Отдельного рассмотрения заслуживает финансовая политика федерального центра в отношении Чеченской Республики. Отметим лишь, что главой Чечни Рамзаном Кадыровым снят больной для Москвы вопрос о разграничении полномочий между федеральным центром и республикой, которая продолжает оставаться главным получателем финансовых отчислений из федерального бюджета. В качестве контрдовода представители правящей элиты Чечни приводят тот аргумент, что доходы от продажи чеченской нефти поступают в федеральный бюджет.
Начиная с 1994 г. субъекты РФ на Северном Кавказе получают специальные финансовые отчисления — трансферты — из Федерального фонда финансовой поддержки регионов (ФФПР). Официальная цель Фонда — выравнивание уровней среднедушевых бюджетных доходов субъектов РФ для наиболее полного финансирования усреднённых расходов, а также смягчение дефицитов территориальных бюджетов. Все субъекты Северо-Кавказского экономического района (СКЭР), в том числе и Чечня, относятся к дотационным, то есть получают трансферты из ФФПР, при этом на Северный Кавказ в целом приходится более 21 % средств Фонда. Для сравнения, в 1995 году эта цифра составляла 14,76 %. Наиболее высокий удельный вес в общем объёме федеральной помощи из ФФПР имеет Дагестан — более 5 %. По 3 % получают Кабардино-Балкария и Ростовская область, чуть более 2 % — Ставропольский край
[303].
Несмотря на значительно более высокие, чем у «русских регионов», финансовые отчисления в республиканские бюджеты, уровень эффективности этих вливаний вызывает большое сомнение. Вся прямая финансовая поддержка из госбюджета порой бесследно пропадает во властных коридорах или крайне неравномерно распределяется среди представителей этнических кланов у власти. И здесь для понимания сложившейся непростой ситуации необходимо сменить угол зрения с экономического на этносоциологический.
Русское присутствие — этносоциологический аспект
Вопрос русского населения становится обоюдоострым: он находит своё, очень часто неожиданное, продолжение уже в «Большой России». Вытеснение русских с Кавказа сопровождается массовым притоком кавказского населения в другие российские регионы, что вызывает подчас межэтническую напряжённость. Параллельно продолжается экономическое, а порой и политическое выдавливание русского населения из «титульных» республик. Происходит это вопреки специально принятым в ряде регионов — Республика Ингушетия, Республика Дагестан
[304], Чеченская Республика — государственным программам по возвращению русского населения
[305]. «Внутренняя колонизация»
[306] России является логичным продолжением процесса, вызванного оттоком русских с Северного Кавказа. Значение этого процесса нельзя преуменьшать: «Массовый исход русского населения угрожает существованию самой Российской Федерации. Русский народ является государствообразующим народом Российской Федерации, одной из главных скреп, на которых держится российская государственность. К сожалению, этот факт всё ещё не нашёл должного понимания у российского руководства элиты»
[307]. Если обобщить фактор русского присутствия в простую формулу, можно сказать, что вместе с русскими из региона утекает государственность.
Ситуация в Чеченской Республике является, пожалуй, самым сложным вопросом. С одной стороны, руководство Чечни во главе с Рамзаном Кадыровым выступает за единство Российской Федерации едва ли не более жёстко и буквально, чем это делает Москва, особенно это заметно в периоды, когда в столице нарастают либерально-западные тенденции. Рамзан Кадыров прямо и недвусмысленно противопоставляет себя московским либералам. Его лозунги: «Наш выбор — навеки с Россией» и «Мы отстояли целостность России» — крайне важны для формирования общественного мнения в государственническом ключе. Кадыров не без основания считает, что именно чеченцы-государственники выступают сегодня главной силой, способной противостоять попыткам Запада развалить Россию, поскольку русские теряют собственную веру и идентичность, часто не способны сопротивляться алкоголизму и разврату. К сожалению, здесь он констатирует очевидные вещи. Рамзан Кадыров высказывается за укрепление вертикали власти и державности России, равноправность Чеченской Республики с другими субъектами РФ и нецелесообразность подписания договора о разграничении полномочий между Федеральным Центром и Чеченской Республикой
[308]. Такая позиция Кадырова действительно опирается на поддержку большинства чеченцев, поскольку сторонники сепаратизма и так называемой «Чеченской Республики Ичкерия» уже давно встали на позиции жёсткого исламизма ваххабитско-саудовского типа, нетрадиционного и абсолютно отторгаемого внутри Чечни. Чеченцы, оставаясь мусульманами, отдают предпочтение адату — местным обычаям — перед шариатом, не приемлют исламистского правления и верны суфийской версии ислама. Такова позиция и Рамзана Кадырова. Российская государственность при всех конфликтах ближе чеченцам, чем, скажем, Саудовская Аравия или Пакистан. Об этом неоднократно высказывался и Рамзан Кадыров, заявляя о том, что нигде в мире ислам не развивается так свободно, как в России: «Религия ислам нам говорит — если у вас в государстве вам разрешается строить мечети, молиться, соблюдать обязательные процедуры, вы обязаны защищать это государство и его главу. Если вы, защищая [его], погибните — вы попадёте в рай, вы на пути Всевышнего. Нам кто запрещает в республике строить мечети? Это самое лучшее место мира для мусульман»
[309].
Другое дело, каким чеченцы видят своё собственное положение в рамках Российской Федерации и положение русского народа. Лозунг «Аллах над нами, Россия под нами!», безусловно, популярен среди чеченцев, в том числе поддерживающих Рамзана Кадырова. События в Кондопоге показали, что стремление к насилию над русскими вне Чечни может опираться на поддержку изнутри этой республики, хотя и не со стороны официальной власти. У многих обывателей возникает опасение: что будет, если сторонники Кадырова займут более значимые посты уже в Москве? На этом «страхе» спекулируют сторонники «русского сепаратизма» и «регионализма», изобретшие специальный термин — «кадыровщина» — и именующие им любое, в том числе русское, стремление к централизации власти и «наведению порядка».
