Во-первых, следует учитывать интересы Англии во всём азиатском регионе. Английские стратегические и экономические устремления диктовали активную колонизационную политику, особенно в индийском северо-западном регионе. И для того, чтобы обеспечить относительную безопасность своего «начинания», английской стороне нужно было сначала ликвидировать присутствие России в Закавказье, так как Англия всерьёз опасалась, что через Иран Россия сможет выйти к границам Индии и тем самым помешать её планам там. Таким образом, антироссийская позиция Англии была продиктована необходимостью зафиксировать Закавказье в качестве непреодолимого препятствия для России, а также в качестве собственной сырьевой колониальной базы, обеспечивающей её дальнейшее продвижение в Индию. Поэтому-то на тот момент самой актуальной задачей Англии была попытка объединить Иран, Афганистан и Турцию в борьбе против России
[40]. Не просто сохранить колониальный статус этих стран, но использовать их для вытеснения России с Кавказа. Именно поэтому России необходимо было отвечать на угрозу, коль скоро Иран и Турция выступили флагманами этого удара. Против этих стран, подстрекаемых Англией, применялись вынужденные защитные меры, которые вытекали из необходимости сохранить свои позиции в регионе.
Во-вторых, значительным аргументом, подталкивающим Россию к активному ответу, был уже упоминавшийся религиозный фактор. Крупный исследователь восточной политики России — царский генерал Николай Фёдорович Дубровин, археограф, накопивший массу ценного фактическо-дискриптивного материала, говорил, например, о том, что «причины русско-иранской войны 1804–1813 лежат в религиозной сфере: борьба за Эчмиадзинское патриаршество, вмешательство обеих стран в религиозные дела жителей Эриванского ханства, стремление России “освободить Даниила”»
[41]. Вот те глубинные причины, которые, по его мнению, немало повлияли на эскалацию конфликта между Персией и Россией.
Важным является и тот момент, что ещё во время ведения боевых действий на Кавказе начинается процесс осмысления русской миссии в этом регионе на очень высоком уровне. Фактически русские исследователи подошли вплотную к тому, чтобы констатировать геополитическую предопределённость выхода России к побережьям тёплых южных морей, а именно к Индийскому океану. Естественно, что в тот момент степень научности их доказательной базы, в отличие от современных геополитических выкладок, подтверждающих их фактическое наблюдение, ещё вызывала кое-какие вопросы. Так, например, российский военный историк, публицист, генерал-майор Ростислав Андреевич Фадеев писал в 1860 году: «При явном ослаблении Турции и Персии, спор за их наследство станет спором европейским и будет обращён против нас, потому что все вопросы о западном влиянии или господстве в Азии не терпят раздела; соперник там — смертелен для европейского могущества. Чьё бы влияние или господство ни простиралось на эти страны (между которыми были земли без хозяина, как например весь кавказский перешеек), оно стало бы во враждебные отношения к нам… Если бы горизонт России замыкался к югу снежными вершинами Кавказского хребта, весь западный материк Азии находился бы совершенно вне нашего влияния и при нынешнем бессилии Турции и Персии не долго дожидался бы хозяина или хозяев. Если этого не случилось и не случится, то только потому, что русское войско, стоящее на Кавказском перешейке, может охватить южные берега этих морей, протянувши руки в обе стороны»
[42]. Фактически Фадеев геополитически сконцентрировал и оформил идею того, что Кавказ — это форпост борьбы России с «зашедшей с тыла Европой». И такая картина, безусловно, была бы идеальным образом реализации русской миссии на Кавказе, если бы северный его регион, формально входивший, но не подчинявшийся Российской Империи, не стал географическим барьером между равнинами Предкавказья и Закавказьем. Именно этот регион и должна была освоить Россия, наладить с ним диалог, для того чтобы не оставлять в опасности свой южный тыл. Если бы северокавказские этносы осознавали весь масштаб этой стратегической задачи России, то они, безусловно, должны были бы согласно этой логике прекратить набеги на отныне российские земли, что было важно хотя бы для контроля над Северным Азербайджаном. Также они должны были бы перестать подрывать безопасность тыла русской армии и начать работать над установлением гармоничных отношений с русскими
[43]. В общем, Северный Кавказ продвигал Россию в направлении Средней Азии посредством утверждения в Каспийском море, а это, в свою очередь, в перспективе имело целью наладить равноправное торговое сотрудничество с Индией. Что, впрочем, было для неё гораздо предпочтительнее, нежели жёсткий диктат и эксплуатация со стороны Англии
[44]. Без приведения народов Северного Кавказа под стратегический контроль, без противодействия попыткам восстановления «набеговой» экономики, выматывания сил российской армии, ставившей своей целью не столько завоевание Северного Кавказа, сколько продвижение в Закавказье, воплощение этих геополитических планов России ставилось под угрозу.
В советский период, вплоть до начала 1960-х годов, численность русских на Кавказе росла практически повсеместно
[45]. Усилия русских по превращению Кавказа в один из индустриально-развитых и культурно-аграрных регионов России нельзя недооценить. Русская инженерно-техническая интеллигенция и рабочие создали на Кавказе мощный индустриальный потенциал, способствовали освоению природных ресурсов, преподаватели помогли ликвидировать неграмотность и создать развитую систему среднего и высшего образования, учёные организовали научно-исследовательские учреждения, музеи, заповедники и так далее. Русские участвовали в реализации программ по культурному строительству, развитию литературы, «национальных» театров, киноискусства, создания системы здравоохранения и тому подобное
[46]
Сегодня же ситуация на всём Кавказе серьёзно отброшена в своём развитии назад, а предостережения русского генерала Ростислава Фадеева о том, что «если бы горизонт России замыкался к югу снежными вершинами Кавказского хребта, весь западный материк Азии находился бы совершенно вне нашего влияния», стали сегодня явью. Россия больше не контролирует пространство, находящееся за Кавказским хребтом. Миссия России на Кавказе отброшена назад. Мало того, существующие тенденции заставляют говорить о том, что российская государственность стоит на грани потери теперь уже и Северного Кавказа. Отток русского населения из региона, полное отсутствие государственной стратегии, всё большая утрата военного контроля, административного и культурного влияния в регионе приводят к неутешительным прогнозам. Статистика показывает, что за три десятилетия, прошедших с момента распада СССР, численность русского и славянского населения в «национальных республиках» катастрофически снизилась
[47]. Основные причины очевидны — превышение смертности над рождаемостью и вынужденная миграция в связи с деиндустриализацией Северного Кавказа, угрозой безопасности и психологическим дискомфортом. Потеря прежнего, высокого социального статуса, вытеснение русских из властных и других влиятельных, престижных и доходных сфер — всё это самым прямым образом сказывается на оттоке русских, а значит, и на сворачивании русской миссии на Кавказе.
