Меня передернуло, и даже Пак помрачнел. Глубоко внутри мы все этого боялись – оказаться забытыми, превратиться в ничто, просто потому что никто не вспомнит ни наших имен, ни истории о нас.
– Не нужно печалиться, – утешал Грималкин, перепрыгнув через лужу и вскочив на булыжник, чтобы встретиться с нами взглядом. – Таков неизбежный конец для всех фейри. Мы все в итоге должны раствориться. Даже ты, Плут. Даже великий и всемогущий Волк. Почему, по-твоему, он так рвется составить тебе компанию, принц? – Грималкин сморщил нос, и его усы затрепетали. – Чтобы история о нем жила. Чтобы она поселилась в сердцах и умах каждого, кто о нем вспомнит. Но все его потуги – лишь отсрочка. Рано или поздно все окажутся в Фаэде. Кроме котов, разумеется. – Фыркнув, он спрыгнул с булыжника и с высоко поднятым хвостом рысью пустился вдоль берега реки.
Рваный туман начал клубиться по земле, наступая с воды и прокрадываясь между деревьев. Вскоре он стал таким плотным, что видимость сократилась всего до пары метров, а реку, лес и горизонт полностью застелило белесое покрывало.
Внезапно рядом возник Волк, выплывший из тумана, как молчаливая, смертельная тень.
– Впереди огни, – прорычал он, и шерсть на его плечах и шее вздыбилась, обратив его в подобие кровати из шипов. – Похоже, там город, но он какой-то странный. У него нет никакого запаха. Чуть дальше есть какое-то движение, и до меня сквозь туман доносились голоса, но я ничего не чувствую. Словно там ничего и нет.
– В этом и проблема всех псов, – вздохнул Грималкин, практически скрытый стелющийся мглой. – Вечно доверяете тому, что способны учуять носом. Вероятно, стоит уделить внимание и остальным органам чувств.
Волк осклабился и заворчал.
– Я бродил вдоль этих берегов чаще, чем могу вспомнить. И этого города здесь не было. Лишь туман. С чего бы ему объявиться?
– Может, он появляется только перед фейри, – спокойно растолковал Грималкин, вглядываясь в марево. – Может, он возникает, когда нужен. А может… – он покосился на нас с Ариэллой, – лишь те, кто умирал или вот-вот умрет, могут найти путь в Фаэд.
Берег превратился в грязевую и илистую тропу, по которой мы тащились, пока из мглы не стали выныривать темные фигуры, силуэты домов и деревья. Чем ближе мы подходили, тем явственнее виднелся Фаэд, тропа вела нас прямо через центр. На сваях над болотистой землей располагались деревянные лачуги, опасно кренившиеся в сторону, словно недавно напились. Серые обветшалые жилища крошились либо наваливались одно на другое, как картонные коробки, находившиеся в шаге от обвала, либо могли обратиться в прах от одного приличного удара. Все они просели, поникли, поблекли настолько, что определить их изначальный цвет не представлялось возможным.
На улицах валялась куча разного барахла: его будто уронили, но так и не сумели подобрать. Посреди дороги лежала удочка со скелетом рыбы на крючке, привлекшая Волка – он, оскалившись, намотал вокруг нее несколько кругов. В пруде со стоячей водой мостился мольберт с недорисованной картиной, краска капала с нее в водоем, словно кровь. Повсюду виднелись разбросанные книги: от детских стишков до толстенных томов, казавшихся древними.
И туман здесь был куда гуще, заглушая любые звуки. Ничто не подавало признаков жизни.
– Славное местечко, – пробурчал Пак, когда мы проходили мимо старого кресла-качалки, скрипевшего на ветру. – Очень уютное. Интересно, куда все подевались.
– Они приходят и уходят, – заговорило оставшееся позади нас кресло. Мы все подскочили и резко развернулись, мгновенно достав оружие. Где еще секунду назад никого не было, стояло странное создание с пустыми белыми глазами и смотрело на нас.
Как и в случае с великаном, я не узнал это существо. Оно обладало телом дряхлой старухи, только на месте кистей торчали скрюченные птичьи когти, и стояло оно не на ногах, а на копытах. Из седых волос топорщились перья, и они же осыпали ее тощие руки, а еще я заметил крошечные изогнутые рога, которые обвивались вокруг ее бровей. Она рассматривала меня с безразличным, уставшим выражением лица, и, приоткрыв рот, коснулась своих губ раздвоенным языком.
– Ох, – подала голос она, а я сделал глубокий и медленный вдох, убирая меч в ножны. – Новички. Я не видела новые лица в этом городе… дайте-ка подумать, вообще ни разу. – Она замолчала на мгновение, оглядела нас, а потом засияла. – Если вы новенькие, значит, наверняка его видели. Есть ли вероятность, что вы его видели?
– Его? – нахмурился я.
– Да. Его.
Я почувствовал в воздухе вокруг нее нечто странное, едва различимое тянущее ощущение – так еще через трубочку тянут воду.
– Его… что? – уточнил я осторожно, снова воззрившись на старую фейри. – Что ты ищешь?
– Не знаю. – Она тяжело вздохнула и как будто уменьшилась. – Не помню. Просто знаю, что потеряла его. Вы его не видели?
– Нет, – признался я мягко. – Не видели.
– Ох. – Старое создание снова вздохнуло и еще сократилось в размерах. – Уверены? Я думала, вы могли его увидеть.
– Так, в общем, – вклинился Пак, прежде чем разговор повторился еще раз. – Мы бы с радостью остались и поболтали, но мы немного торопимся. Можешь показать нам, в какой стороне причал?
Существо вытащило язык, и возникло ощущение, что оно таким образом пробовало на вкус воздух, окружавший Пака.
– Ты такой яркий, – прошептала она. – Вы все такие яркие. Как маленькие солнышки. – Мы с Паком обменялись взглядами и попятились. – О нет, не уходите, – взмолилась фейри, вытягивая скрюченный коготь. – Постойте. Задержитесь и поболтайте со мной. Здесь бывает так холодно. Так… холодно… – Она еще сильнее уменьшилась и, как мгла рассеивается в лучах солнца, растворилась. И от нее осталось лишь опустевшее кресло-качалка, со скрипом качавшееся назад-вперед.
Пак демонстративно содрогнулся и растер предплечья.
– Ладненько, вероятно, я давно уже не видел такой жути, – выпалил он с деланой веселостью. – Кто еще за то, чтобы наконец найти эту лодку и убраться отсюда к чертям собачьим?
– Идем, – прорычал Волк, желавший уйти отсюда не меньше нашего. – Я чую реку. Нам в ту сторону. – Не дожидаясь ответа, он развернулся и помчался по улице.
Я осмотрелся в поисках Грималкина и не удивился, обнаружив, что он уже испарился. Только понадеялся, чтобы это не оказалось явным признаком грядущих проблем.
– Как думаешь, что она искала? – спросил я у Ариэллы, пока мы продолжали пересекать безмолвный город, следуя за массивным силуэтом Волка, видневшимся сквозь туман. – Создание у реки тоже что-то искало. Стало интересно, что такого важного они потеряли?
Ариэлла встрепенулась, и на ее лице появилось выражение тревоги.
– Их имена, – произнесла она тихо. – Кажется… они искали свои имена. – Она на мгновение унеслась, посмотрев вдаль отстраненно и печально. Меня передернуло от тревоги, когда я понял, насколько она внезапно стала напоминать фейри на кресле-качалке. – Я чувствовала пустоту внутри, – продолжила Ариэлла едва слышимым шепотом. – Полое место, которое их поглощало. Похожее на дыры, пустынные места, где ожидаешь что-нибудь найти. Это существо в кресле-качалке… она почти растворилась. Но ваши с Паком чары притянули ее назад, хоть и ненадолго.
