Вдруг чаща расступилась, и мы вышли на небольшую опушку, в центре которой мостилось четыре столба, окружавших мраморный алтарь. Он использовался для разных целей: для танцев, кровопролитий, жертвоприношений, – но сегодня он послужит другой цели. Бринна с любопытством покосилась на каменный круг, но уже через мгновение снова обратила свой взгляд на меня и улыбнулась. Она ничего не подозревала.
Роуэн стоял неподалеку, со скрещенными руками прислонившись к одному из столбов, и ухмылялся мне. Он накинул на себя чары, став невидимым для смертных, а я при виде него преисполнился решимости. Я слишком далеко зашел. Пора довести эту игру до конца.
Я нежно потянул Бринну к алтарю, она семенила за мной без колебаний, по-прежнему веря, что ее принц не причинит ей никакого вреда. Приподняв, я усадил девушку на мраморную поверхность, взял ее за руки и посмотрел ей прямо в лицо.
– Ты меня любишь? – повторил я свой вопрос очень тихо и мягко.
Она кивнула, затаив дыхание.
– Тогда докажи, – проворковал я. – Я хочу твое тело, твою душу, все, что у тебя есть. Я хочу все. Этой ночью.
Она на миг застыла, озадаченная, а потом, сообразив, что к чему, опустила глаза. Без единого слова отклонилась и стянула платье, являя юное обнаженное тело лунному свету. Потянувшись за спину, она развязала ленту, сдерживавшую ее волосы, и позволила им рассыпаться по плечам темным каскадом. Я несколько мгновений изучал ее тонкое, бледное тело, невыразимо хрупкое и чистое, и подошел ближе.
Откинувшись спиной на холодный камень, она пригласила меня, поманив рукой, и я взял все, что она предлагала, все, что она могла дать, а Роуэн стоял рядом и наблюдал за нами с коварной ухмылкой.
Когда все кончилось, она заснула в моих объятиях. Стараясь не разбудить ее, я поднялся, бесшумно спустился с алтаря и оделся, размышляя о произошедшем.
– Что ж, поздравляю, младший брат. – Роуэн тут же возник рядом, все еще скрытый от внимания людей, и улыбнулся, как волк при виде ягненка. – Ты привел свою добычу. Игра почти окончена.
– Почти? – Я окутал себя чарами, тоже скрываясь от взоров и ушей на случай, если Бринна проснется. – В каком это смысле? Я заполучил ее сердце. Она отдалась мне по собственной воле. Она любит меня… игра заключалась в этом.
– Не совсем. – Роуэн покосился на спящую девушку с усмешкой. – Чтобы на самом деле дойти до финала, ты должен сломать ее. Тело и душу. Разбить ей сердце и сделать так, чтобы она больше никогда не нашла истинную любовь, потому что ничто не сравнится с тем, что было у вас.
– А это не слишком? – махнул я рукой в сторону смертной, лежавшей на алтаре. – Я привел ее. Она отдалась мне. Дело сделано. Я оставлю ее с односельчанами, и она больше меня не увидит. И со временем забудет.
– Не будь таким наивным. – Роуэн покачал головой. – Сам знаешь, они неспособны нас забыть. Не после того, через что мы прошли, лишь бы заполучить их любовь. Если ты уйдешь, не разбив ей сердце, она останется в неведении, будет искать тебя, пока не умрет. Вероятно, от отчаяния даже отправится в лес, где ее сожрут тролли, или волки, или еще какая-нибудь опасная дрянь. Так что, освобождая ее, ты даже проявляешь доброту. – Он скрестил на груди руки и отклонился, издевательски мне улыбаясь. – Ну и ну, младший братик. Неужели ты думал, что будет как в сказках, где все «жили долго и счастливо»? Между смертной и фейри? На что ты рассчитывал? – Его улыбка стала дикой. – Закончи то, что начал, Эш, если только не хочешь, чтобы я убил ее, лишь бы не пришлось тебе.
Я бросил на него раздраженный взгляд.
– Ну ладно, – поддался я. – Но пока я не закончу, ты не покажешься. Это все еще моя игра, даже сейчас.
– Разумеется, младший братик, – ответил он, осклабясь, и удалился, жестом указывая на алтарь. – Она в твоем распоряжении.
Я повернулся к мирно спавшей Бринне. Мне было плевать на слова Роэуна, мы не договаривались, что ее нужно сломать. Я легко мог отвести ее обратно в деревню, оставить с остальными поселенцами, и она бы никогда не узнала, куда делся ее принц. Это Роуэну нравилось разбивать сердца смертных, он упивался процессом после того, как полностью их опустошал, превращая в полые оболочки. Но я отличался от Роуэна. Он предпочитал уничтожать все, к чему прикасался.
Однако, вероятно, все же лучше удостовериться, что она не отправится меня искать. Пускай она лишь смертная, я к ней почти привязался за то время, что мы провели вместе, – как, например, к любимой собачонке или лошади. Если она вдруг решит себя покалечить или стать чьим-то блюдом, беспечно блуждая в лесу, меня это никоим образом не тронет, но и не порадует.
Я решил позволить ей поспать до рассвета, в последний раз насладиться покойной ночью, посмотреть не пропитанные горечью сны. Как только луна приглушила свой свет, а звезды в небе начали растворяться, я накрыл алтарь тонкой тканью мороза, достаточно холодного, чтобы ее разбудить.
Моргнув несколько раз, она села, встрепенулась и пришла в смятение, заметив обстановку. Увидев меня у одного из столбов, обрадовалась, и сонливость тут же испарилась. Отыскав одежду, она быстро скользнула в нее и бросилась ко мне с распростертыми объятиями.
Когда Бринна приблизилась, я не улыбался, лишь встретил ее холодным взглядом и наполнил воздух чарами, чтобы меня окутало ледяным ветром. Она застыла всего в паре шагов и уставилась на меня с озадаченным выражением лица.
– Моя любовь?
Посмотрев на нее, я осознал, что исполнить задуманное не составит труда. Она была хрупкой, а ее сердце напоминало зажатый в моем кулаке стеклянный шар, наполненный эмоциями, надеждами и мечтами. Для того, чтобы все прекратить, потребуется всего несколько слов, и страстное создание сломается, превратившись в пустынную оболочку. Мне вспомнилась речь Роуэна, уязвившая мое эго. «Неужели ты думал, что будет как в сказках, где все „жили долго и счастливо“? Между смертной и фейри? На что ты рассчитывал?»
Я с жестокой улыбкой посмотрел ей в глаза, больше не притворяясь.
– Иди домой, человек.
Она оцепенела, ее губы задрожали.
– Ч-что?
– Мне надоело. – Скрестив руки на груди, я отклонился и взглянул на нее с презрением. – Ты становишься скучной со своей трескотней о любви, судьбе и браке.
– Но… но ты говорил… я думала…
– Что ты думала? Что мы поженимся? Сбежим вместе? Заведем детей-полукровок? – Я ухмыльнулся и мотнул головой, отчего она подалась назад. – Я не собирался на тебе жениться, человек. Это все была игра, и теперь она закончилась. Иди домой. Забудь обо всем, потому что я собираюсь сделать именно это.
– Я думала… ты меня любишь…
– Я не знаю, что такое любовь, – признался я ей искренне. – Разве что это слабость, и нельзя ей позволять захватить тебя. Ведь в итоге она все равно тебя сломает. – Девушка качала головой, то ли не в силах поверить, то ли в знак протеста, точнее сказать я не мог. Впрочем, меня это и не волновало. – У нас все было не по-настоящему, человек. Не пытайся отыскать меня, потому что мы с тобой больше не увидимся. Мы сыграли, ты проиграла. А теперь попрощаемся.
