Вот вигвам на ножках, не могла выбрать другое. Стойкая ассоциация с противной ведьмой на празднике Бельтайн вызвала зубовный скрежет. Помощнички, ничего другого ляпнуть не додумались, хоть Брунгильда?!
– Отлично, БТР Изольда, прими на борт моих друзей, нам надо навести порядок в Лукоморье, – какой абсурд, изба с именем.
Так скоро ступа с метлами признания потребуют, и я не удивлюсь.
Изба… Нет, конечно же, Изольда присела и гостеприимно распахнула дверь. Прямо новое начало, музыки пафосной не хватает, да.
* * *
Тоха в порядке, на запчасти не разобрался, ничего с ним не случилось, если не считать явной нервозности. Причем беспокоился он не о своем пребывании в сказочном мире, а о той, кто его изводит. Бастет переживала переход очень тяжело, мы вышли на крыльцо, оставив их наедине, чтобы не смущать еще больше. Меня передернуло от воспоминаний. Наверное, со стороны мы так же жалко выглядели в первый раз.
В конце концов все пришли в норму. Глюк сидел рядом со мной на крыльце, оставив компаньонов в доме, и восхищенно смотрел на Дуб.
– А где кот на цепи?
– Нет кота, – усмехнулась я. – Это солнечные часы, а солнышко – источник магии Лукоморья.
– Мой мир никогда не станет прежним, – вздохнул парень.
Угу, то, что он стая голубей, – ничего, а кота на цепи нет – так все, трагедия. Потрясающе. Это он еще богатырей в гидрокостюмах не видел. Я ему не скажу, сюрприз будет.
Однако сюрприз ждал меня. Не то чтобы я в последнее время страдала от нехватки впечатлений, обошлась бы спокойно. В двух словах: на крыльцо ступил Бальтазар в своем сказочном облике, Тоха обернулся на скрип досок и очень коротко, но емко высказался по поводу увиденного. Я же в это время от испуга издавала неясные звуки – голова Глюка повернулась на сто восемьдесят градусов!
– Бальтазар? – удивился парень.
– Позовите экзорциста! – пролепетала я. – Что с шеей?
– А что с глазом? – не остался в долгу Тоха.
– Клуб «Что? Где? Когда?», – фыркнул кот.
Некоторое время потратили на разговоры и адаптацию друзей в Лукоморье. Я подробно рассказала о своей работе, о зрении, Бальтазар похвастался способностями, а я – ходячей ступой и связью с животным миром. Для убедительности призвала из леса нескольких мелких зверьков. В ответ Тоха ухмыльнулся, закинул в рот семечку и взлетел над избушкой на своих огромных сизых крыльях. Сколько людей мечтают летать, а смог только один.
– Он способный, – Баст, еще слегка пошатываясь, вышла к нам. – Ты знаешь, у него фотографическая память и упорство носорога.
– Нет, не знаю, – призналась я. Мы смотрели на полет Глюка. – Мы не так хорошо знакомы.
– Манеры, конечно, оставляют желать лучшего, но я исправлю, будет перспективный молодой человек. Эти крылья – мое достижение.
– Ты учила его «внутренним связям», и что-то получилось? – удивился мой компаньон.
– Да, Антон как пластилин – лепи что хочешь, – сдержанно ответила его подруга.
Специально для меня коты пояснили, что из себя представляют «внутренние связи»: это сродни медитации, направленной на поиск и активацию скрытых способностей. Им это в Академии преподавали. Тот факт, что Тоха долгое время был предоставлен сам себе и открывал возможности как придется, затормозил процесс его развития, но все поправимо.
– А какие таланты вы открыли в себе? – полюбопытствовала я.
– Помнишь, как на восьмое марта яу тебе букет подарил, а мыши пели песню? – хитро ухмыльнулся кот. – Так вот – я управляю грызунами. А Трикс полностью блокирует свой запах, я упоминал уже, когда мы в Академию ходили.
Действительно, было дело, кажется, целую вечность назад: и букет, и мыши эти, вот я тогда удивилась, – а потом закрутилось, завертелось. Обстановка сейчас не та для погружения в события прошлого. В то далекое время, когда самой большой проблемой являлись наши взаимоотношения с лохматой язвой.
Я улыбнулась воспоминанию и вернулась в реальность. Угроза в виде жителей преисподней нависла над Лукоморьем, и мы здесь собрались, чтобы ее устранить, так надо работать.
Тоха спланировал вниз, подняв с земли маленькие смерчи из листиков и веточек. Крылья пропали, вновь руки. Он довольно улыбался: видимо, нравится летать.
Процесс поиска целей у него выглядит занимательно: веки закрыты, только видно, как быстро глазные яблоки под ними вращаются, голова резко дергается из стороны в сторону, будто приступ какой-то.
– Я установил связь с местными голубями, – не прекращая своих непонятных действий, сообщил Глюк. – Но они пока не хотят слушаться, на это надо немного времени, я поработаю, и все получится. Посмотрим, где там твои войска бродят.
– Не мои войска, – смутилась я. – А Черномора и Казимира. Надеюсь.
Наш разговор совершенно неожиданно оборвался, все почернело и тут же прояснилось, и я оказалась в лесу, как будто лежу на земле за мшистыми стволами. Наблюдаю за чьим-то лагерем: горит маленький костерок, вокруг него сидят, сгорбившись, фигуры в накидках с капюшонами, подкидывают сухие полешки и поворачивают с боку на бок еду на ветке. Мои мысли перемешиваются с чужими, я думаю то как человек, то совсем другими понятиями. Под моими лапами влажный мох, нос втягивает неприятный запах пищи. «Как можно так испортить еду», – думаю я и боюсь подходить ближе – красный зверь, что обжигает своими языками, опасен, опасен, опасен… И сами существа пахнут незнакомо.
Один поднял голову, откинул капюшон… на фоне света от костра четко обрисовались рога. Восемь фигур рядом той же масти.
В глазах снова темнеет, секунду спустя я сижу на дереве, крепко обхватив лапами ветвь, смотрю сверху на большой лагерь в темной чаще: те же звери на двух копытах. Сколько их здесь – двадцать, тридцать? Больше, чем в том лагере. Сидят, точат вилы, общаются на странном языке, в котором слышен клекот, но среди пернатых в небе я таких языков не знаю.
Я перемещалась еще пять раз, глядя с разных ракурсов на лазутчиков. Их много, очень много, разбросаны в разных местах. Сколько спряталось в лесах за эти месяцы? А потом я очнулась, кто-то тряс меня за плечи:
– Яна!
– Ягуся!
– Да нормально все, – я оглядела встревоженную компанию. – Во-первых, Бальтазар, кажется, у меня случайно получились «чужие глаза». Во-вторых, у нас проблемы. Надо созвать егерей – леших.
Глава 27. Шепот камня
Я стою посреди нигде. Вокруг меня клубится серый туман, настолько плотный, что поглощает звуки. Никогда не видела такого. Иногда завихрения и потоки становятся светлее – почти белые, иногда темнее – словно грозовые тучи, сине-черные. Танец завораживает, есть в нем нечто первобытное, космическое, магическое. В нем так легко потеряться. Он рисует картины-миражи, заглядывает тебе в голову и достает потаенные страхи.
