Изба одним мощным прыжком приземлилась на второго беса. Черная кровь и ошметки плоти брызнули во все стороны под аккомпанемент ломающихся костей. Только сейчас жители преисподней пришли в движение. Раздалась команда на незнакомом языке, и из леса друг за другом полетели зажженные бутылки. «Коктейль Молотова» разбивался у курьих лап – один, второй, третий, – поджигая траву. Изба отпрыгнула назад, но четвертая бутылка разлетелась на осколки, опалив одну из ног.
– Не-е-ет! – яростно крикнула Яга, махнула рукой, и ближайший бес кубарем полетел назад и застрял рогами в дереве.
Бутылки сделали свое дело – изба оказалась отрезана от Яги полосой огня и едкого дыма. Дом прыгал на месте, пытаясь потушить горящую лапу, запах паленой куриной кожи наполнил воздух.
Бесы продолжали кричать на своем языке, в Ягу кто-то метнул вилы, но она отбила их движением руки. Ее рыжая коса растрепалась, лицо побледнело, глаза закрылись на мгновение и широко распахнулись, сияя зеленым огнем, а затем со стороны леса раздались крики недругов и медвежий рык – это ближайшие из подданных немедля пришли на зов. Не знал, что она так может.
Медведи рвали бесов.
Я видел, как тот, что застрял рогами в дереве, освободился и вновь встал в строй.
Крики двух метателей бутылок стихли. Их больше нет.
Четверо против одной.
Изба отрезана полосой огня, не может перепрыгнуть, поджимает раненую ногу.
И тут огромная черная тень перелетела огонь.
– Ягуся!
Подоспел кот.
В Академии ходили слухи, как яростно он дерется, однако никто не верил – свидетелей из наших не было, что происходило в учебном корпусе котов, мы толком не знали. Между тем всем известно – коты редкостные хвастуны, но… За что-то он получил свое прозвище. Сейчас я поверил, увидел его – Исчадие. Это не просто компаньон: боевой кот, гора из мышц, клыков, когтей и ярости. Бальтазар одним мощным прыжком настиг противника, вцепился клыками в лицо, так широко раскрыв пасть, что, если бы не рога, проглотил бы голову соперника. Бес бросил вилы и вцепился в шкуру Бальтазара в попытке сбросить, да куда там. Клыки со страшным звуком пробивали кости черепа, погружаясь в соперника цепкими гарпунами, а задними лапами – клянусь, меня едва не вывернуло – он длинными когтями пропорол живот противника. Хлынула черная кровь, повалились внутренности, бес упал на колени, затем на спину, придавленный тушей, а кот рванул его голову вверх. С хрустом и чавком голова рогатого противника отделилась от тела. Исчадие выплюнул ее и утробно, протяжно заорал, хвост колотил по бокам, шерсть на загривке стояла дыбом, глаза горели красным огнем.
Все это длилось не больше минуты. В ступоре оказались все: и я, и Яга, и бесы.
Зарево огня освещало поле боя взамен догоревшего заката. Пятна света смешивались с тенями деревьев, противников и все еще блокированной избы.
Оставалось трое. Исчадие бросился снова…
Подпрыгнул черной смертью, нацеливаясь на главаря, и… Его полет оборвали метко брошенные вилы.
Я видел, как три острия пронзили живот кота, насадив, словно бабочку на булавку, и вышли со спины. Кот тихонько взвизгнул. Сила удара отбросила его назад, глухой стук оземь – и тишина. Лапы дернулись несколько раз и застыли. Из стороны в сторону покачивалось древко оружия.
Секунда понадобилась Яге, чтобы осознать произошедшее, она ахнула и бросилась к телу, бесы хохотали.
– Бальтазар, – прохрипела Яга, поднимая руками его голову, на древко вил приземлился мыш, что-то вереща.
Кот не отвечал. Его тело замерцало в руках хозяйки и приняло обычные кошачьи размеры. Маленькое тельце, нанизанное на металлические острия, еще раз вздрогнуло и несколько секунд спустя исчезло. Остались только воткнутые в землю вилы. Яга недоверчиво ощупала землю и подняла ладони к лицу: мокрые руки в темноте казались испачканными чем-то черным.
Тогда Яга закричала. Страшно. Я никогда в жизни не слышал подобного крика. У меня заложило уши, бесы перестали глумиться и попятились назад. Ночное небо заволокли тучи, скрыв звезды, поднялся сильный ветер, задувший огонь.
А она все кричала.
Невозможно издать такой крик на одном вдохе, но факт остается фактом. Ветер перерос в ураган, закрутился вокруг всех нас, подхватывая в смертельный хоровод ветки и камни, изба села наземь, лишь торчали вцепившиеся в почву ноги. Я пытался найти укрытие, но, видимо, меня отбросило порывом ветра и сильно ударило о ствол соседнего дерева. Кажется, я на секунду потерял сознание, поскольку следующее, что я осознал, – вокруг нас вертелся смерч, а мы находились в середине бушующей стихии… и она все еще кричала. Волосы Яги хлестали ее по лицу, руки подняты вверх, в землю рядом с ней ударила молния, вторая, третья.
Электрические разряды в водовороте воздуха вокруг, становится ясно, будто рассветает, и тут я понял, что это солнце на цепи отвечает Яге! Оно разгоралось все ярче, проникая светом всюду, пробиваясь сквозь стихию, делая ясным днем глухую лукоморскую ночь.
Я уже не понимал, кричит Яга или ревет ветер. Порывы воздуха выворачивали мне уши и веки, я держался за какой-то выступающий из земли булыжник и надеялся, что меня не унесет из центра и не разорвет бешено крутящимся вихрем, сотканным эмоциями Яги.
Молнии били повсюду, хаос разрушения во всей красе. Яга уставилась на сбившихся в кучу бесов, махнула на них рукой, и молнии друг за другом поразили тела. Сила была настолько велика, что их плоть сгорела в мгновение ока, на землю рухнули голые скелеты. Такая же участь постигла убитых избой и разорванного котом. Мстить было больше некому.
Ветер стих так резко, будто выключили рубильник, вниз падали поднятые им ветки и камни.
Яга упала на колени и закрыла лицо руками. Волшебное солнце пульсировало в такт ее судорожным вдохам, его лучи потянулись со всех сторон, укутывая фигуру в кокон, пока не скрыли от глаз, над этим странным явлением парил мыш, а потом резко спикировал вниз и исчез в коконе вместе с хозяйкой.
У меня тряслось все: руки, ноги, хвост. Никогда в своей жизни я не рассчитывал увидеть подобного. Скажу прямо – лучше бы и не видел.
Свет солнца погас, тучи рассеялись, рухнула ночь. Вокруг царила разруха. По тлеющей траве приковыляла Изольда, встала над Ягой, как охранник. На одной лапе зияла жуткая рана.
Из-за пазухи хозяйки лесов выполз мыш, тихо вереща. Хотя, может, и громко, кажется, я частично оглох. Яга поднялась на ноги, вытащила из земли вилы, убившие кота, и спокойно осмотрела местность. На мертвенно-бледном лице не видно слез, не видно прежней девушки. Сейчас это словно богиня мести. Она подняла один череп и небрежно нанизала на древко вил, полюбовалась картиной, удовлетворенно кивнула сама себе и воткнула конструкцию в землю на манер кола.
Когда она закончила, вокруг избы стоял частокол с рогатыми черепами всех, кто пришел сегодня по ее душу.
То, что сейчас произошло, – поворотный момент в жизни не только новой Яги, но и всего Лукоморья. Я твердо уверен – эхо этой катастрофы будет звучать еще долго, и ударная волна разойдется очень далеко.
