Houses настолько ярко звучащий альбом. Правда ли то, что ты ускорил запись, чтобы все чуть больше искрилось?
Нет. Единственная песня, на которой я допускаю, что мог ускорить запись — это пара наложений на “Achilles Last Stand”. Хотя я изменил скорость на всем треке “No Quarter”. Я опустил всю песню на четверть тона, потому что это заставило её звучать толще и более зловеще.
Задорная волна Houses of the Holy, если не говорить о “No Quarter” предполагает, что у тебя было очень позитивное настроение во время записи. Та же “The Crunge” — это же натуральное дурачество.
Я сыграл её на стратокастере — мне хотелось поймать это ускользающее чувство Джеймса Брауна. Если ты послушаешь внимательнее, то услышишь, как как я опускаю рычаг в конце каждой фразы. Бонзо задал грув, потом Джонси начал играть нисходящую басовую линию и я просто вошел в ритм. Ты действительно можешь слышать, как мы развлекались на Houses и Physical Graffiti. И также можешь услышать посвящение и обязательство.
Если в Houses of the Holy был едва ли не самый сильный продакшен с вашей стороны, то на последующем Physical Graffiti наоборот, все очень свободно. Это было сознательное решение, отступить от сильно отполированного звука?
Да, но не полностью. “In My Time of Dying” — хороший пример чего-то более среднего. Все соединялось воедино когда мы уже записали ее. В конце мы начинаем джемовать, и у нас нет подходящего способа закончить вещь. Но я просто подумал, что и так все получилось хорошо. Мне это понравилось, потому что мы реально звучали как рабочая группа. Мы не могли ограничить эту песню, но я получил удовольствие от концовки. С другой стороны “Kashmir”, “In the Light” и “Ten Years Gone” очень амбициозны.
Вы когда-нибудь выдавливали из себя песни или может наоборот, отвергали идеи, если они не выстреливали сходу?
Время от времени выдавливали. Вот “When the Levee Breaks” хороший пример на эту тему. Мы попробовали её сыграть в обычной студии и она звучала вымученно. Но потом, как-то мы поставили установку Бонзо в коридоре Хэдли Грэйндж и, услышав звук, я сказал “Запомните его! Давайте еще раз попробуем!”. И это сработало. Но мы никогда не были группой, которая делает девяносто дублей. Если энергетика не перла, то мы были склонны откладывать песню в сторону.
Вы с Плантом ездили по таким местам как Марокко и пустыня Сахара в те времена. Я слышу их влияние в песне “Kashmir”. Кому принадлежала идея съездить в Марокко?
Я давал интервью Уильяму Берроузу (колумнисту Beat) для американского музыкального журнала Crawdaddy в начале семидесятых, и у нас был долгий разговор о гипнотической силе рока и о том, что нечто похожее есть в арабских культурах. Это было наблюдение Берроуза после прослушивания “Black Mountain Side” с нашего первого альбома. Он тогда порекомендовал мне съездить в Марокко и непосредственно на месте исследовать местную музыку. Что-то типа этого мы с Робертом и сделали, в конце концов.
В прошлом ты сказал, что Presence — это один из твоих любимых альбомов Цеппелинов.
Я думаю, это из-за того, что мы сделали его при невозможных обстоятельствах. У Роберта была нога в гипсе и никто не знал, сможет ли он когда-нибудь ходить. Это было ужасно!
Триумф над бедствием…
Именно так. Отражение силы наших эмоций в то время. Там нет акустических песен, клавишных и украшательств. Мы были под невероятно сильным давлением когда заканчивали запись. Нам пришлось сделать все за восемнадцать дней. Я работал по восемьнадцать-двадцать часов в день.
Это было изнурительно еще и потому что по факту никто больше не выдавал идей для песен. Все реально шло от меня, начиная со всех риффов, поэтому возможно Presence такой гитарно тяжелый. Но я никого не обвиняю. Мы все были отчасти в упадке. Мы только завершили тур, мы были на чужбине, и Роберт был в гипсе; думаю, все немного тосковали по дому. Наше состояние нашло отражение в тексте “Tea for One”.
Какое твое наиболее сильное воспоминание о том времени?
Сражение с дедлайном. У нас было только три недели на работу, потому что после нас время было забронировано для Rolling Stones.
У тебя в то время не было полномочий потребовать от рекорд-компании больше времени на завершение альбома?
Конечно были, но я не хотел. Мне не хотелось, чтобы запись растягивалась. В тех обстоятельствах я ощущал, что если это будет тянуться, то на общую картину может наложится деструктивный элемент негатива. Отсутствие времени помогло нам создать интересный альбом.
Вклад Джона Пол Джонса в альбом In Through the Out Door кажется более значительным, нежели в другие альбомы. Ты не почувствовал, что тебе стало более интересно функционировать в качестве аккомпаниатора, а не центрального персонажа сцены?
Ну смотри, когда на Presence Джонси не особо много участвовал в сочинении песен, то это было напряжно. С этой точки зрения, я бы предпочел какое-то его участие. А тут он купил новый синтезатор (Yamaha GX-1), и это его вдохновило на целую кучу новых вещей для In Through the Out Door. Так же он стал близко работать с Робертом, чего ранее не наблюдалось.
Ты терял когда-нибудь свой энтузиазм по поводу группы?
Никогда. Никогда. По факту мы с Бонзо уже обсуждали планы по поводу хард-рокового альбома после этого. Мы оба ощущали, что In Through the Out Door получился немного мягковатым. Я не очень проникся “All My Love”. Меня слегка беспокоил припев. Я мог представить людей, которые делают под неё волну и все такое. И я думал: “Это не наше”. На том месте оно было прекрасно, но я не хотел бы развивать это направление в будущем.
Led Zeppelin достигли очень многого. Вам никогда не хотелось выпустить хитовый сингл?
Нет, реально нет. Мы хотели писать хорошую музыку, которая будет сама себя поддерживать. А музыка для чартов имеет тенденцию к некоторому упрощению.
Как бы ты хотел, чтобы люди оценивали твою роль в Led Zeppelin?
Многие люди воспринимают меня просто как риффового гитариста, но я думаю о себе в более широком ключе. Как у музыканта, думаю, мой самый большой успех заключался в создании неожиданных мелодий и гармоний в рамках рок-н-рола. А как у продюсера, я хотел бы, чтобы меня помнили как кого-то, кто сумел объединить группу бесспорно талантливых индивидуальностей и подтолкнуть их к пику профессиональной деятельности. Я действительно сумел зафиксировать на пленке лучшее, что мы выдавали, когда росли, менялись и созревали, превращаясь в многогранный бриллиант, которым является Led Zeppelin.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ РАЗГОВОР С ПИАРЩИКОМ LED ZEPPELIN ДЭННИ ГОЛДБЕРГОМ
