– Как знаете.
Я встал
– Разрешите?
– Если привлечете Никича – пеняйте на себя.
– Я уже лет десять могу пенять только на себя. Извините.
…
Добрался до отеля Белград, чувствуя себя не в своей тарелке… с тех пор, как я приехал, я все время чувствую себя не в своей тарелке. Зря я на все это пошел. Я сам себя взял на слабо, загнал в моральную ловушку. И вот теперь – пожинаю плоды.
Моя проблема в том, что из всех действующих лиц этой истории – меня слить проще всего. И проблемы – будут только у меня.
…
Решил шикануть – поужинать в ресторане, в котором и сам Тито бывал. Сейчас конечно тут все устарело – все как из девяностых, в обкомовской гостинице.
А еще тут убили Аркана.
Жельо Ражнатович, он же Аркан. Уголовник, налетчик, грабитель банков – в девяностые годы он стал одним из лидеров сербского ополчения, делая то, что не могла и не хотела делать армия, мозги генералов которой были капитально промыты пролетарским интернационализмом. Потом – занимался бизнесом, женился на популярной певице. Содержал футбольный клуб. В этот ресторан он пришел поужинать, и его застрелили.
Почему? А какая разница?
Интереснее другое. Сейчас нет войны – но зато… вокруг такое дерьмо, что и не выскажешь. Как говорится – и были хуже времена, но не было подлей.
О. Лука нарисовался…
…
Вместе с Лукой был какой-то парень – молодой, с бородкой. Здесь кстати многие носят бороды, это как бы признак сербскости. Еще одно отличие их от нас.
– Присаживайся – сказал я, потому что слово «садись» менты никогда не произносили – это кто с тобой?
– Это Саша. Один из лидеров фанатов Партизана.
– Тезка, значит?
– Он кое-что знает про Хребановича
Я отложил в сторону приборы
– Слушаю.
– Этот Хребанович… – вы понимаете сербский
– Я говорю на нем.
– В общем, негодяй он.
Я иронически поднял брови
– Да сейчас, куда ни плюнь, одни негодяи.
– Ты не понял. Лазарь, он начинал играть сезон без контракта. Когда его передвинули в нападение, к нему этот Хребанович пришел. Сказал – хочешь играть, подписывай контракт. А не то хуже будет.
Опа…
– Доказать это можешь? Откуда это знаешь?
– Земля слухами полнится.
…
– В тусовке все равно знают.
– То есть, доказать не сможешь.
– Да чего там доказывать – разгорячился серб – Хребанович подонок, он с бывшим руководством клуба связан. Они клуб в такую ж… загнали.
– Как же он свои дела сейчас делает?
– Как-то делает.
Понятно. Одна бабка сказала.
– Не знаешь, где он сейчас?
– Он уехал.
– Куда?
– Говорят, во Францию.
– А точнее?
Саша понизил голос
– Я о чем говорю. В клубе сменилось руководство. Новое начало наводить порядок. Они подъехали к Хребановичу – отдай футболиста. Он сказал – нет. Совсем обнаглел, подонок. А недавно ему морду начистили. Он понял, что плохо кончит и сбежал.
– Погоди. Давно начистили? Когда точно?
– В начале месяца.
А вскоре убили Аню.
– А контракт он отдал? На Михалича?
– Никто не знает.
– Ты же говоришь, тусовка все знает. Можешь выяснить?
– Попробую.
– Вот и отлично. Расскажи про Михалича.
Глаза серба загорелись
– Красавчик! Никто не думал, что он в такого нападающего вырастет.
– А с чего он так рванул?
– Кто знает. Любой талант дается от Бога.
– А серьезно? Тренер? Он сам?
– Ну, он много работает. Тренируется как бешеный, с поля последний уходит, приходит первый. Сейчас много кто в футболе ради денег. А он работяга.
– Его продают, не знаешь?
Серб пригорюнился
– Продадут, наверное…
…
– Но может так и лучше будет. Ему развиваться надо. А тут – какое развитие.
…
Я проводил гостя до дверей ресторана, пожали руки друг другу. Когда он ушел, я спросил Луку
– Давно его знаешь?
– Сашу? Да много лет уже, он с детства за Партизан болеет.
– Что ты ему рассказал?
Лука обиделся
– Ничего лишнего
– Извини – похлопал я его по плечу – просто доверять нельзя никому, а в Сербии все слишком друг другу доверяют. Как думаешь, узнает он?
– Если что-то есть узнает.
– Хорошо. Только меня больше так не подставляй, предупреждай, если придет кто-то. А теперь – пошли спать…
…
Но спать я понятное дело – не пошел. Сидел, думал. Анализировал события прошедшего дня. Подставлял кусок к куску в разбитой мозаике.
Итак, что мы знаем про нового возможного фигуранта – Богдана Жераича.
Как и многие в Белграде – родился в сельской местности. Это важно для здешней политики.
Сербия – до сих пор остается страной, поддерживающей тесные отношения села и города. Сельское и городское население у них – не разорваны до степени несовместимости, как у нас. Село не убито. Если мы, стараясь стать европейцами и сверхдержавой просто угробили русскую деревню, выпили из нее все соки раскулачкой и колхозным строем – то тут этого не было. Здесь даже община сохранилась. При Тито были кооперативы и были задруги – то есть объединения нескольких семей, часто родственных для того чтобы работать на земле. Никакой принудительной сдачи государству зерна за трудодни
4 (хочешь, жни, а хочешь, куй, все равно получишь …), платили налоги, остальное продавали и не обязательно государству. Крупные кооперативы имели прямые контракты с заграницей и продавали за валюту. В город здесь не сбегали от нищеты и безысходности, связь с землей сохранили. Потому местная деревня – не Нищеград, где столетней давности дома врастают в землю и столетние старухи доживают свой век – а аккуратные коттеджи, асфальтированные дорожки, сытая и ухоженная скотина, трактор на каждом дворе, а то и не один.
