Ох, чувствую, Лука, что не просто так ты в этом уверен. Хотя то же самое и у нас было. Это сейчас менты (хотя какие они менты) проституток крышуют, и получают не только деньгами, но и натурой. Раньше за такие фокусы старшие товарищи бы первыми наказали – не принято было так. Вот и оставались – прокурорши да следачки на каком-нибудь диване в кабинете. Тоже бабы с искалеченной работой судьбой, которую ни один нормальный мужик терпеть не будет…
Зашли в аэропорт. Грязно, видимо не убирают из-за того что денег нет. За два года в третий мир свалились. Какой-то цыганский табор – их сейчас везде преследуют. Типа от них было немало случаев заражения вирусом…
Мы пошли к стойке, узнать когда будет самолет, вовремя ли —оказалось вовремя. А когда отошли от стойки – то увидели, как в нашу сторону направляется ни кто иной, как майор Савич, и не один, а с ним еще полицейские, и несколько человек, явно из специальной полиции…
Жизнь сегодня вламывается к тебе чуть ли не с разбойным посвистом…
Делать вид смысла не было – они тоже нас заметили. Потому я – а затем и Лазарь – не успев сесть, встали и пошли к нам навстречу…
– Какие люди… – поприветствовал нас Савич – в отпуск собираетесь?
– Ага. На море. А вы?
– Да тут один тип прилетает. Мы его как раз ищем.
– Можно поинтересоваться?
– Можно и поинтересоваться. Иво Хребанович…
Так и есть. Я повернулся к Луке
– Я ничего не говорил! – сказал он
Или слушают – причем я не могу понять, как именно. Или Йованич, а значит и министр – ведут двойную игру, только я не пойму какую.
– А вы тут тоже за ним? Извините, в очередь.
– Давайте проясним, кто за кем?
– Давайте, – Савич достал из папки бумагу. – У меня ордер на арест, а у вас?
А у нас хрен…
– Могу я узнать, в чем его подозревают?
Савич явно банковал.
– Вообще-то нет, но как коллега коллеге… в убийстве Радослава Илича.
Мне с большим трудом удалось сохранить нейтральное выражение лица.
– В убийстве Радослава Илича?!
– Именно. Мы взяли одного из исполнителей, которому удалось уйти. Албанец из банды Джукагини. Он показал, что его группировка сотрудничала с Хребановичем. И именно Хребанович приказал расправиться с Иличем по мотивам мести.
– Мести за что?
– За то, что тот не смог наладить сбыт наркотиков в клубе Партизан, не отработал аванс и стал не нужен.
– Да это чушь собачья! – взорвался я – большего бреда я в жизни не слышал! Хребанович сбежал из страны, зачем ему все это?
– Ну, вот мы его и спросим.
…
– Как вы там говорили? Мы работаем…
…
Предупредить мы никого не могли. Да и смысл? Только попробуй – и этот Савич тут же тебя припишет в соучастники. И не сказать, что будет не прав.
И что делать?
Я начал звонить из кабинки в аэропорту Йованичу. Сбрасывает. Никич просто не взял трубку.
Лука метался по аэропорту, на него было жалко смотреть. Понятно, что как только все вышли – их всех и приняли. Я ему не завидую – там друзья его, теперь его все предателем будут считать.
Как нас выкупили? Как они узнали? Про Хребановича и аэропорт – я даже Йованичу ничего не говорил?!
С..а
Луку чуть самого не положили лицом в пол – но решили не обострять, сотрудник все-таки. Футбольных болел повели в местный околоток – понятно, подержат и выпустят, на них ордера нет. Хребановича – повели к машинам.
Лука подошел ко мне, он чуть не плакал
– Как так?
– Спроси сам себя.
…
– Я никому не говорил. Совсем никому за себя я знаю. Кому сказал ты? Йованич ничего не знает, я не говорил ему в этот раз.
– Да никому я не говорил, Христос свидетель!
– Хорошо подумай, это не первый раз. Кому? Матери, другу, следачке своей? Может, он и не предатель – просто где-то дальше сболтнул. Может, телефон прослушивается или квартира. Думай. Это не первый раз, когда нас опережают.
– Нет. Никому.
Черт.
– Ладно, пошли.
…
– Проследим, куда его повезут. Потом наберем Йованича. Если он на нашей стороне, пусть пошевелится. Давай-ка, поднажмем…
…
Мы выбежали на стоянку, когда машины с Хребановичем уже выруливали – полицейская Шкода, а за ней фургон жандармерии. Без мигалок.
– Давай ты за руль!
Мы бегом добежали до своей – к счастью, она завелась сразу. И так хватает неприятностей.
– Куда они?
– Сейчас до развязки на семидесятой. Потом – либо по ней же в город. Либо – в обратную сторону до Петли
16. И там где-то съедут.
– Не отставай…
Но Лука и так не отставал. А когда мы вырулили на дорогу – впереди глухо громыхнуло, как громом, только еще громче и столб черного дыма встал над дорогой…
– Автомат с собой? – спросил я – не забрали?
…
Дорога от аэропорта до семидесятой, ведущей в город – была так себе, плохенькой. Всего лишь две полосы в каждом направлении со следами кусочно-ямочного, между ними широкая зеленая полоса с подстриженным газоном. Примерно как у нас в областном центре. Много рекламы, а вот заправок, кафешек и всего прочего – мало. Что удивительно – у нас бы возле трассы в аэропорт всю землю раскупили бы, а тут – поля…
Машину пришлось остановить – дальше была пробка, не проехать. Оттуда бежали люди, гремели автоматные очереди…
– Пошли…
Мы побежали мимо ряда машин. Оттуда, где произошел подрыв – бежали люди, водители, которым повезло не оказаться так близко к месту боя – с любопытством высовывались из машин, смотрели что происходит. Потом – засвистели пули…
– Полиция! – заорал я – всем залечь за машины! Быстро!
Хлопок – и новый подрыв. Это не бак, это гранатомет применили…
П…ц.
– Осторожно…
Фургон был высоким, мы его увидели первым. Он горел как факел…
Больше не стреляли – видимо, сделали свое дело и ушли.
– Дай!
Я вырвал у Луки автомат, побежал, уже не скрываясь – успеть бы. Только бы успеть… и мне плевать было пристрелят или нет – просто у меня в руках был автомат, а в душе – злость, гнев, ярость, очень много гнева на всех, на идиота Савича, на болтуна Луку, на всю эту долбаную страну – балканию…
