Неожиданно в ответ получили радиограмму от Баранова, подписанного его кодом, тоже еще довоенным.
«Ожидайте смены, третья рота первого батальона 1-го полка отправлена вам на помощь. В дальнейшем руководствоваться присланными с ними инструкциями».
Первым батальоном командовал капитан Шпиллер, который, по РДО, направлен в Сабж, вместе с 3-й ротой.
– Иоську знаю лично. А немцы евреев расстреливают, так что подставы не будет, хотя неожиданно, – многозначительно сказал Евграфыч, наводчик и исполняющий обязанности командира роты, как старший по званию и возрасту. Днем немцы еще два раза пытались переправиться через Лугу на резиновых лодках и по броду. Пришлось много стрелять шрапнелью, так как у прикрытия патронов было: кот наплакал. Еще три танка записали на свой счет. Но реальной танковой атаки не было. Около нуля подошла рота тяжелых танков КВ-1, командир – старший лейтенант Колобанов. Иосиф Борисович Шпиллер возглавлял колонну, так что: все путем! Приказ Баранова: танку КВ-3 следовать в Красногвардейск для пополнения боеприпасов, остальным танкам роты помочь третьей окопаться и отходить в Красногвардейск на переформирование и перевооружение в ночь на следующие сутки.
Приказ был «нормальный», несмотря на светлые ночи, выступили немедленно, в укладке оставалось семь снарядов. Рота Колобанова подвезла боеприпасы пехоте, сформированной из разных частей в большом количестве. Попрощались с ребятами и через три часа прибыли в Гатчину, пардон, в Красногвардейск. Дивизия еще выгружалась: на Товарной, Варшавской, в Татьянино и в Малых Колпанах. Штаб дивизии находился в лесу под Малыми Колпанами. Второй батальон готовился отбыть к Поречью, где у немцев наметился успех. На танки усаживали пехоту 3-й ДНО. Комдиву было некогда.
– Прибыли? А мы думали, что это все сказки! Так, всем отдыхать, вон палатка, а ты, Борисыч, пойдешь со вторым батальоном в Волосово и на Кингисепп. Здесь будь, под рукой, а вы идите. Не мешайте!
Генерал был занят и чем-то недоволен. Будешь тут довольным, если личный состав и технику размазывают тонкой линией на кучу километров. Он до сих пор не может понять: «Зачем дивизию отправляли под Кандалакшу?» Второй танковый в полном составе остался под Алакуртти и в Петрозаводске, третий батальон 1-го танкового – в Кандалакше, первый батальон мотострелкового полка вывести из боя не удалось, а фронт выделили как на полнокровную дивизию. «Гардэ!» А у немцев прут три моторизованных корпуса!
Проводив колонну, генерал подошел к палатке, возле которой стоял «01-й». На башню была наброшена маскировочная сеть, в которую были натыканы пожухшие уже ветки. Броня башни и корпуса искорежена многочисленными попаданиями. В некоторых местах торчали донышки немецких снарядов. Досталось машине по самое «не хочу», но пробитий нет. 115- и 90-миллиметровая ижорская сталь выдержала испытания. Экипаж спал, даже шум ушедшей колонны их не разбудил. На столике посреди палатки стояли три котелка. В двух из них даже каша осталась. Генерал повернулся к Архипцеву.
– Саш, организуй что-нибудь поесть, для всех, и позови командиров полков и комиссара. Давай шустренько.
Первым прибыл бригадный комиссар Кирилл Панкратьевич Кулик, громогласный, потому что был глуховат после контузии в 40-м. Чуть позже в палатку зашли подполковник Пинчук, командир 1-го танкового, с майорами Вороничем и Павловым. Вместе с ними незнакомый полковник-танкист, которого командиры полков почему-то пропустили вперед, и он первым поздоровался с генералом. Экипаж уже встал и приводил себя в порядок. Позже всех вошел старший лейтенант Архипцев, причем не один, а в сопровождении целой команды в белых куртках, в руках у которых были фаянсовые тарелки (как умудрились сохранить?), тонкие стаканы в подстаканниках. В термосе – молочная каша, в чайниках какао и кофе с молоком и, конечно, чай. Масло и джем из командирского пайка, печенье и шоколад. Все это быстро расставили, а когда команда вышла, Архипцев выставил две бутылки водки, которые достал из портфеля, и разлил водку по граненым рюмкам. Палатка была штабная, и не хватало только начштаба полковника Вихрова, но генерал не стал дожидаться отсутствующего.
– Федорыча не будет, я его в Ленинград отправил за пополнением для тебя, Павлов. Прошу всех к столу. Разбирайте водку.
Генерал откашлялся, взял в руку рюмку и продолжил:
– Пока командование нам устраивало экскурсию по северу Карелии, наша Краснознаменная дивизия была дважды упомянута в сводках СовИнформБюро и один раз в приказах Ставки. Как вы помните, в Черехе у нас осталась техника без хода и мой командирский танк, который проходил испытания с новой коробкой передач. Для организации ремонта мною был оставлен на месте зампотех дивизии подполковник Жаркевич. Кстати, а где он, Евграфыч?
– Не знаем, исчез из расположения в ночь на 3 июля. Больше мы его не видели.
– Так вот, вчера в газетах «Известия» и «Правда» опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении званий Героя Советского Союза трем воинам нашей дивизии. Вот, читай, Кирилл Панкратьевич! – генерал поднял со стола газету и передал ее Кулику.
Тот громко прочел Указ.
– От лица командования дивизии, я хочу поздравить экипаж танка «01», действовавшего в отрыве от основных сил дивизии, с тем, что они с честью выполнили свой воинский долг. Сумели скомплектовать сводную роту и, организованно и с боями, соединились с основными силами. За первых Героев нашей дивизии в этой войне!
Все дружно выпили, подошли к экипажу и начали пожимать им руки.
– А как же Борисов? Что с его награждением? Он же погиб еще 22 июня? – спросил Кулик.
– Пока Указа не было, подождем. Эти-то живые, Панкратыч, я тут, пока они спали, их журнал боевых действий посмотрел: 95 танков, более ста сорока единиц легкой бронетехники и автомобилей, 22 противотанковые пушки и несколько батальонов пехоты.
– А не врут? – засомневался Пинчук.
– Федор Евграфыч со мной с двадцатых годов, он врать не станет. И он всегда был первым в дивизии по стрельбе. А их танк стоит за палаткой. Там на башне и по верхней части корпуса более ста отметин от немецких снарядов.
– 168, товарищ генерал. Я ночью специально считал. – сказал Архипцев.
– Полковник Волков, первый заместитель начальника АБТУ фронта, – представился незнакомый полковник. – Старшина, танк имел серьезные боевые повреждения?
– Нет, товарищ полковник. Действовали мы от обороны, а сержант Челышев готовил позиции так, что стреляли мы всегда с такого положения, что ходовая у нас всегда была прикрыта. И позиция – это не окоп, а неглубокая траншея с бруствером в сторону противника. Там на корме лежит скрепер от дорожного грейдера, вот им позицию и готовили. Честно говоря, ротой командовал Василий, во всем, что касается боя, а я занимался снабжением, харчами, ну и дисциплиной. И был наводчиком.
– И как? Он справлялся? – переспросил генерал.
– А то! Он – хитрый, немцы на нас спецом охотились после Литовского брода, четыре макета разбили бомбами, а мы – здесь.
