– Крышечка, проверь рощицы слева, быстренько, прикрываем.
Пошла пехота, и неожиданную поддержку оказали два штурмовика, которые атаковали кого-то из пулеметов. Их цели были не видны, но они сделали два захода, уничтожая кого-то за леском. Там прогалинка метров триста и начинается большой лесной массив.
ТМР на происходящее внимания не обращают. Они назад ничего не видят. Более того, им приходится помогать. Евграфыч послал один за другим два шрапнельных снаряда. Затем прошелся четырьмя фугасными, как ОФами. Мотострелки развернулись в цепь и атакуют лес справа от дороги. Танки выскочили на окраину деревни и ведут редкий огонь по возникающим то тут, то там дымкам. Через двадцать минут пехота сблизилась с лесом, огонь усилился, но танки стрелять перестали. Дальше все в руках пехоты. Самолеты работают по соседнему селу, Рябинки, там тоже немцы. В Шаховскую направлено подкрепление. Штаб работает, требует атаковать и захватить станцию Княжьи Горы. Слов о том, что мы проводим разведку боем, не понимает. Пехота принесла ящик со снарядами, которыми готовились стрелять немцы. Надкалиберная кумулятивная граната к 37-мм пушке. Дальность выстрела 300 метров, насколько я помню.
– Борисыч!
– Здесь!
– Такая толпа танков тут не нужна. Бери «02-ю» и «112-ю» с «рукой» и дуй в Шаховскую. Аккуратно! Проверь лесок за Жилыми Горами, и только потом сам лезь. Они используют надкалиберные гранаты к 37-мм пушке. Дальность выстрела триста метров.
Я стоял бортом в пятистах, по мне не стреляли. Все понял?
– Да.
– Возьмешь там пехоту и пойдешь по той стороне дороги. Ядровский лес, сто процентов, набит немцами. Конец связи.
Мы ушли на другой канал и отдали шифровку о результатах разведки. Взяли Рябинки, Малинки, Борисово, подошли к станции Княжьи Горы. Борисыч только вошел в Ядровский лес, и, хотя пехоты у него даже больше, чем у нас, он пока оттуда не вышел, ведет бой. Еще подошла пехота от Шаховской, этого противник вынести не смог. Начал отход к Шоше, но преследовать – это для танков, это вам не пехоту из лесов выкуривать! Но сильно отвлекаться не стоит, дозаправились уже на станции и вернулись на левый фланг. К вечеру заночевали возле поезда, который вез боеприпасы Баранову. Пополнили свой боезапас, умылись, даже поужинали горячим. И с утра снова принялись за работу. У Погорелого Городища – чисто, в Зубцове – наши войска. По плотине Вазузского водохранилища перешли на другую сторону Вазузы и двое суток шли до Папино, в основном дожидаясь, когда пехота в глубоком снегу проберется через лес, попутно отлавливая небольшие противотанковые отряды немцев. Плюс ждали, когда подойдет Шпиллер, затем был бой за Думиничи. Жестокий, кровавый и… глупый. Баранов ушел на левый берег по целым мостам, а ему приказали их взорвать, хотя возможность держать их у него была. В Зубцове мост был поврежден… советской авиацией. По левому берегу деблокировать его большой сложности не составляло.
Глава 28
Западный фронт, Ржев – Думиничи,
2 декабря 1941 года
Генерал Баранов перешел Волгу через час после выхода нас к реке. Лицо в пороховой копоти, помогал с той стороны быстрее завершить деблокирование. Крепко пожал Василию и Шпиллеру руки.
– Молодцы, но немцы сейчас даванут с той стороны, а у меня слезы с боеприпасами и топливом.
– А зачем мосты грохнули?
– Вот он их взорвал, ему, видите ли, приказали! Козлы! – генерал злобно пальцем ткнул в сторону человека в шикарном монгольском белом полушубке.
– Что делать будем, командарм? Не вернуть этого! Мне приказал комиссар третьего ранга госбезопасности Цанава, вопрос был согласован со Ставкой.
– Да они мою армию списали, и на Челышева дело завели, что тянет с деблокированием. Знаю! А то, что за мной надо пехоту пускать и расширять прорыв, на это у них мозгов не хватило. Что делать: не знаю. Где эшелоны, мужики? От них что-нибудь осталось, или все пожгли и повзрывали?
Василий глянул на часы:
– Минут через семь будут, товарищ генерал. Надо пехоту через речку пустить и передавать снаряды по цепочке. И начать делать ледовый мост, но это долго. Что делать с топливом – не знаю.
– Он никогда ничего не знает, шо касается снабжэния. На станции, у восточной горловины, на запасных путях стоит пожарьний поезд! А он – не знает, шо делать! Головой надо думать, а не задницей, Вася! – с одесским акцентом сказал Иосиф Борисович.
Василий радостно стукнул его по плечу, он поезда не видел, шел по левому флангу.
– Ты слышал? – спросил начальника особого отдела армии командарм.
– Слышал, конечно!
– А чего стоишь? Марш на тот берег и гони к мосту цистерну. Накуролесил, так исправляй! Бегом! А ты, Йося, на этом берегу командуй. Давай, давай!
Василий с удовольствием показал язык Борисычу, за что и поплатился. Виктор Ильич поставил его командовать переброской боеприпасов через Волгу. А сам залез в «01-й», чтобы связаться с командованием. Вместе с ним в танк залез и его неизменный адъютант, он же радист, Саша Архипцев. На той стороне реки принимали снаряды, которые освобождали от упаковки на этом берегу, так быстрее. Шесть шеренг красноармейцев передавали из рук в руки тяжелые унитары по одному, их тут же грузили в люки подъезжавших танков и в кузова грузовиков. На той стороне вновь начался бой, которым генерал руководил из «01-го». Армия, которую уже списали, восстанавливала свои силы. Через Волгу по льду протянули резиновый шланг с одного берега на другой, и на ту сторону пошел соляр, заполняя железнодорожную цистерну. От нее уже тянулись шланги, куда переливалась «кровь армии». Топливозаправщики тотчас отъезжали к ротам и батальонам на северном участке обороны города. Наводчики уже пятые сутки крутили башни и орудия вручную, скупо выпуская последнюю укладку боезапаса в наступающую пехоту противника. Как только началась смена машин на том участке фронта, генерал вылез из «01-го». Ласково погладил его по броне, тронул траки: «Спасибо тебе, машинка. Не дала сгинуть понапрасну». И принялся подгонять уже уставшие шеренги. Снаряды были очень тяжелые, а пехота к такой работе не привыкла. Через три часа по «ледовому мосту» прошла первая полуторка.
– Василий Иванович! Заканчивай со снарядами, разгрузить по три машины продовольствия на тот берег, и шабаш! Всем по стакану водки и огромное спасибо. – Генерал до земли, широко махнув рукой, поклонился красноармейцам.
– Служим Советскому Союзу! Ура-а-а, ура-а-а, ура-а-а! – донеслось с реки.
– Город мы отстояли, Вася. Теперь предстоит отстоять самих себя. По машинам! Нас вызывают в Волоколамск.
– Вас понял, Виктор Ильич.
– Сейчас подъедет Борисыч, на его машине и рванем.
– Нет, товарищ генерал, я без «малышки» не поеду. Во-первых, можем не доехать, а во-вторых, требуется показать: почему мы дошли, и чем уничтожили ваши опорные пункты. Меня тут финны снабдили отличной «Лейкой», кое-что я поснимал, а основное – вот в этом ящике лежит. Без этого нам «капут» будет. И вам, и уж тем более мне. Дело, говорите, завели? Дело – это серьезно! И ради этого «дела» кто-то приказал грохнуть мосты. И я знаю, почему!
