Свое видение вопроса раскрыл Зальцман, затем говорил Котин, еще четыре директора заводов. Сыпалась куча предложений: как удешевить танки и увеличить их выпуск. Василию стало еще более грустно, и он, в сердцах, сказал:
– Вас бы посадить в такой танк: «мечту промышленника», и пустить в атаку, что против немцев, что против меня. Реальная экономия лежит в другой области.
– И в какой же? – проговорил Сталин, заинтересованно посмотрев на храбреца.
– А вот в такой! – Василий показал танк своей «мечты танкиста».
Легче на десять тонн, чем КВ-3, за счет укорачивания корпуса, с облегченным бронекапотом, вынесенным за пределы боевого отделения третьим топливным танком, и который собирался поблочно, и разбирался для ремонта за полтора часа. Семь болтов крепили двигатель к корпусу и к гитаре привода редуктора, гидроусилители на обоих рычагах управления, восемь передач вперед и четыре назад. Кушайте, товарищи конструкторы, не обляпайтесь. Вася рисовал эту машину, продумывал каждый узел сам, получая от меня иногда кое-какие консультации. В машине он устранил главный недостаток, как КВ-3, так и Т-34, и Т-44, которого еще и на бумаге нет: рикошет вниз от маски орудия.
– Что замолчали, товарищ Зальцман? – спросил Сталин.
– Мне интересно, какого черта ты до сих пор делаешь в армии, Василий Иваныч?
– Служу Советскому Союзу, товарищ Зальцман. И вроде как получается. За почти год войны потерял восемь танков, не лично, а из почти ста восьмидесяти, находившихся на вооружении батальона и двух полков. Мне не нужно много плохих танков: отказавшись от приборов наблюдения в пользу щелей, как только что было предложено, вы уравняете наш КВ-3 с любым немецким танком. А пушки, пушки немцы понаделают, и уже скоро. А мы будем воевать на слепых танках. У меня, например, во всей оптике стоят трофейные линзы. Кратность перископов увеличена до восьми, и она переменная. Нужен дальномер, а его нет. Вот об этом надо думать, а не о том, как сделать больше плохих танков.
– А почему вы задали этот вопрос, товарищ Зальцман? Вы с ним знакомы?
– Он – один из испытателей танка КВ-3, изменивший несколько критичных узлов на этой машине, и который провел на ней войсковые испытания, причем в боевых условиях, подбив за полмесяца 95 немецких танков. Он же, со своим командиром, генерал-майором Барановым, добились запуска производства этих машин на Ленинградском Кировском заводе и на заводе в Челябинске. Тяжелые разградители ТМР и ТМР-2 – полностью его разработка. Мы его подавали вместе со всеми на Госпремию, но его кто-то вычеркнул из списков, по молодости лет.
– Я сегодня повторил этот печальный опыт, – признался Сталин. – Но у меня еще есть время – это исправить.
Зальцман был полон надежд немедленно получить на руки готовые чертежи двух новых танков, пришлось его расстроить.
– Что-то последнее время, в связи с переходом в наступление, никак не удавалось пересечься с товарищами Ватманом и Кульманом. Успел побывать на трех фронтах. Есть только подробные эскизы тех узлов, которые придется менять, чтобы перейти на новую конструкцию. Но они не здесь, а в штабе полка, я перед выездом не знал, что попаду сюда, и с собой не взял. Там два танка, тяжелый и средний, и три самоходные установки под крупнокалиберную артиллерию.
Разговор тут же перехватил Сталин. Это была «больная мозоль» армии: скорость перемещения тяжелой артиллерии была мизерной, не больше скорости пешей пехоты. На многих участках фронта не было разветвленной железнодорожной сети. Пока дотащат пушки до станции, пока погрузят. Из-за этого скорость наступления была мизерной. И глубина соответствующая. Поэтому наброски и небольшие эскизы основных узлов рассматривали с большим интересом. Сюда же подсели «артиллеристы». Две самоходки были с открытым расположением орудий, на еще одной располагалась башня Б-34 или Б-13. И три расчета прочности под калибр до 152 мм под пушки Кане. Последняя из пушек имела раздельное заряжание и пневмодосылатель. В качестве «носителя» предусматривался корпус танка КВ-4, с дополнительной шестерней на «гитаре» и передними ведущими шестернями.
– Что скажете, товарищ Зальцман? – спросил Сталин.
– Весьма оригинальная компоновка всех машин. И высокий уровень унификации частей и механизмов. Я насчитал 16 узлов, которые требуется изменить.
– Двадцать два, Исаак Моисеевич, – поправил его Вася. – Разъемы проводки не посчитали.
– Это – не мои изменения, другой наркомат, свои я все посчитал, – парировал Зальцман и довольно усмехнулся.
– Считаете, что можно открывать темы? – спросил его Сталин.
– Опытные модели нужно строить, здесь есть возможность перейти на выпуск новых моделей, не останавливая производства старых, которые только-только вышли на плановый выпуск, и пошел сверхплан. Проблемный агрегат только один: вот этот дизель-генератор на 15 киловатт. Этот двигатель не выпускается.
– А он нужен? – спросил Сталин у Василия.
– Обязательно. Полк тратит в обороне топлива всего на треть меньше, чем на марше или в наступлении. Для того, чтобы обеспечить 15 киловатт потребляемой мощности, приходится гонять 850-сильный движок. Вал и большая часть поршневой группы взяты с двигателя «2Ч», генератор – танковый, такой же, какой стоит. Пытался задействовать тот же самый, но из-за плотной компоновки двигательного отсека он туда не влезает. Дырявить противопожарный бронелист – себе дороже. Чтобы двигатель получился компактнее, пришлось уменьшить длину шатуна, вместо «гитары» применить цепной привод газораспределения, и клапанной группе изменить расположение с верхнего на нижнее. Так что все это окупится за счет меньшего расхода топлива. Плюс это обогрев главного двигателя зимой. А то ж ведь костры под танком жжем.
– Готовьте обоснование для решения ГКО, – резюмировал Сталин, наклонив голову в сторону Зальцмана.
Глава 33
Москва, Кремль – ГАБТУ,
1–2 мая 1942 года
Василия опять никуда не отпустили, сидел и дослушивал выступления всех и вся, пришлось давать свои комментарии еще и по тяжелому понтонному парку. Затем, уже вместе со Сталиным, он оказался в том же кабинете, что и днем. На этот раз сидеть в нем пришлось не очень долго, его запустили вовнутрь второго кабинета минут через пять после того, как туда вошел Сталин.
– Товарищ Зальцман настаивает на переводе вас в СКБ-2. Как вы отнесетесь к этому?
– Кхе-е! – тяжело выдохнул Василий. – Отрицательно, товарищ Сталин. У меня нет высшего образования, я – самоучка. Поэтому буду выглядеть там, как белая ворона. И потом, я уже выбрал себе профессию. Я – танкист, командир отдельной полковой маневренной группы, почти бригады, без одного полка. Я же не отказываю им в передаче тех наработок, которые делаю, товарищ Сталин. Считаю, что этого достаточно.
Сталин немного укоризненно покачал головой.
– Хорошо. Давайте вернемся к военным вопросам. Бездарно проведенное наступление на Крымском фронте вновь поставило в тяжелое положение Севастополь. К сожалению, перебросить туда вашу маневренную группу у нас возможности нет. Нет средств выгрузки в портах, которые пока находятся в наших руках. К тому же есть данные о том, что туда переброшен 8-й воздушный корпус генерала Рихтгофена. Быстро нарастить свою воздушную группировку там мы не можем, без ослабления ПВО на других участках фронта. Нам, Ставке, требуется ударный кулак, который мы можем быстро перебросить на любой участок фронта, где возникнет угрожающая ситуация, исключая Крым, где, похоже, мы уже опоздали. Что требуется вам, чтобы создать этот кулак?
