– А никто и не говорит, что то же самое, – пожала плечами мама. – Нашёл, о чём спорить, тоже мне: какая смерть пострашнее.
– Дорогая, я не это имел в виду. Я знаю, как много для тебя значит эта пожарная бригада…
– Не только для меня. Для всего Лондона.
– Даже премьер-министр так сказал! – воскликнул Кристофер. – Пап, бригады пожарных наблюдателей – это правда очень серьёзно. И нам нужна твоя помощь.
– Сомневаюсь, – буркнул папа.
Мама вздохнула:
– Тебе бы пошло на пользу какое-нибудь занятие.
Папа покачал головой. Он уже ходил в паб – пропустить кружечку пива, но все его друзья сейчас были или в торговом флоте, или на военных базах на севере страны. Заглянул он и в мастерские, где многие годы, до войны, конструировал судовые двигатели: теперь здесь был завод, на котором множество женщин в комбинезонах собирали запчасти для самолётов. Руководил всем этим толстый сын бывшего хозяина.
– Мне надо найти работу, – проговорил папа.
– Ты же получишь пенсию от ВВС, – удивилась мама, перебирая стопку бумаг на столе. – Тебе она должна полагаться!
– Дело не в деньгах, – пояснил папа. – Я не могу целыми днями сидеть вот так без толку.
– Работа в бригаде ПВО – это очень ответственно, – принялся за своё Кристофер.
– Перестань уже, Кит, – остановила его мама. – Это не каждому под силу. Может, твой отец и не справится.
– Это ты о чём? – насторожился папа.
– Ты постепенно привыкнешь к бомбоубежищу.
– Терпеть не могу это убежище! – воскликнул он. – Там жутко пахнет.
– Извини, дорогой, но теперь твоё место там, – покачала головой мама.
– Не буду я прятаться, как испуганный кролик!
– Но это же для твоей собственной безопасности, – настаивала она.
– Но вы-то двое остаётесь снаружи!
– Это другое дело. Мы на дежурстве.
– Я же, наверно, тоже мог бы чем-то заняться.
– Это не так просто, как кажется, – покачала головой мама. – Во-первых, ты не сможешь подниматься по лестнице на наблюдательный пост из-за ноги.
– Смогу, если понадобится, – отрезал папа.
– Вряд ли.
– Я гораздо моложе Альберта, а он же поднимается как-то!
– Ну да, – согласилась мама. – Но он довольно ловкий старик.
– Вот посмотришь!
Кристофер хихикнул. Папа за время отсутствия, похоже, успел многое забыть, и в том числе то, как ловко мама умеет заставить его делать то, чего он не хотел делать.
* * *
Пару недель спустя папа медленно поднялся по лестнице на пожарный наблюдательный пост и встал рядом с Альбертом и Кристофером. Сняв с крючка свою каску – единственную, которая была целой, – он надел её и посмотрел вниз, на город и реку.
– Добро пожаловать к нам, на вершину мира, – поприветствовал его Альберт.
– Какая красота, – вздохнул папа. – Даже не скажешь, что война идёт.
«Неправда», – подумал Кристофер.
Прямо впереди вдоль дороги чернели развалины, которые совсем недавно были рядом домов, разрушенных бомбёжкой неделю назад. А ещё кварталом дальше, невидимые отсюда, тянулись руины складов и улиц, погибших в пожаре всего за одну, ту самую, ужасную зимнюю ночь. Кристофер смотрел на лондонские крыши и трубы и вспоминал летевшие вниз кирпичи и плясавшие в небе языки пламени, дым и пот, разъедающие глаза, жуткую жару, страх и усталость. Такую усталость, что не было сил передвигать ноги, но он всё равно бежал вперёд по горящей улице. А потом ещё раз всё то же, но в другом столетии.
– Последнее время тут довольно спокойно, – проговорил Альберт. – Будем надеяться, так и останется.
Около часа они простояли, переминаясь с ноги на ногу, согревая озябшие пальцы тёплым дыханием, глядя на небо и на крыши, пытаясь расслышать гул бомбардировщиков и тихо переговариваясь. Город внизу готовился ко сну.
– Полнолуние сегодня, – сказал папа. – Отличная лётная погода, чёрт побери.
– Прошлой ночью они бомбили Ливерпуль и Халл, – вздохнул Альберт. – Сегодня они точно вернутся.
– Вдруг немцы сюда не явятся, – предположил папа. – Могут и куда-то в другое место слетать.
– Они всегда сбрасывают несколько бомб на Лондон, – ответил Кристофер.
– Наверное, хотят держать нас в напряжении, – кивнул Альберт, поёживаясь и сильнее закутываясь в шарф. – До чего ж холодно-то, а! И не скажешь, что на дворе почти лето. Я уже не чувствую ног, а ведь солнце только что село. Такими темпами я к полуночи в ледышку превращусь.
– Будешь ходячим говорящим снеговиком? – рассмеялся Кристофер. – К тому же усатым. Хотел бы я это видеть!
– Задира он, твой парень, – улыбнулся Альберт, оборачиваясь к папе. – Но по части замечать самолёты лучше его, пожалуй, во всей Англии не сыщешь мальца. Он слышит бомбардировщики, когда те только взлетают из Франции.
– Правда?
– Альберт немного преувеличивает, – откликнулся Кристофер. – Но ты, пап, мог бы и не так откровенно удивляться.
– А я и не удивляюсь, – пожал плечами тот. – Когда дело касается тебя и твоей матери, меня, кажется, уже ничем не удивишь.
– Погоди ещё говорить, – прищурился Альберт.
– А что?
– Вот будет бомбёжка – тогда посмотришь, какова твоя семья в деле.
Папа грустно улыбнулся:
– Хотел бы я, чтобы никому из нас больше не пришлось делать ничего подобного.
– А я хотел бы, – в тон ему откликнулся Кристофер, – не забывать фляжку с чаем на кухонном столе.
– Ты забыл её? – воскликнул папа. – Вот это уже и впрямь опасно!
– Именно! – подхватил Альберт. – Я срочно звоню в полицию. Это прямая угроза жизни.
– Ты боишься умереть без чая?
– Я боюсь тебя придушить!
Кристофер рассмеялся.
– Я схожу за ним чуть попозже, не беспокойся.
– Да уж сделай милость, сынок, – кивнул Альберт. – А то мы не доживём до утра.
Он до сих пор не мог простить руководству пожарных, что они запретили держать на наблюдательных постах керосинки. По их мнению, это было пожароопасно. И это в городе, где с неба каждую ночь сыплются зажигательные бомбы! Альберт тихо выругался в адрес чиновников, заседающих в кабинетах Вестминстера. Что они знают о том, каково это – стоять ночью на крыше, когда пальцы, кажется, вот-вот отвалятся от холода? В таких условиях чашка чая нужна человеку как воздух, хотя бы раз в час: хоть на войне, хоть в мирное время.
Зазвонил телефон, и все разом вскочили. Трубку взял Альберт, несколько раз что-то грубо буркнул в неё и резким движением опустил назад на рычаг.
