– Привет, шеф. Извини, что я тебя беспокою. Я не думаю, что
ты хотел бы в это вмешиваться. Я сказала это Диане, но, поразмыслив, решила,
что, может быть, лучше все-таки позвонить тебе.
– В чем дело? – спросил Мейсон. – Это о сумочке?
– Нет, сумочка нашлась.
– Кто ее взял?
– Милдред Дэнвил. Кажется, это вообще была буря в стакане
воды.
– А что это еще за новое дело?
– Милдред хочет, чтобы Диана встретилась с ней в доме миссис
Элен Бартслер, в долине Сан-Фернандо. Бульвар Сан-Фелипе, шестьдесят семь –
пятьдесят. И хочет, чтобы Диана пригласила тебя на эту встречу. Кажется,
готовится какая-то юридическая схватка.
– По какому вопросу?
– По тому, о котором говорил Язон Бартслер.
– А что общего имеет с этим Милдред Дэнвил?
– Не знаю.
– Я не хочу в это вмешиваться, – ответил Мейсон.
– Я так и предполагала.
– Расскажи мне о сумочке.
– Ох, Диана пришла в офис, я провела ее к Дрейку, и Пол дал
детектива, который поехал с ней домой. Кажется, едва они успели войти, как
зазвонил телефон. Звонила Милдред, и детектив, кажется, неплохо развлекся.
Девушки посмеялись по поводу этой сумочки, потом Диана выплакала Милдред свои
горести, рассказала о работе в доме Язона Бартслера и о подбитом глазе. Наконец
детективу это наскучило, он перебил их, сказав, что раз сумочка нашлась, то ему
делать нечего. Диана сказала, чтобы Милдред перезвонила минут через десять, и
положила трубку, после чего стала благодарить и обещала заплатить, как только
получит назад деньги. Похоже на то, что Милдред позвонила все же второй раз.
Должно быть, произошло что-то новое. Диана прибежала ко мне домой ужасно
возбужденная. Насколько я поняла, это имеет какую-то связь с ее подбитым
глазом, но какую, я не могу угадать. Возможно, ты сможешь. Во всяком случае,
Милдред хочет, чтобы Диана любой ценой постаралась притащить тебя на эту
встречу у Элен Бартслер.
– В какое время?
– В десять вечера.
– А где сейчас Диана?
– Вышла отсюда несколько минут назад. Должна заскочить в
половине десятого, узнать, поедешь ли ты с ней. Ох, дождь начинается, я слышу
первые капли в стекло.
– Я как раз иду на обед, – сказал Мейсон. – Не согласилась
бы ты составить мне компанию?
– Спасибо, шеф, я уже ела.
– Да? Хорошо, что нашлась сумочка Дианы.
– Я дала ей двадцать пять долларов на текущие расходы, –
сообщила Делла. – Она обещала завтра вернуть. Извини, что я тебя побеспокоила,
но все это как-то не дает мне покоя. Я думала, что ты, может быть, захочешь об
этом знать.
– Ты хорошая девушка, Делла, – ответил Мейсон. – А может,
все-таки пойдешь со мной на кофе или на рюмку коньяка?
– Спасибо, но я договорилась с Дианой на половину десятого…
– Ох, не заставляй меня просить, – настаивал Мейсон. – Я
тебя отвезу домой ровно к половине десятого.
Делла заколебалась.
– Тебе не нужно даже переодеваться, – продолжал обольщать
Мейсон. – Можешь идти так, как есть. Мы поедем в тот маленький ресторанчик, где
дают гуляш по-венгерски, выпьем немного вина и…
– Это что, свидание? – со смехом спросила Делла. – Я в
рабочем платье и не намереваюсь наряжаться при таком дожде.
– Ясно, – сказал Мейсон. – Буду через десять минут.
Положив трубку, он услышал, как одинокие барабанные удары
капель по крыше над балконом сливаются в однообразный шум ливня.
Глава 5
Дождь все еще хлестал по стеклу, когда машина Мейсона
остановилась у дома, в котором жила Делла. Дождь шел все время, пока они сидели
в ресторанчике.
– Который час, Делла?
– Двадцать шесть минут десятого.
– Мы прибыли на четыре минуты раньше назначенного времени, –
сказал Мейсон. – Объясни девушке, что я не могу ездить по ночам за город
неизвестно зачем и ради кого. А тем более выступать от имени кого-то, у кого,
скорее всего, интересы прямо противоположны интересам Язона Бартслера. Впрочем,
судя по его записке, он уже устроил дела со своей невесткой. Ну и поливает!
Слышишь, как барабанит? Что-то это мне напоминает. Только что?
Делла Стрит, взявшись за ручку дверцы машины, спросила не
без опасения:
– Надеюсь, что ничего, связанного с работой?
– Нет, что-то приятное, что-то… Уж и не знаю… Тропический
ливень в том ресторане, устроенном в виде джунглей… Помнишь, они регулярно
пускают потоки дождя на свод над танцевальной площадкой? Знаешь, может, мы
поедем сейчас туда? Потанцуем?
– А что с Дианой?
– Ну, мы можем подождать ее в машине, – ответил Мейсон. –
Она должна появиться в ближайшие две минуты.
Он достал портсигар, угостил Деллу, взял сигарету себе, и
они прикурили от одной спички, поудобней уселись на сиденьях, слушая дробь
дождя по крыше машины и наслаждаясь чувством молчаливого взаимопонимания.
Мейсон обнял Деллу, а она придвинулась к нему и положила голову ему на плечо.
– Странное дело, – отозвался Мейсон. – Обычно ребенок
сближает мать с родителями мужа, превращает в одного из самых важных членов
семьи. А здесь ситуация совершенно противоположная.
– Должно быть, Элен Бартслер ненавидит Язона Бартслера от
всей души, – ответила Делла.
Мейсон глубоко затянулся, и сигарета вспыхнула на мгновение
в темноте.
– Не вижу другого объяснения. Меня интересует, что он сделал
после того, как вышел от нас. Почему он прислал мне этот чек?
– Наверное, он отправился к ней, вывалил ей все, что ты ему
подсказал, запугал судебным процессом и таким образом сумел вытянуть из нее,
где она держит ребенка.
– Вероятно.
Снова наступило молчание. Делла посмотрела на часы.
– Эй, шеф! Уже без четверти десять.
Мейсон потянулся к ключу зажигания.
– Нет смысла больше торчать здесь.
– Бедная девушка, – сказала Делла. – Надеюсь, что мы не
разминулись. Может быть, она ушла перед самым нашим приездом.
– Интересно, – задумчиво отозвался Мейсон. – Что такое
важное должно произойти у Элен Бартслер? Знаешь что, может быть, мы туда
заскочим? Будем там сразу после десяти, увидим, в чем дело, а потом поедем
потанцевать.
– Отличная мысль, – обрадовалась Делла. – В Диане есть
что-то такое, отчего я не могу перестать думать о ней. Чувствуется, что жизнь у
нее была тяжелой и что она еще не совсем пришла в себя.
Мейсон включил скорость.
