Мейсон кивнул головой.
– Это один из ключевых элементов дела. Он доказывает, что
Милдред могла быть убита перед дождем. Она была убита значительно раньше, чем
вы предполагали.
– Что с моим внуком? – не выдержал Бартслер. – Я хочу
увидеть своего внука, прежде чем какой-нибудь паршивый хирург начнет пичкать
меня морфием и прочей дрянью. Я хочу увидеть внука!
Мейсон повернулся к одному из полицейских в штатском:
– В машине мистера Дрейка ждет мисс Стрит. Будьте так добры,
попросите ее принести малыша. Скажите ей, что опасность миновала и нам больше
нечего скрывать.
Полицейский вопросительно посмотрел на Трэгга.
– Иди, – распорядился лейтенант.
Тяжелые шаги загудели по ступеням крыльца, и в библиотеку
ворвался полицейский из патрульной машины. Видя вопросительный взгляд Трэгга,
он быстро отрапортовал:
– Мистер Дрейк нашел беглеца в дровяном сарае на соседнем
участке. Нельзя терять времени, господин лейтенант. Он сильно ранен и готов к
признанию.
Трэгг, наморщив лоб, осмотрел присутствующих и спросил:
– Кто-нибудь умеет стенографировать?
– Вы можете взять Деллу Стрит, – предложил Мейсон. – А мы
пока займемся малышом.
– Нельзя терять времени, – повторил патрульный полицейский.
Трэгг быстрым шагом направился к выходу. На пороге он чуть
не столкнулся с Деллой, державшей ребенка на руках.
– Быстро, мисс Стрит, вы должны нам помочь, – сказал он. – У
вас есть при себе ручка и блокнот?
Делла кивнула головой.
– Нужно застенографировать показания умирающего. Вы
чувствуете себя в силах?
Делла кивнула второй раз. Мейсон забрал от нее мальчика и
взглядом велел ей не говорить лишнего, после чего вошел в библиотеку вместе с
Робертом Бартслером-младшим.
Глава 21
Делла придвинулась к Мейсону. Он быстро переключил скорость,
оставляя позади себя кипящую жизнью виллу Бартслера, полную назойливых
репортеров и каждую минуту озаряемую вспышками фотографов.
– Это было не слишком приятно? – заботливо спросил Мейсон.
– Нет, но и не было так уж страшно, как я опасалась. У него
очень тяжелые ранения. Позвоночник не поврежден, но и так было ясно, что он
умирает. Они хотели выжать из него полное признание, поэтому не слишком-то
церемонились. Они сказали ему, что он умирает. Вдалбливали ему это в голову
несколько раз.
– И он признался?
– Да, во всем. Впрочем, ты и сам все правильно сообразил. Лейтенант
Трэгг говорит, что ты почти точно восстановил все мелочи. Гленмор управлял
шахтами Бартслера за проценты от каждой добытой тонны и пустился на очень
рискованные махинации. В нескольких шахтах наткнулись на исключительно богатые
жилы, и он стал потихоньку смешивать высокопроцентную руду с низкосортными
камнями. Добытый тоннаж не вызывал подозрений, а добавление отходов стоило ему
только небольшой части того, что требовала очистка. Таким образом он
зарабатывал почти в два раза больше. Естественно, он вынужден был втянуть в это
почти весь руководящий персонал, и в конце концов Бартслер стал подозревать,
что дело нечисто. Так и получилось, что Гленмору срочно понадобилось чем-то
шантажировать его… Впрочем, ты сам все знаешь.
– Он упоминал, что мальчик не является внуком Бартслера?
– Нет, ни словом. Пожалуй, он вообще этого не знал. Он был,
кажется, убежден в том, что Милдред просто похитила малыша… О боже! А это что
такое?
Мейсон затормозил и остановился так, чтобы фары осветили
хромающего по тротуару молодого человека.
– Он выглядит так, как будто на него напали и избили… Но
ведь это же Карл Фрэтч!
Мейсон открыл дверь и вышел из машины.
– Карл! Что случилось?
Карл Фрэтч окинул его взглядом, который должен был выражать
высокомерное презрение, и побрел дальше.
– Эй! – крикнул ему вслед Мейсон. – Вам помочь?
Молодой человек не соизволил даже оглянуться. Мейсон
вернулся к Делле.
– Я хотел предупредить его, что он застанет дома… А, пусть
идет себе.
– Но что же с ним случилось? – недоумевала Делла.
Мейсон расхохотался.
– У него было свидание с сотрудницей Дрейка. Вероятно,
девушка вытянула из него то, что хотела, и не была склонна позволять ему
излишне фамильярничать. Помнишь, она выглядит так, словно не может сосчитать до
трех, а на самом деле участвовала в показательных боях с боксерами веса пера.
Карлу, очевидно, ударили в голову его мужские успехи. Если в будущем он думает
продолжать пользоваться пещерными методами соблазнения, то ему придется
предварительно овладеть искусством самозащиты.
– Жаль, что Диана не может его увидеть, – рассмеялась Делла.
– У Карла такой фингал, что к утру будет фиолетовым.
– Нужно признать, что сотрудницы у Пола очень даже ничего, –
рассмеялся Мейсон. – Зато машины в безобразно плохом состоянии.
– Как Пол вернется? – забеспокоилась Делла. – Мы забрали у
него машину.
– Полиция его подбросит. Он был свидетелем перестрелки,
пройдет еще час или два, прежде чем напишут протокол. А мы за это время
займемся чудесами…
– Теперь я буду ясновидицей. Мы поедем на хороший ужин,
верно?
– Да, мы должны съесть что-нибудь такое, что отбивает вкус
шоколада, – подтвердил Мейсон. – У меня этот вкус до сих пор во рту.
– У меня тоже, – со смехом призналась Делла.
– Может быть, мы получим где-нибудь хороший сочный бифштекс
с грибками, картошечкой по-лионски, с лучком и французскими булочками с
хрустящей желтой корочкой наверху.
– А так как уже ночь и больше клиентов не предвидится, мы
попросим подать чесночную приправу, – добавила Делла.
– И бутылку красного вина, чтобы прополоскать горло, –
улыбнулся Мейсон.
– Что же нас задерживает? – спросила она.
– Ничего, кроме опасения, что сержант Холкомб арестует нас
за превышение скорости, – ответил он со смехом.
Минуту они ехали молча.
– Когда ты скажешь Бартслеру, что мальчик не его внук? –
спросила Делла.
– Не будь глупой. Вообще не скажу.
– Так ты позволишь…
– Почему бы и нет, – перебил Мейсон. – Мальчишка – сирота.
Его мать убита, отца никто не знает. Юридически – он сын погибшего Роберта
Бартслера, у него есть свидетельство, дающее ему право носить имя Роберта
Бартслера-младшего. Язон из-за него помирится с Элен, наверное, запишет на
мальчика все состояние…
– Но разве Язон не догадается? Разве он не заметит, что нет
между ними никакого семейного сходства?
