– Нам не нужны никакие акулы, – решительно сказал Горбо. – И кровь тоже. Нам нужна только мисс Флора.
– Точно, – согласился Пип. – И Прибамбас найдёт её для нас!
От радости Пип и Горбо схватили друг друга за руки и закружились на месте в традиционном снергском приветствии, при этом они врезались в торговку рыбой и опрокинули поднос с килькой.
– Бандитские клёцки! – рассердилась келпиха. – Уж не знаю, почему Король ещё не срубил ваши головы.
– Потому, дорогая мадам, что он вовсе не Плохой Парень, как мы думали раньше, – сказал ей Горбо. – Получается, что всё было большой ошибкой: келпы и снерги теперь очень добрые друзья.
– Говори за себя, – фыркнула женщина. – Надеюсь, вы сможете заплатить за эту рыбу.
– Не то чтобы она была нам нужна, – проворчал Пип, неохотно передавая торговке свой пенни.
– Нужна, нужна, – сказал Горбо. – Дай-ка мне твою шляпу. – Отодвинув любопытный нос Тигра, он собрал рыбу в бархатную шляпу Пипа. – Сюда, котик.
Прибамбас уже прикончил тресковую голову. Он встал, потянулся и неторопливо подошёл поближе, подёргивая усами от сладостного для него рыбьего запаха.
– Если хочешь ещё, ты должен это заслужить, – сказал ему Горбо, держа за хвост кильку так, чтобы Прибамбас до неё не дотянулся. – Давай, котик. Показывай нам дорогу.
Часть 7
В которой Малисия забирается на Гоблинский Утёс, а у Голифоса выдаётся незадачливый день; Горбо в конце концов становится героем; Пип блистательно ловит кое-кого; Флора говорит о том, что думает, а Тигр играет свою роль.
Глава 33
– Куда мы идём, мамоцка?
– Под землю, сын, – сказала вдова Мелдрум. – Туда, где нас не найдут. Там, наверху, между вон теми утёсами, есть проход. – Она указала на вершину холма, по которому они взбирались. – Гоблинская дверь. Она ведёт в глубь холма. Они могут искать сколько захотят, хоть сто лет, и всё равно никогда нас не найдут.
– Я не люблю подземелье, – уныло сказал Голифос. – Подземелье для маленьких людей. Оно стукает меня по голове.
– Если повезёт, оно настучит в тебя хоть немного ума. – Ведьма ткнула Флору кончиком зонтика. – Эй, девчонка, не разводи канитель – двигайся!
Флора уже в сотый раз запуталась в своей расшивной юбке, подол которой давно запылился и обтрепался. Не так-то легко взбираться по крутому склону в длинном платье, да ещё со связанными руками. Тонкие сатиновые туфельки, которые ей одолжила одна из келпских принцесс, с ногами куда меньшего размера, продрались до дыр.
Флору вывезли из Неприступа в козлиной тележке, предварительно связав и засунув в большой мешок; тележку сильно трясло, а крики Флоры, взывавшей о помощи, заглушал вой пузырной волынки. Флора почувствовала сильное облегчение, когда болтанка прекратилась, а мешок наконец развязали, правда, облегчение убавилось, когда она увидела перед собой двор ведьмина домика и огромную лунообразную физиономию Голифоса, уставившегося на неё; и уж от облегчения совсем ничего не осталось, когда Голифос принялся облизывать губы.
– Нечего тут распускать слюни! – прикрикнула на него мать. – Лучше помоги мне нагрузить тележку.
Вскоре они опять пустились в путь. В тележке теперь громоздилось всякое барахло – горшки, сковородки, что-то из мебели, жаба в плетёной клетке, несколько корзин с вопящими кошками, огромное количество пурпурных чулок, большая лиловая шляпа и остатки пряничного домика.
Голифос вёл козла, стараясь оставаться вне досягаемости его рогов: Господин Рогонос всё ещё дулся из-за того, что у него украли бороду. У Флоры одна верёвка связывала руки, а вторая была обмотана вокруг пояса. Вдова Мелдрум держала другой конец верёвки и беспрестанно подгоняла Флору, тыча в неё концом зонтика.
Склон холма становился всё круче. Они шли по руслу давно высохшей реки. Внизу, на равнине, виднелись крепостные стены Неприступа, отсюда они казались совсем маленькими и были очень далеко.
– Разве не пора отдохнуть, мамоцка? – капризно спросил Голифос. – Солнце очень яркое. У меня от него кружится голова. И ты заставляешь эту девочку идти слишком быстро. Она станет худой и жилистой. Она и так уже выглядит не такой сочной, как раньше.
– И что? Она не для еды! – рявкнула ведьма. – Сколько раз тебе это говорить?
Голифос вздохнул.
– Тогда для чего она?
– Да, для чего? – спросила Флора, стараясь, чтобы её голос звучал храбро, хотя храбрости она не чувствовала. – Вы же не хотите, чтобы я захламила собой вашу миленькую пещерку? Я буду только путаться у вас под ногами. На вашем месте я оставила бы меня прямо здесь.
Вдова Мелдрум расхохоталась.
– Нет, нет, ты теперь моя. Я с самого начала знала, что ты нужного мне сорта, как только тебя увидела. Я увидела это в твоих глазах. Ты не похожа на других девочек. Ты мрачная. Сердита на людей, сердита на жизнь. В точности как я в твоём возрасте. Ты и я, мы одной породы.
– Нет, не одной, – сказала Флора.
– Допустим, тебя снова заберут в тот приют, – сказала ведьма. – И что? Опять все эти правила, хорошие манеры, «делай то, что тебе велено». Разве ты сможешь быть там счастливой? Когда-то, давным-давно, я дала себе слово, что разрушу это место. А я держу своё слово. Скоро этот приют раскрошится, как имбирный пряник, – там ничего не останется, кроме кучки золы.
– Вы не сделаете это, – сказала Флора. – Мисс Ваткинс вам не позволит.
– Она создаёт определённые трудности, – признала ведьма. – Моя добренькая сестрёнка окружила приют своими чарами. Я не могу проникнуть сквозь них, а ты можешь. Когда ты будешь готова – когда наши разумы сольются в одно целое, – ты вернёшься в «Солнечную бухту». Мисс Ваткинс не сможет отказать своей заблудшей овечке, разве не так? Она примет тебя, а когда настанет час – твоя рука и будет той рукой, которая зажжёт спичку. Ты будешь моим орудием и сделаешь то, что не могу сделать я. Разве тебе не приятно будет видеть, как всё исчезнет в клубах дыма? Представь себе пламя, такое яркое, прекрасное, представь, как в нём сгорает вся эта безотрадность, сгорают все несчастья…
– Нет, – сказала Флора.
– А потом, когда ничего не останется, – мечтательно произнесла Малисия, – Фелисия Ваткинс исчезнет. Она просто как в воду канет.
Флора остановилась.
– Что вы собираетесь с ней сделать?
– Мамоцка превратит тётушку Ваткинс в жабу, как она превратила господина Булкожора, – сказал Голифос. – И у нас будет новая домашняя животинка.
– С чего ты это взял? – спросила ведьма. – Превратить мою собственную сестру в жабу? Я не такая уж бесчувственная. Не в жабу. Во что-нибудь более симпатичное. Вы когда-нибудь видели огненную саламандру?
