С материнской заботой в теплом взоре к возбужденному Глебу Никитину двинулся из угла палатки чрезвычайно стесненный помещением Николас.
— Только не на компьютере! Ни-за-что!
— Почему?
Колька искренне изумился такой категоричности.
Не обращая уже внимания на пристыженного итальянца, Глеб продолжал ораторствовать.
— Не люблю! Скучно! Компьютеры, фонограммы разные, генная инженерия… Очень скучные вещи. Я люблю настоящее.
— Как это?
— В лес и на рыбалку я не беру с собой никого, иду один, на несколько дней. Из припасов с собой только нож, хлеб и соль. Если ничего не поймал — голодный. Поймал — сожрал. Вот тогда инстинкты и просыпаются…
Одинаково задумчивые взгляды европейских людей давали понять, что так рискованно голодать они ни сейчас, ни в будущем не намерены.
Но наживку Глеба, ведущую их к очередному воинскому подвигу, они проглотили простодушно, не заметив никакого подвоха. Как тот дрессированный карп, что за порцию сладкой каши дает себя поймать раз двадцать за день…
— Не верите?! Собирайтесь! Сейчас развлечемся по-настоящему! Бориска, играй подъем для всех! Уважаемый О'Салливан, передай своим, чтобы готовились к выходу. Если Макгуайеру нездоровится, то пусть полежит. Остальным — в строй.
— А что мы будем сейчас делать?
Недавний школьник Бориска явно не хотел посещать этот факультатив.
— Пойдем грабить окрестные села.
— А…
— Ладно, сиди уж лучше здесь. Посмотри в интернете прогноз погоды на побережье, приглядывай за раненым. Держи. — Капитан Глеб кинул Бориске свой рюкзак с ноутбуком. Тот охотно завозился, раскрывая умный прибор на коленках.
— Ты знаешь, Глеб, мой папа никогда сразу не выбрасывает газеты. На следующей неделе он всегда проверяет, как сбылись напечатанные там прогнозы погоды и гороскопы. И почти всегда ругается на журналистов.
— Не критикуй родителя. Радуйся, что он сердится не на тебя. Я пошел.
Опять облачившись в спасительный, тяжелый от предыдущей воды плащ, Глеб по-сторожевому гулко начал обходить лагерь.
— Эй, слушай, поглядывай!
Неуверенно иностранцы начали высовываться наружу и поодиночке выползать на природу. Скоро на ольховой поляне их собралось достаточное для оглашения информации количество.
Жестом доброго и мудрого вождя капитан Глеб Никитин поднял вверх правую руку, высвободив ее из-под накидки.
— Друзья. Произошло трагическое событие. У нас нет еды.
Соблазн посмотреть на реакцию О'Салливана был велик, но Глеб сдержался.
— Как?! А в машине?
Прожорливый голландский человек Колька рванулся было к «скорой технической», но, не обнаружив ее на краю поляны, застыл в недоумении.
— Да, отчасти в этом виноват и я, ваш командир. Проводник неправильно понял мой приказ и уехал со всеми припасами к следующему пункту игры, где и будет ждать нас до самого вечера, даже до ночи… Связи с ним нет.
Говорить о том, что он сам, нарочно, возвращаясь в лагерь с грибами, отослал водителя «технички» и лесниковых ребят на УАЗиках в поселок, капитан Глеб не стал.
— Мы все обедали три часа назад… Теперь, даже если мы прямо сейчас поднимемся и понесем наши палатки и имущество на своих плечах в крепость, то доберемся до нее по такой погоде к полуночи. Это если изредка бежать…
Коллектив начал угрожающе роптать.
«Прав юный Борисыч…»
Глеб почувствовал себя одновременно и Спартаком, и Любовью Яровой.
— Тише! Тише вы! Есть выход!
Николас облизнулся.
— Мы сейчас добудем пищу сами, поужинаем, а потом, я уверен, связь восстановится и за нами придет транспорт. Нам не нужно будет отсюда идти в неизвестность! Только придется немного проявить свои охотничьи инстинкты.
Тут уж сдерживаться было невозможно.
Скаля в усмешке зубы, из-за спин соплеменников О'Салливан молча показывал Глебу одобрительный большой палец. Ну, конечно, пришлось улыбнуться в ответ догадливому парню…
— Господа! Прошу всех вас помнить о том, что мы не сторонники разбоя. Оказавшись в тяжелом положении, посреди леса, без воды и почти без пищи… — Глеб поискал взглядом профессора Бадди, ловко выхватил из его рук начатую пачку печенья и зашвырнул ее далеко в мокрый овраг. — Оставшись совсем без пищи, мы всего лишь вынуждены искать в здешних местах себе пропитание. Ну, разумеется, и немного приключений…
Край темно-синих туч приподнялся над заливом.
Племя, внимательно слушая своего предводителя, этого еще не заметило, но Глеб уже уверенно знал, что желтоватая и слабая полоска у горизонта скоро превратится в хорошее вечернее солнце.
Во внутреннем кармане куртки завозился телефон. Еще раз скомандовав всем голодающим общее построение, Глеб быстро нырнул в свою палатку.
— Привет, па, как там у тебя дела? Мы? Мы скучаем. И у нас дождь. Работать плохо. Сегодня хотели пробно ставить такелаж, но до ливня мало что успели. Сняли пару планов для экзотики — я мокрый, штаны мокрые, получилось классно, но больше сегодня не будем. Мы с Мишаней в морской бой на двух компьютерах играем. Я у него в тридцать второй раз выигрываю… А ты-то сам как?
Капитан Глеб зажал трубку у рта, показывая знаками Бориске, чтобы тот ни о чем его пока не спрашивал.
— Я — ничего… Сейчас поднимаю банду на криминальное действие. Похоже, им это нравится. Будем добывать себе еду в местной Гримпенской трясине. Не, ты что! Не беспокойся — все продумано! Вот что еще… — Глеб оглянулся на вход в палатку и заговорил еще тише. — Не позабудь, в субботу приезжай с утра в Город, в гостиницу. Заберешь у меня все, что я тут нафотографирую, до отъезда сделаешь мужикам альбомы… Да, формат и объем как договаривались. Все, пока, до связи, за мной шпионят голодные типы…
У крайней палатки, на траве, лежал заранее приготовленный Глебом тюк.
— Разбирайте плащи, накидки… Для выполняющих особо опасное задание потребуется и это.
Поочередно доставая из большого брезентового свертка солдатские каски, Глеб напялил их на профессора Бадди, на Николаса и на случайно попавшего под его щедрую руку маленького Стивена Дьюара.
И Николас, и профессор сразу же начали гордиться своей миссией. Ирландский же ботаник не мог даже взглянуть на остальных бойцов, потому что зеленая каска закрыла его глаза вместе с ушами и носом.
— Строиться!
Потенциальные мародеры выглядели внушительно. В маскировочных плащах, в заляпанных грязью башмаках, некоторые в касках, они очень хотели есть. Два немца с целью добычи пищи успели выломать себе неподалеку по хорошему березовому дрыну. В арсенале других из оружия присутствовала только злость.
