Глеб невнимательно кивнул, подтверждая.
— Что еще?
— Еще книга была, небольшая такая, вроде как про путешествия, я обложку посмотрел, дальше не стал читать, трусы, двое, ну, такие обыкновенные, гражданские… Фотография женская в рамочке маленькой, пластмассовой, как зеркальце; чехол, ну, ножны такие старые, рваные, майка «Рибок» без рукавов…
— Стой!
Они оба одновременно оглянулись.
Выкрик, которым капитан Глеб остановил Бориску, сильно выделялся на фоне их тихого шепота, но коллеги были заняты дегустацией молока, и поэтому никто не обратил на это досадное недоразумение никакого внимания.
Глеб взял мальчишку за плечи.
— Еще раз, какой чехол?
— Для ножика, ну, ножны такие обыкновенные, коричневые, из кожи. С заклепочками.
— Пустые?
— Ну да… Правда, извини, я внутрь их глубоко не лазил, может быть, что-нибудь такое мелкое там и было… Но ведь ты же и не предупреждал, чтобы так подробно-то, а?!
— Без ножа? Главное — ножны были без ножа?
— Да, одни, легкие такие.
— И в рюкзаке нож не валялся?
— Нет, я все проверил! Там еще в пакетиках были…
— Все!
Решительным жестом Глеб Никитин остановил дальнейшее перечисление.
— Спасибо, малыш! Ты очень хорошо сегодня поработал!
— А?..
— Оставь меня на секунду, пожалуйста! Иди, попей молочка!
— Я уже напробовался, когда вас не было.
— Теперь сделай то же самое, но в компании. Прошу тебя…
Глеб был почему-то настойчив. Бориска прочувствовал его интонации и в глубокой задумчивости направился к остальным людям.
Знал бы он, о чем мыслил сейчас его проницательный командир!
«Так, неужели!.. Но почему?! И куда он рвался из лагеря все эти дни? К женщине? Допустим. А все эти гадости… Мстить мне за то, что я его постоянно торможу, к русской подруге не отпускаю, красотуля Тиади мог, но он же все время был рядом со мной, а казусы эти совершали люди со стороны! Нет, тут что-то не то…
Почему в аэропорту, когда мы с ним случайно встретились, бельгиец уже знал, что группу поведу я? А про смерть боцмана он не знал… Или сделал вид? Та-ак… он приехал раньше сюда всей группы. Это факт. На сколько дней раньше? Впрочем, это пока не очень важно. Стрелять в меня и в себя в лесу он не мог. И с этим не поспоришь. Кошка, тухлая рыба… Пустые ножны…»
Перед глазами Глеба почему-то мелькнула недавняя торжествующая ухмылка Тиади: «Нет, приятель, нож мне ни к чему, я такими вещами не пользуюсь!»
«Если не пользуется ножом, то где он нашел пустые ножны и зачем таскает этот странный предмет в личных вещах?..»
Яркие картинки загадочных случаев на маршруте, какие-то собственные смутные догадки и наблюдения густо смешивались в размышлениях Глеба.
«Может попозже?.. Да, конечно, через некоторое время информации обязательно станет больше… Должно быть больше! Для этого мне нужно…
Что нужно? Так! Во-первых, прекратить дуться на прелестного парня Тиади! Он же не виноват, что наша персона такая сентиментальная! К тому же командир, то есть я, собственноручно, сам организовал эту дурацкую охоту, и сам же благословил его на такое дикое гусиное убийство! Нет, Тиади славный человечище и нужно срочно ознакомить его с таким моим мнением! Пусть красавец думает, что я горжусь им! Пусть думает… Пусть подавится этим гусем».
— Эй! Кто сегодня у нас ответственный за костер?! Придется вас, милые мои, наказывать за разгильдяйство! Что же вы, судари, за огнем-то не следите?!
С роскошной улыбкой и с руками, готовыми объять все человечество, капитан Глеб широким шагом направился к коллективу.
— Так, Николас, бери вот ту жердь и отодвигай прогоревшие угли и ветки в сторону! Да, примерно на метр, ну, можно чуть больше… Так, правильно!
— Ян! Где наш Ян?! Вот ты где, прекрасно! Сбегай-ка, дружище, в ольшаник, там у дороги хмель растет… Ты хмель знаешь, с шишечками такой?..
— Знаю, не беспокойся.
Не подходя близко, Ян ответил, покусывая травинку.
— Прекрасно! Притащи десятка два листьев хмеля, желательно покрупнее и не рваных, целых! Ага?
— Теперь ты, Тиади!
Капитан Глеб лучился доброжелательностью.
— Кто у нас тут самый лучший охотник?! Кто должен ощипывать свою добычу, а? Держи мой нож и занимайся птицей, доверяю ее только тебе. Справишься? Ну, конечно же, о чем я спрашиваю! Кстати, даю тебе О'Салливана в помощь, он тоже умеет потрошить животных.
Бельгиец с улыбкой триумфатора застенчиво реагировал на похвалы и улыбки соплеменников. Снисходительно подошел ближе к Глебу.
— Мы с тобой приготовим сейчас здесь моего гуся? А как?
— Будет фешенебельно, даже не сомневайся!
— А зачем ты послал Яна туда… за листьями?
— Дружок! — Глеб был предельно искренен. — Мы же должны сделать твою добычу вкусной? Я знаю шикарный рецепт!
Видя, как внезапно оживился Глеб, повеселел и остальной бродячий народ.
Большой голландец освободил от углей и непрогоревших головешек землю под костром. Немного почадив, потревоженные дрова продолжали гореть и на расстоянии от первоначального места.
— Так. Николас, обстрогай эту палку, только не остро, а поплоше, как лопатку… Топор лежит у крайней палатки, где колышки они последние забивали. Ага, там!
Плоской копалкой Глеб Никитин сноровисто выкопал ямку на горячем месте, где только что горел костер.
— В нашем отряде есть специалисты по керамике?
Вопрос был предельно непонятен, но ясен.
Из напряженно облизывающейся толпы выступили двое: молчаливый сильный швед Густаффсон, и какой-то совершенно неприметный немец.
Швед доложил тихо:
— Я работаю в лаборатории специальных керамических пластин, их используют в бронежилетах.
— А я, — петушком перебил его резвый немчик, — я руковожу отделом римской керамики третьего — четвертого веков…
Дальше слушать знатоков было совсем неинтересно.
— Замечательно! Вы, двое, берите вот этот кусок брезента и притащите на нем из оврага, из-под откоса, килограммов десять глины. Да почище, пожирней, без песка старайтесь, впрочем, что мне вам, профессионалам, лишнее-то объяснять…
И снова голос капитана Глеба звучал над поляной жестко, командно, но, все равно, с доброй насмешкой.
Как-то знакомо тронул его за плечо. Тиади. Парень тоже был улыбчив и уверен.
— Слушай, Глеб, мы же тут совсем без транспорта остались? Правильно я тебя понял? Давай, я схожу в поселок за своей машиной, а?! Пригодится она, если за нами никто сегодня не приедет. Не идти же нам в крепость пешком! Ты же говорил, что эта история затянется… Да не беспокойся, я ненадолго, на час, пока вы тут готовите моего гуся!
