До ужина они успели интеллигентно и организованно посетить Морской музей на набережной и опять же вдоволь там нафотографироваться.
И даже в строгой музейной тишине немного хмельной коллектив продолжал потихоньку, в свое удовольствие, посмеиваться над ночными приключениями О'Салливана.
— Никто из вас не может ничем подобным похвастаться — вот вы и пытаетесь меня унизить!
Итальянец изо всех сил пытался быть первоначально гордым и надменным, но и ему, на глазах у всех прошедшему горнило деревенского российского секса, такое внимание мужского коллектива явно нравилось.
— А ты в это время пьяный рядом с поросятами лежал!
По щедрому смущению Хиггинса было понятно, что примерно так все той ночью с ним и происходило.
— Послушайте, а где же наш Тиади?! Он тоже что-то долго задерживается у своей русской красавицы! Не отпускает она его! Ревнует, наверно, к Николасу!
Заметив постоянное внимание в разговорах и неподдельный интерес к определенной теме, капитан Глеб не стал сдерживать низменных инстинктов своих подопечных. Наоборот, посчитал необходимым даже поощрить их.
— Что вы только пытаетесь обсуждать своих товарищей?! Им надо не завидовать, а действовать! Вокруг вас полно красивых и молодых женщин! Отдаю вам весь город на разграбление. Неужели не понятно, что вас здесь любят! Вы достойны и красивы! Вы — воины! Жирных хлюпиков вокруг вас полно — но вы-то уже не такие!
Они всей толпой, хохоча, возвращались к близкой гостинице.
Перед входными дверями, чуть сбоку, у ступенек лестницы накренился знакомый красно-белый мотоцикл. Капитан Глеб быстро осмотрелся по сторонам.
— Эй, я здесь!
За столиком уличного кафе сидел его Сашка.
В черной кожаной куртке, загорелый и худой, он выглядел немного старше, чем привык его представлять себе в эти дни Глеб.
Сашка поднял с соседнего стула сумку с компьютером.
— Посмотри, мы тут с Мишаней смонтировали все, что ты раньше мне дал. У тебя еще есть что-нибудь, из нового-то?
— Сейчас, не гони, я поднимусь в номер за фотокамерой, потом все обсудим.
Испытывая блаженство и от чистой, правильно выглаженной рубашки, и от хорошего разговора, Глеб внимательно улыбался, глядя в глаза сына.
— Как у вас дела с «Робинзоном»?
Скромный, очень скромный и исполнительный мальчуган потупил глазки и сложил ручки на коленках.
— Все по плану, папа. Завтра к обеду снимаем меня уже на воде.
— Неужели и паруса уже все успел наладить?!
— А то…
— Ну, ты даешь! Горжусь! Дождись меня, я обязательно к спуску подъеду. Как там Ализе?
— На печальной французской земле все еще идет дождь…
Спустившись вниз, на улицу, с фотокамерой, капитан Глеб рассеянно заметил, что до этого момента мороженое перед Сашкой было шоколадное. За те несколько минут, которые ему потребовались, чтобы добраться до своего номера на третьем этаже и вернуться, мальчишка уже успел съесть половину другой, ореховой порции.
— Не простудись.
Сашка немного смутился.
— Это я себя так вознаграждаю. За беззаветную преданность классической приключенческой литературе.
— Держи, адепт…
С рабочей сноровкой наладив компьютер и подсоединив фотокамеру, сын повернул экран удобнее для Глеба.
— Дирижируй ты, тебе виднее, что нужно выбирать.
— Как правильно стартовать?
— Сейчас ты в середине. Если хочешь просмотреть начальные кадры, то жми сюда, если нужно вернуться назад — то вот так.
— О'кей.
Первые домашние снимки, которые делал еще Ян, Глеб быстро пропустил. Остановился только тогда, когда на экране появилось смеющееся лицо Никифорыча около резной калитки его дома…
Потом опять десятка два кадров не относились к теме.
Машина, Ян, девчонки, огни какой-то дискотеки, парни с Яном пьют пиво, они же на улице, у какой-то яркой вывески. Глеб хотел быстрее найти свои первые снимки в аэропорту. Что-то вдруг царапнуло его глаз…
— Как возвратиться назад?
— Вот эта кнопка. Да, правильно.
На экране очень хорошо и отчетливо появилось дружелюбное лицо Тиади. Широкая улыбка, раскинутые в стороны руки, пиво, много людей вокруг… Еще он же, с двумя молодыми девчонками, за столиком ресторана… Ян что-то говорит им, все вокруг хлопают, смеются. Дата и время в углу экрана! Вот это да!
— Посмотри-ка точно, эти установки правильные?
Сашка прокрутил кадры дальше.
— Не могу ручаться, возможно, что дату или время съемки недавно меняли, но ты сам лучше взгляни — твои-то снимки к этому времени походят?
Хронометраж сцен пира в «Собаке Павлова» совпадали с точностью до минуты. Капитан Глеб Никитин помнил события того вечера до мелочей.
— Ну, тогда, вполне вероятно, что и ранние фотографии сделаны в фиксированное время.
— Хорошо…
Получалось, что Ян в тот вечер был в казино не только с двумя знакомыми девчонками из своего поселка, но и с Тиади!
Именно в тот день, спустя всего два часа после того, как ударом ножа в горло был ранен его отец…
Смеясь, Ян делал ставки и обнимал девок в те самые минуты, когда его батя умирал на ночном берегу!
Даже если больной и не пребывал бы в данное время в сознании, принципиальный врач все равно был бы вынужден пропустить к нему настойчивого посетителя.
— Ладно, только ненадолго. И не забудьте про халат…
— Говори. Подробно говори. Мне нужно знать все.
Взгляд Яна из черных глазниц, утонувших в белом чехле тугой головной повязки, был ужасен.
— Хорошо…
Он слабо, тягуче хлюпнул носом.
— С чего начинать?..
— С отца.
Глаза также медленно закрылись, исчезнув в глубокой болезненной темноте. С правой стороны на щеку покатилась мелкая одинокая слезинка.
— Я был там… Я слышал все. Мы с Тиади договорились тогда ехать вечером в казино… Поехали на моей машине. Он велел остановиться у дома… у нашего дома. Сказал мне, что ему нужно поговорить с отцом… Чтобы я подождал. Я его не послушал… Хотел узнать, какие он там дела без меня с отцом крутит. Потихоньку пошел за ними, к берегу…
Ни взглядом, ни голосом, ни движением капитан Глеб Никитин не торопил Яна. Тот редко сглатывал слюну, тяжело после этого дышал.
— Они стояли рядом, батя говорил спокойно, а… этот, он что-то кричал про свои дела здесь. Батя все говорил, что у него могут быть неприятности, что маршрут утвержден в органах и, что… у него какие-то обязательства перед тобой. Тиади стал обещать ему деньги, евро вытаскивал из кармана, говорил, что у него с собой три тысячи, а батя смеялся…. Сразу же после денег Тиади и запсиховал, стал угрожать отцу…
