— Привет! А почему Инга не приехала? Неужели ты не взяла ее с собой?
Хорошенькая помощница засмущалась.
— Она знает про это ваше мероприятие, я ей говорила… Меня она отпустила, но самой ей, понимаете, совершенно некогда! Важные гости приезжают, какие-то иностранные представители по проекту ТАСИС захотели сегодня вечером у нас в ресторане поужинать. Вот она и не смогла… Тем более что я очень у нее отпрашивалась!
— Привет она мне передавала?
— Нет, вроде…
Почувствовав что-то неправильное, Алюня еще больше растерялась.
— Ладно! Береги моего лучшего бойца, не отдавай его никому.
По тому, как сморщилась от боли девчушка, неловко высвобождая свою ладонь из ручищи Бориски, украшенной зеленым перстнем, было видно, что юный командир никому другому в этот вечер отдаваться и не собирался.
Без особого внимания и не спеша, просто так, капитан Глеб Никитин прошелся по казино и снова вернулся в шумный ресторан.
Хлопнул сзади по плечу Крейцера, пожал руку другому немцу, бородатому. Тут же, разглядев знакомое лицо между колонн, к нему бросились оба итальянца. О'Салливан был более нетрезв и растрепан, чем его земляк, востроглазый оружейник Хулио.
— Глеб, давай к нам! Мы познакомим тебя с приличными дамами!
Из-за самого углового столика радостной ухмылкой приглашал его к себе Николас, другой рукой при этом наливая что-то из графина в стакан профессора Бадди.
Кричал ему от самой сцены, весьма неразборчиво из-за громкой музыки, и тоже улыбался Макгуайер.
«Станьте, дети, станьте в круг!..»
Глеб Никитин внимательно остановился.
Сквозь стеклянную дверь ресторана ему было удобно наблюдать, как в холле разговаривала по мобильному телефону экскурсовод Лиана.
— А где Денис?
— Ой! Я уже и не ожидала вас здесь увидеть…
Девушки не могут так прелестно краснеть и смущаться в корыстных целях.
— Денис уже уехал, досидел до начала и уехал. Вы же сами сказали нам, что после того, как все иностранцы соберутся в ресторане, мы можем быть свободны…
— Абсолютно правильно. А вы свободны?
— Это как?
— Я могу пригласить вас поужинать не в рамках вашей служебной деятельности? Или вы ждали здесь кого-то другого?
— Нет, что вы! Ой!..
Стройная брюнетка Лиана не овладела еще коварным искусством правильно задавать вопросы и, тем более, удобно для себя на них отвечать.
— Прошу!
Незаметно улыбаясь, капитан Глеб Никитин подал даме руку.
— А я вот еще нигде далеко за границей не была, только два раза в студенческом лагере под Бонном. И с иностранцами только на практике разговаривала, ну, еще немного и по работе.
— Для начала неплохо. Потом, я уверен, вас ждет значительное будущее.
Позвякивая подтаявшими кубиками льда в своем стакане, Глеб невнимательно рассматривал зал. Джин был хорош, может быть еще и оттого, что к ним на столик по его просьбе принесли целую, неоткрытую, бутылку.
Лиана попросила себе розового мартини.
— Земля разных стран не так хороша и интересна, как живущие там люди…
— А у вас много знакомых за границей?
— Мои лучшие впечатления произошли не только и не столько от иностранцев. Например, у меня есть чудесный знакомый сантехник, отважный и смышленый мужичок, фамилия его Маршак, а живет он всего лишь в небольшом городке на Волге.
А что касается заграницы…
Глеб Никитин взял в свою ладонь дрожащие пальцы девушки.
— Конечно, и там я встречал достойных людей.
— Вы, Глеб… вы были в тропиках?
— О! Как вам удалось так быстро угадать мою главную слабость?!
Улыбка капитана Глеба была уже далека от этого ресторанного зала, от нетрезвых криков и жесткого шума невежливой музыки. Он говорил медленно, глядя только в темное окно и задумчиво сминая в руке белоснежную салфетку.
— …Когда океанские ветры приносят в те, густые от зноя воды, вольную свежесть и, когда успокоенная холодным туманом, затихает круговерть недолгих злых волн, из далеких просторов вместе с гигантскими неправильными полосами зыби приходят они — свободные альбакоро.
Ночной туман, распластавшись на воде, крепко еще держится за край океана, пытается умертвить, успокоить следы нездешнего, крамольного буйства, но солнце, мощное южное солнце яростным жаром уже рвет бессильную серую пелену. Лучи его, по-утреннему уверенные, обжигают длинные гребни и туман распадается на лохмотья, вспоротый снизу горячими клинками волн. Поднимаются огромные валы, освободившиеся движением липкого воздуха от мелких случайных всплесков, устремляется навстречу солнцу медленная зеленая тишина, принимает в себя чистый теплый свет и оживает, оживает стремительными тенями, резко пронзающими громады мертвой зыби. Черные — в разверзающейся глубине, серебристые — сквозь мгновения прозрачных гребней, мчатся по мерно шагающему океану альбакоро — большие рыбы со скорбно сжатыми ртами.
— Вы только представьте себе… — Лиана вздрогнула, подняв на него очень внимательные глаза. — Представьте, океан застыл в штиле. Шелест воды скрадывает другие малейшие шумы. Все вокруг настолько равномерно и медленно, что любой посторонний звук или черточка на лице океана невольно привлекают внимание. В тени берега изредка кувыркаются маленькие квадратные скаты, изредка проплывет неподалеку от вас изумрудный клочок поверхностных водорослей, рассыплет цепочку капель и звонко упадет в воду случайная летучая рыбка…
— И вы там были?! Все это видели…?
— Неоднократно.
Немного нахмурившись на свои какие-то несвоевременные мысли, капитан Глеб Никитин опять улыбнулся девушке прозрачными голубыми глазами.
Они так и не успели хорошо помолчать вдвоем.
Перед их столиком внезапно и криво возник нескромный, хоть и в дорогих ученых очках, Стивен Дьюар. Маленький ирландец был уже не готов произносить что-либо мудрое, неразборчиво мычал и взмахами крошечных рук приглашал Глеба следовать за собой.
— Лиана, хотите посмотреть, что там такое? Не боитесь?
— С вами — нет.
Движения Стивена напоминали волшебные пассы классического крысолова. Он таинственно улыбался Глебу, манил его к себе ручонками, а сам, очень удивительным образом сохраняя равновесие, пятился к выходу из ресторана.
Первый раз тугая стеклянная дверь пинком отвергла совершенно пьяного ирландского соблазнителя, со второй же попытки он очень удачно выпал сквозь нее на улицу. И тут же вскочил на ноги, отряхивая почему-то при этом только свой тощий живот. За отважным парнем нужно было последовать хотя бы из гуманных соображений.
