— Так что там у вас? — спросил Кибл, осушив свой стакан и спрятав его обратно.
— Оксигенатор. Надеюсь, уже вполне рабочий. В остальном полагаюсь на ваше искусство. Это последний из компонентов — остальные приборы корабля уже готовы. Запустим его в мае, если погода прояснится.
Сент-Ив развернул на верстаке свои чертежи, и Кибл нагнулся над ними, пристально всматриваясь в линии и цифры сквозь поразительно толстые линзы очков.
— Гелий, верно?
— И хлорофилл. Измельченный в порошок. Здесь воздухозаборник, а тут рассеиватель и фильтр. В основание вмонтирован часовой механизм, рассчитанный на недельный рабочий цикл. Думаю, этого будет достаточно. Для первого полета, по крайней мере.
Пригубив из стакана, Сент-Ив повернулся к Киблу:
— Возможно ли воспроизвести двигатель Бердлипа в таком масштабе?
Кибл стянул с носа очки и, протерев стекла носовым платком, развел руками:
— Вечное движение — штука непростая, знаете ли. Все равно что пытаться извлечь яйцо из скорлупы, не меняя формы обоих овоидов, а затем подвесить оба вон там, рядышком: один дрожащий и мерцающий, а второй с виду вполне твердый и цельный. За день такое не смастеришь. Да и вся штука очень условна, не так ли? Подлинное вечное движение пока остается мечтой, хотя один мудрец, по имени Густаториус, утверждал, что добился его алхимическим путем с целью вечно вращать стекла калейдоскопа в тысяча четыреста десятом году на Балканах. Блестящая идея, да только алхимики в большинстве своем люди довольно легкомысленные. К тому же двигатель Бердлипа понемногу останавливается. Боюсь, его появление этой весной может оказаться последним.
Сент-Ив метнул в игрушечника быстрый взгляд:
— Вы так считаете?
— Ну разумеется. Когда он пролетал здесь пять лет назад, полет был угрожающе низок и в придачу маршрут пролег куда севернее, чем в шестьдесят пятом. Из чего я делаю вывод, что двигатель понемногу сдает. Аэростат может рухнуть и в море, но я полагаю, что он движется к Хампстед-Хиту
[13], откуда был запущен. В устройство двигателя встроена функция возврата в исходную точку; так мне кажется. Побочное свойство конструкции, а не нечто такое, чего я добивался специально.
Сент-Ив потер подбородок, явно не желая дать признанию Кибла перекроить свой изначальный замысел.
— Но его ведь можно сделать маленьким? Бердлип уже пятнадцатый год в полете. За этот срок я с легкостью достиг бы Марса или даже Сатурна и возвратился бы.
— Да. Одним словом, взгляните сюда.
Кибл выдвинул ящик стола и достал деревянную шкатулку. Швы креплений прямо-таки бросались в глаза, а саму шкатулку покрывали изображения символов сродни египетским иероглифам — шагающие птицы и амфибии, глазные яблоки внутри пирамид, — но она была лишена даже намека на петли или замки.
Сент-Ив моментально решил, что ящичек был неким защищенным от внешних воздействий сосудом или, возможно, крохотным самозамкнутым перегонным кубом и что сейчас его попросят нажать на нос какому-нибудь нарисованному сфинксу, чтобы явить общим взорам янтарное озерцо шотландского виски. Но Кибл лишь выставил шкатулку на верстак и крутанул ее вокруг оси градусов на сорок пять — шкатулка открылась сама.
Сент-Ив наблюдал, как поднялась, а затем откинулась назад крышка. Из глубины шкатулки всплыл до странности реалистичный крошечный кайман; его длинное острозубое рыло ритмично щелкало челюстями. Затем появились четыре птички, каждая в своем углу, — и кайман по очереди сожрал их, затем ухмыльнулся, закатил глаза, издал звук, похожий на скрип ржавой дверной петли, и нырнул назад в свое логово. Выждав ровно десять секунд, хищник вынырнул опять в сопровождении чудесным образом воскресших птичек, обреченных быть пожранными вновь и вновь, — и так до бесконечности. Кибл захлопнул крышку, повернул шкатулку еще на несколько градусов и улыбнулся Сент-Иву:
— У меня ушло двенадцать лет, чтобы довести до ума это устройство, но теперь оно работает ничуть не хуже двигателя Бердлипа. Это Джеку на день рождения. Ему скоро восемнадцать — он с нами уже пятнадцать лет, и, боюсь, он единственный, кто видит подобные вещи под нужным углом.
— Целых двенадцать лет? — разочарованно протянул Сент-Ив.
— Теперь такую поделку можно изготовить и скорее, — успокоил его Кибл, — хотя это чудовищно дорого.
Помолчав, он убрал шкатулку назад, в ящик стола.
— Признаться, ко мне уже приходили насчет нее… Скорее, насчет патента.
— Кто именно?
— Келсо Дрейк. Не иначе, мечтает снабдить целые фабрики вечными двигателями. Правда, я даже понятия не имею, как он прознал о ней.
— Келсо Дрейк! — простонал Сент-Ив. И чуть не добавил: «Опять!..» — но удержался от излишней театральности, и подходящий момент быстро прошел. Хотя совпадение странное, спору нет. Сперва Кракен, возвестивший, что Дрейк завладел кораблем пришельца, а теперь еще и это. Какая тут может быть связь? Сент-Ив показал на чертеж, разложенный на верстаке.
— Сколько же потребуется? Месяц?
— Похоже на то, — согласился Кибл. — Месяца будет вполне достаточно. Надолго вы в Лондоне?
— Пока не получу готовый прибор. Хасбро остался в Харрогейте, я же остановился в Пимлико, отель «Бертассо».
Озорно подмигнув Сент-Иву, игрушечник принялся отвинчивать ручку у тяжелой стамески с лезвием в два дюйма шириной, но в этот момент наверху громко хлопнула оконная рама, будто под порывом сквозняка. От неожиданности Кибл уронил инструмент, и вездесущий виски хлынул из рукояти на чертежи оксигенатора.
— Ветер, — сказал Сент-Ив, вздрогнув от внезапного хлопка. Но едва он произнес это слово, как вспышка молнии, озарив ночное небо, высветила скрытое тенями лицо, заглядывавшее в оконный проем мансарды, а заодно послужила предвестницей внезапного обильного ливня.
Кибл вскрикнул в страхе и удивлении, Сент-Ив же бросился к стремянке, приставленной к стене под витражным окошком. Сверху донесся возглас — вопль даже — и звук чего-то, царапающего по черепице. Сент-Ив распахнул окно навстречу ударившему в лицо дождю и, выбравшись из теплой комнаты в ночь, едва успел заметить, как чья-то голова и плечи исчезают за краем крыши.
— Поймал! — донесся снизу голос Джека Оулсби, и Сент-Ив метнулся было к краю, рассчитывая последовать за неизвестным. Однако скользкая крыша непременно сбросила бы его прямиком на мостовую, и изобретатель предпочел более простой вариант: воспользоваться лестницей, как это уже сделал Кибл. Нащупывая ногой верхнюю ступень стремянки, он услышал второй крик, а за ним — скрежет и хруст, за которыми последовали залп ругательств и громкий треск рвущихся стеблей.
Сент-Ив молнией слетел по ступенькам, перемахивая через две за раз и на площадке второго этажа миновав остолбеневшую Уинифред Кибл. Новые возгласы указали ему путь к распахнутой настежь парадной двери, за которой Кибл схватился с налетчиком, — при этом оба топтались в глубокой луже.
