— Быстрее! Еще вода!
Осознав опасность, все перебравшиеся на другой берег выстроились вдоль него, с ужасом наблюдая за разыгрывавшейся внизу драмой. Россом овладела паника: он увидел, как верблюды Джулиет опустили головы и принялись пить из водоворота, что кружил вокруг их косматых щеток над копытами. «В следующий миг они улягутся и начнут барахтаться в воде, как это часто бывает с верблюдами».
Он уже готов был броситься ей на помощь, но тут Джулиет заставила верблюдов тронуться с места, нещадно хлеща их кнутом по бокам. Даже сквозь шум бегущей воды и гомон голосов Росс слышал, как Джулиет ругается на цветистой смеси разных языков.
С сердитым ревом верблюды покорились и направились к берегу. К тому времени, как им удалось выйти из вади, вода там уже дошла до колена и продолжала быстро подниматься. Еще одна волна хлынула в русло, взметнулась до пояса и ударила обломками горной породы в горстку мужчин и животных, которым пока не удалось перебраться через вади. Какого-то человека на осле едва не смыло. Спасло его лишь то, что низкорослое животное прижалось к плотной куче верблюдов и сумело подняться на ноги.
Один за другим люди и животные перебирались через стремнину. На другом берегу им уже помогали выбираться на твердую почву путники из каравана. Вскоре в воде остался только пожилой узбек, торговец чаем. Россу как-то довелось беседовать с ним, и он нашел, что этот человек, Мухаммед Казим, являет собой сочетание тихого достоинства и шаловливого обаяния.
Старик наконец оказался на расстоянии вытянутой руки от спасительного берега, и Росс с облегчением вздохнул, но не тут-то было. Несмотря на предоставленную помощь, осел Казима оступился и пошел ко дну, увлекая за собой хозяина. И в тот же миг в канал ворвалась еще одна волна, налетев со скоростью бегущего человека. Река стала смертельно глубокой.
Пронзительный, перепуганный вопль купца был еле слышен из-за ревущего водного потока. Тюрбан Казима сорвало ветром, а бритая голова, мелькавшая в черных волнах, казалась какой-то особенно беззащитной. Он погрузился в мутную воду, и у зевак вырвался прерывистый вздох.
— Отец! — закричал мужчина, балансировавший на самом краю вади. Судя по отчаянному выражению его лица, Росс догадался, что, как и большинство обитателей пустыни, старик не умел плавать. Он и сейчас погрузился бы с головой, если бы его не подхватили двое других людей. Больше никто не попытался помочь Мухаммеду Казиму, никто даже не стал искать веревку, которую можно было бы ему бросить.
— На все воля Аллаха, — горестно проговорил купец, стоявший рядом с Россом.
— Чему быть, тому не миновать, — согласился другой. — Да благословенно имя Господа!
Наступил тот самый момент, когда восточный фатализм вступает в противоречие с западной предприимчивостью. И проигнорировав эту молнией мелькнувшую в голове мысль, Росс помчался вдоль берега, стрелой пролетев мимо остальных путников каравана. Он предпочел бы не привлекать к себе внимания, но невозможно было просто стоять и смотреть, как тонет человек, не попытавшись даже помочь.
Осел уже выбрался на землю и теперь трясся и ревел, однако купца поток утащил на середину бурного канала. Росс успел только прикинуть, хватит ли длины тюрбана, чтобы размотать его и использовать как веревку, но потом решил, что старик слишком далеко и все равно не дотянется до ткани.
Карлайл несся так быстро, что ему удалось опередить поток и оказаться впереди Мухаммеда Казима. Он остановился и, торопливо вытащив кинжал из верхней одежды, бросил халат на землю, затем скинул башмаки: в таком бурном потоке на нем не должно быть ничего тяжелого, что могло бы потянуть его вниз.
И Росс нырнул. Тело его с силой разрезало волны, и вскоре он оказался почти на середине канала. Вода прямо-таки обжигала, но в юности Росс нередко плавал в Северном море, так что ему было не впервой. Несколько мощных взмахов, и вот он уже там, где в последний раз мелькнула наголо обритая голова торговца.
Росс снова нырнул, чтобы отыскать старика. Вода была соленой и плотной от ила, видимости почти никакой, поэтому Росс действовал на ощупь, плывя по течению. Он дважды выныривал, чтобы глотнуть воздуха, потом снова с головой погружался в воду, и наконец его вытянутые пальцы зацепились за ткань. Росс рванулся наверх.
Какое-то время, оказавшись на поверхности, Мухаммед Казим плыл, как мертвец. Лицо его было голубовато-белого воскового оттенка. Потом старик открыл глаза и закашлялся.
Росс расслабился, но ненадолго, ибо спасенный купец принялся неистово, в панике молотить по нему. Он ударил Росса коленом в живот, и тот едва не задохнулся. Прежде чем Росс пришел в себя, старик сомкнул руки вокруг шеи своего спасителя и потянул их обоих на дно.
Россу огнем обжигало легкие, он изо всех сил пытался разорвать удушающие объятия Мухаммеда. Оба наглотались соленой воды, и в какой-то миг Росс решил, что наступил конец и сейчас он погибнет — здесь, в Центральной Азии, прямо на глазах у Джулиет.
«Какую же плохую память я ей о себе оставлю!» При мысли об этом он почувствовал невероятный прилив энергии и высвободился из смертельной хватки. Он попытался всплыть на поверхность, потом развернул старика, не давая ему возможности двигаться, и стал поддерживать его за грудь.
Россу удалось глотнуть воздуха, и он на несколько мгновений отдался на волю потоку, наслаждаясь роскошью дышать полной грудью. Потом Мухаммед Казим завозился, конечности его слабо задергались.
— Успокойтесь, дядя, лежите тихо, — успокаивающе пробормотал Росс. — Вы спасены.
Старик еле дышал от страха, но, несмотря на это, подчинился, и Росс поплыл к берегу, таща Мухаммеда Казима за собой. Глаза его были залеплены илом, однако он смутно видел, как стоявшая на берегу горстка мужчин выкрикивает что-то одобрительное.
Они продвигались медленно, поскольку Росс греб только одной рукой, а неистовая, беспорядочная, как горный поток, река мешала. Удары от обломков горной породы сыпались со всех сторон. А искривленный ствол дерева врезался в них с такой силой, что оба снова пошли ко дну. На то, чтобы освободиться от спутанных ветвей, у Росса ушла почти вся энергия. Но он упрямо боролся за жизнь.
Когда он оказался неподалеку от берега, кто-то скатился по крутому склону вади и схватил его за руку, а потом подтянул Росса и его ношу к берегу.
Даже если бы Росс и не услышал английских фраз, сказанных ему на ухо, он все равно догадался бы, кто это.
— Ты, чертов дурак! — зарычала на него Джулиет, оттаскивая прочь Мухаммеда Казима. — Ты бы мог утонуть!
— Но я же не утонул, — задыхаясь, ответил Росс. Он был слишком изнурен, чтобы придумать что-либо поумнее.
— Проклятый герой!.. — пробормотала Джулиет. И поскольку Росс еле двигался, обвила его рукой за талию и с усилием выволокла на сушу.
Он быстро опустился на колени и принялся выплевывать соленую воду, которой наглотался в избытке. Руки Джулиет надежно поддерживали его и были намного нежнее, чем ее голос. Когда же он наконец выпрямился, горло у него раздирало от боли. Джулиет подняла бурдюк и поднесла его ко рту Росса, чтобы он смог прополоскать горло.
