Можно и не говорить, чье слово взяло верх — дюжины женщин, подобных упомянутым выше, чьи свидетельства подтверждали друг друга, или одного-единственного парня, который даже не присутствовал в суде и всего лишь дал показания о репутации подсудимого, тогда как другие свидетели действительно были причастны к делу. Этот Адам даже не проходил свидетелем по делу, но, судя по всему, отлично знал, кому следует подпевать. Музыку всегда заказывают богачи.
Далее в протоколе говорится, что свидетелей Элис де Руклиф спрашивали о ее возрасте. Вопрос напрямую связан с законностью ее брака. Если Элис на момент его заключения была недостаточно взрослой, Джон мог аннулировать брак, независимо от всего, что случилось после свадьбы, в том числе от того, познал ли он ее в библейском смысле. Согласно многим свидетельствам, ей на момент обручения было одиннадцать, но ко времени бракосочетания уже исполнилось двенадцать:
Что касается ее возраста, свидетельница по имени Элен де Руклиф, вдова Элиаса де Руклифа… говорит, что ей достоверно известно, что до субботы, предшествующей шестому воскресенью Великого поста, Элис исполнится тринадцать лет, не раньше. По словам свидетельницы, она точно знает это, потому что сама родила дочь, нареченную Кэтрин, накануне праздника Сретения тринадцать лет назад, а в субботу перед первым воскресеньем шестой недели поста, после празднования Сретения, Элен, тогдашняя жена Жерваза де Руклифа, родила Элис, о которой идет речь. По ее словам, при родах девочки она лично не присутствовала, но незадолго до этого видела Элен, мать Элис, беременной дочерью.
Короче говоря, свидетельница Элен знала дату рождения Элис, потому что сама родила дочь почти в то же время. Она помнила, когда родилась ее дочка Кэтрин, и поэтому могла довольно точно назвать день рождения Элис.
Надо сказать, способ запоминать даты рождения по ассоциации с другим личным или церковным событием в средневековом обществе использовали активно. Следить за днями недели или месяца было в те времена довольно трудно, но церковь вела скрупулезные записи обо всех своих праздниках и прочих событиях, и это позволяло относительно легко вспомнить, что происходило за несколько дней до или после одного из них. Существовал еще один способ подкрепить на будущее память потенциальных свидетелей — если в день рождения сделать человеку подарок, то он вряд ли о нем забудет.
Итак, в судебных протоколах много говорится о возрасте Элис и о том, была ли она достаточно взрослой для замужества, после чего тема обсуждения меняется; теперь речь идет о документальном оформлении ее брака, что также очень важно для того, чтобы считать его действительным и законным. И снова множество свидетелей дали показания, но никто не был так настойчив и решителен, как сама Элис и ее родня, явно стремившаяся сохранить брак. Например, один аббат, которому об этой истории поведала некая Джоан, свидетельствует следующее:
Что касается брака, официально оформленного и, следовательно, законного, по вышеупомянутому делу был призван, дал клятву и был опрошен Уильям Маррей, аббат монастыря Святой Марии в Йорке… он говорит, что после заключения брачного контракта Джон и Элис заверили его, а потом супруги возлежали вместе наедине, нагие. Ему это достоверно известно от родственников с обеих сторон, а именно Джона и Элис, а также от некой Джоан Роллестон, которая в то время делила с Элис спальню и лежала с ними в одной комнате. Джоан говорила, что Элис в последний раз присутствовала в их общей спальне в ночь сразу после праздника апостола Иакова, и тогда Джон познал Элис в библейском смысле, как рассказывала сама Элис этой свидетельнице после последней Пасхи на полях Гримстона и в других местах; и Джоан также рассказывала, что видела Джона и Элис возлежащими в одной постели, что слышала звуки, говорящие о том, что они занимались любовью, и что два или три раза Элис тихо жаловалась на излишний напор Джона, что он причинял ей боль своими стараниями.
Судя по всему, свидетельств тому, что брак был консумирован как положено, хватало с избытком, но исход спора до конца не ясен. До наших дней дошли записи и о других судебных процессах, касающихся законности брака, и они содержат элементы, похожие на те, что встречались в деле Джона и Элис.
Детский брак
Больше всего нам известно о ранних браках членов королевских или других благородных семейств в случаях, когда одна из сторон яростно и сразу же выступала против брака и громко и публично заявляла о своем протесте. Известный пример детского брака — дело маленькой, но весьма состоятельной Маргарет Бофорт.
Маргарет Бофорт из Бедфордшира
Маргарет Бофорт родилась в мае 1441 или 1443 года в Англии и выходила замуж несколько раз, что говорит нам кое-что о ее происхождении и, так сказать, востребованности в качестве невесты. В 1450 году, после того как скончался ее отец и она перешла на попечение герцога Саффолка Уильяма де ла Поула, был устроен ее первый брак с Джоном Поулом.
Так уж удобно получилось, что сын Уильяма Джон, тоже одинокий, в нужный момент якобы искал себе жену. Семилетняя Маргарет не имела в этом вопросе права голоса, как и ее (тоже семилетний) муж, — по крайней мере, они находились примерно в одинаковом положении. Да и никакую жену он себе, понятно, не искал. Инициатива исходила исключительно от его отца. Согласно другим документам, Маргарет на момент ее первого бракосочетания вообще было не больше трех лет. В любом случае, через три года после заключения брака его удалось расторгнуть. Брак не был консумирован, так что сделать это оказалось относительно просто.
А еще два года спустя, когда Маргарет исполнилось двенадцать, она сама дала согласие на брак с двадцатичетырехлетним Эдмундом Тюдором. Внешне в Эдмунде было все, чего могла искать в супруге любая девушка, но о его отношении к женитьбе на двенадцатилетней девочке нам ничего не известно. Вскоре после их бракосочетания разразилась война, и Эдмунд скончался от чумы. Тринадцатилетняя Маргарет, находясь на седьмом месяце беременности, стала вдовой. Ребенка она родила совсем юной, и больше детей у нее не было. Скорее всего, роды оказались сложными и в процессе Маргарет получила серьезную травму. Впрочем, судя по всему, это не умаляло ее привлекательности в глазах других женихов.
Ее третий брак, с сэром Генри Стаффордом, аннулировали из-за слишком тесной родственной связи между ними (он приходился ей троюродным братом), хотя на момент заключения союза это никому не казалось большой проблемой — тогда ее богатство побудило церковников смотреть на дело под другим углом. К двадцати восьми годам Маргарет овдовела во второй раз, но по-прежнему оставалась востребованной на брачном рынке и вскоре вышла замуж в четвертый раз, за Томаса Стэнли.
Уже во время четвертого брака она дала обет целомудрия и прожила остаток жизни, решительно избегая секса. Чаще всего о Маргарет вспоминают как о матери короля Генриха VII и о бабушке короля Англии Генриха VIII по отцовской линии. Она прежде всего воспринимается как женщина, дочь, жена, мать и бабушка.
Избежать секса в браке было чрезвычайно трудно, поскольку в понятие супружеского долга входит то, что муж или жена имеют полное право требовать от второй половины физической близости, и отказ часто приводил к обидам. В такой ситуации обычно шла в ход фраза «я не приму отказа», даже в отношении юной особы двенадцати лет от роду. Впрочем, как мы увидим чуть позже, существовал не один способ обойтись без прямого отказа.
