Хотя, думается, сугубо «кабинетным» работником Фитин не был. Вот эпизод, который вспомнил в своей книге легендарный разведчик Павел Георгиевич Громушкин:
«В середине 1942 года меня вызвал начальник разведки П. М. Фитин и по просьбе болгарского лидера устроил мне встречу с Георгием Димитровым
[420]. Она проходила в здании Коминтерна, недалеко от ВДНХ, и продолжалась несколько часов»
[421].
Можно понять, что с руководителем Коминтерна Георгием Димитровым Павел Фитин был знаком достаточно близко — в противном случае, контакт был бы установлен через партийные органы или руководство НКВД.
А есть загадки, которые в полном смысле находятся на поверхности, они видны буквально всем и каждому — но ответа всё равно не найти.
Если посмотреть на фотографии Павла Михайловича, то среди его наград можно увидеть такие, скажем так, достаточно «экзотические» ордена, как орден «Красное Знамя» Монгольской Народной Республики и орден «Красное Знамя Тувинской народной республики» (именно так указано в очередном наградном листе Фитина — представлении на медаль «За боевые заслуги», где перечислены его предыдущие награды). Оба ордена получены в 1942 году.
И возникает вопрос: за что даны эти награды? Время же было совсем не то, когда соответствующие ведомства социалистических стран обменивались официальными делегациями, ну а при том осуществлялся и этакий официальный «обмен» орденами.
Напоминаем к тому же, что такое Тува. В 1944 году она вошла в состав СССР на правах автономной области, а вот до этого... Берём «Политический словарь»:
«Тувинская Народная Республика — государство в Центральной Азии, между СССР и Монгольской Народной Республикой. Площадь — 170 тыс. кв. км; население — 86 тыс. (4/5 — тувинцы). Столица — Кызыл. С 1921 г. Тувинская республика — народная антиимпериалистическая республика нового типа, закладывающая основы для постепенного перехода на путь некапиталистического развития. Верховная власть принадлежит Великому народному хуралу — Съезду народных представителей. Единственная политическая партия — Тувинская народно-революционная партия, сочувствующая Коминтерну. Важнейшая отрасль хозяйства — кочевое скотоводство; в долинах рек — поливное земледелие. Много полезных ископаемых; пока разрабатывается только золото»
[422].
Очень интересная и весьма необычная справка!
Но нас всё же больше интересует, почему два соседних государства отметили вдруг своими орденами Красного Знамени руководителя советской разведки НКВД? Ответа нет... (Об этих орденах и о том, что Фитин был награждён ими в 1942 году, написано в вышеупомянутом наградном листе. Между тем в разного рода современных справочных материалах про монгольский орден не упоминается вообще, а тувинский относится к 1943 году, но называется он «Орден Республики», и написано, что Фитин был награждён указом — чьим-то — от 18 августа 1943 года.)
В том же наградном листе написано, что Павел Фитин был награждён шестью медалями — и теперь представляется к седьмой. Медаль «За боевые заслуги» следовала ему за выслугу лет — была такая система, когда при очередном сроке выслуги следовала сначала медаль, а потом ордена. Награда-то совсем не генеральская, но ведь общей выслуги Павлу Михайловичу насчитано, в соответствии с этим документом, двенадцать лет и три месяца. Другому бы с такой выслугой за счастье в майорах быть, а он-то — генерал-лейтенант... Но если посмотреть на его медали, запечатлённые на фотографии, то вновь натыкаешься на загадку: на орденских планках, в числе других наград, с очень большой вероятностью можно атрибутировать медали «За оборону Москвы» и «За оборону Кавказа». С Москвой — вопросов нет, а вот Кавказ? По статусу, эта награда вручалась «военнослужащим и лицам вольнонаёмного состава частей, соединений и учреждений Красной армии, Военно-морского флота и войск НКВД только фактически участвовавшим в обороне Кавказа не менее трёх месяцев в период июль 1942 года — октябрь 1943 года». Все эти очень уважаемые награды, вручённые потом, в 1944-м, Павел Михайлович заслужил именно в 1942—1943 году, но за какие отличия — мы, к сожалению, сказать не можем. Сам же он, перечислив в одной из анкет все свои награды — названия орденов и количество медалей, — написал так: «За добросовестную работу в органах госбезопасности». Кому следует — тот и знает, за что.
В феврале 1942 года ему был также вручён знак «Заслуженный работник НКВД СССР».
* * *
Как приятно рассказывать об успехах и достижениях! Однако в то же самое время внешняя разведка несла и чувствительные потери.
В июле 1942-го были схвачены сотрудники внешней разведки Владимир Молодцов, руководитель подпольной группы в Одессе, и Иван Кудря, руководитель разведывательно-диверсионной группы в Киеве; оба они после жестоких пыток были казнены. В то время Кудря и Молодцов работали по линии 4-го управления НКВД, но разве это могло сделать для Фитина гибель его людей менее горькой?
Большим ударом — и лично для Фитина, и вообще для разведки — стала и трагическая смерть легендарного Арнольда Дейча. После того, как его группа не смогла добраться до Южной Америки по азиатскому маршруту и возвратилась в Москву, в Центре было принято решение направить её пароходом через Северную Атлантику. Но 7 ноября 1942 года танкер «Донбасс», на котором находился разведчик, подвергся торпедной атаке немецкого эсминца и был им потоплен. Известно, что Арнольд Дейч геройски погиб, самоотверженно спасая других пассажиров...
Горькие вести приходили в 1942-м году и из Германии. Насколько мы знаем, с началом Великой Отечественной войны радиосвязь Центра с антифашистами «Красной капеллы» была утрачена, а несколько попыток её восстановления успеха не принесли. В частности, в Великобританию были направлены два опытных агента, которых должны были сбросить с парашютом на германскую территорию, однако во время тренировок один из них получил травму, был госпитализирован, и десантирование отменили.
Всё-таки через другие каналы «Старшине» удалось передать в Центр ряд очень ценных сообщений — в частности, о том, что люфтваффе понесло большие потери в летних боях 1941 года и что в немецкие ВВС с заводов поступает меньше самолётов, чем необходимо; что германская разведка не только разгромила на Балканах разведывательную сеть англичан, но перевербовала нескольких радистов и начала радиоигру; что, вопреки усиленно продвигаемой дезинформации Абвера, направление основного удара вермахта в кампании 1942 года будет нацелено не на Москву, а в сторону Сталинграда и Кавказа.
Последняя информация опять-таки не нашла должного понимания в Кремле: после разгрома гитлеровцев под Москвой Сталин думал, что война закончится довольно скоро, так что в приказе Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1942 года было даже сказано: «Ещё полгодика, ещё, может быть, годик, и гитлеровский зверь рухнет под тяжестью своих преступлений». Вот и ждали, что в последнем своём усилии этот самый зверь всё-таки попытается дотянуться до Москвы, от которой немецкие войска стояли всего-то в ста пятидесяти километрах... Но ведь даже глава польского правительства в изгнании Владислав Сикорский
[423] считал, что гитлеровцы поступят по-иному — в своём письме британскому министру иностранных дел Антони Идену он писал:
