«Почти тогда же Аллен Даллес
[386]... прибывает в Берн. Со своей командой он создаёт агентурную сеть информаторов в довольно многочисленной колонии немецких эмигрантов. Большое число офицеров рейха бывает также проездом в этом городе, настоящем гнезде шпионов.
Усилия Даллеса дают результаты: сконцентрировав своё внимание на лицах, разочаровавшихся в нацизме, он вступает в контакт с офицерами, которые строят планы убийства фюрера. Даллес не участвует в заговоре. Однако с их помощью он получает ценные сведения о летающих немецких бомбах, ракетах (Фау-1 и Фау-2). Летом 1944 года, когда Германия терпит поражение на всех фронтах, Даллес добивается ещё большего успеха в работе с немецкими офицерами. Из Берна в результате секретной и очень деликатной сделки он даже получает от генерала СС Карла Вольфа
[387] согласие на капитуляцию немецких войск в Италии»
[388].
Когда же был открыт «второй фронт» и союзники высадились в Нормандии, офицеры УСС приняли участие в разведывательном обеспечении боевых операций. Их десантировали в германский тыл — обычно группами по три человека, — где они, нередко взаимодействуя с силами сопротивления, проводили разведывательно-диверсионную деятельность на коммуникациях противника. Только на территорию Нормандии было выброшено на парашютах порядка ста таких групп; в течение трёх месяцев ими было выведено из строя порядка трёхсот паровозов и почти девятьсот участков железной дороги.
Подобные десанты сбрасывались в тыл гитлеровцев в Норвегии, Италии, Греции, Югославии, а также в тыл японцев — в Китае, Таиланде, Бирме и Малайзии. Кстати, генерал Донован при этом не только активно участвовал в разработке операций, но нередко и сам появлялся в местах их проведения. Но ведь он, в отличие от Павла Фитина, имел богатый боевой опыт. Впрочем, у нас подобные дела относились к «ведомству Судоплатова», который также где-то участвовал, будучи человеком весьма опытным...
...И последнее, о чём хочется здесь сказать, так это о том, что — по крайней мере, по утверждению наших западных союзников — ни англичане, ни американцы в то время в Москве «своих людей» не имели. Если под этим термином имеется в виду агентура, то это вполне возможно. А вот по вопросу штатных сотрудников разведки мы ещё поспорим...
* * *
Подведём итоги сказанному. Каждая из основных стран Антигитлеровской коалиции имела свою достаточно эффективно работавшую разведывательную службу. Основным объектом работы (по крайней мере, теоретически) должен был быть общий противник — и две западные разведки периодически объединяли свои усилия. Очевидно, ещё больше эффекта могла дать совместная работа спецслужб всех трёх союзных государств — и подобная инициатива была предложена сначала англичанами, а потом и американцами.
В августе 1941 года в Москве прошли первые переговоры между нашей и британской разведкой — её представляло Управление специальных операций Министерства экономической войны Великобритании (об этой структуре мы уже немного сказали, а теперь уточним, что в оперативной переписке НКВД она получила кодовое наименование «Секта»).
«В результате был подписан документ под заголовком: “Запись того, о чём согласились советские и британские представители в своих беседах по вопросу о подрывной работе против Германии и её союзников”. К нему прилагался “Предварительный план общей линии поведения в подрывной работе для руководства советской и британской секций связи”. В качестве главного направления взаимодействия были согласованы: координация диверсионной деятельности и определение её объектов; обмен разведывательной информацией, полезной для подрывной работы; обмен новинками в области технических средств и методов диверсионной деятельности; оказание взаимного содействия в деле вывода агентуры в Германию и оккупированные ею страны.
Как видно из документа, с англичанами была достигнута договорённость о взаимодействии в области диверсионной деятельности, которая входила в компетенцию УСО. Вести подобную работу у нас было уполномочено 4-е управление НКВД. Что касается внешней разведки, то её интересовала прежде всего стратегическая военно-политическая информация... Однако в тяжёлые дни лета 1941 г. советское руководство замкнуло УСО на внешнюю разведку»
[389].
Конечно, в наших современных условиях очень легко рассуждать: мол, да что же это они, не понимали, что ли, что надо было связать УСО и «Судоплатовское» управление, и вот тогда бы... Действительно, перспектива могла быть очень даже хорошая. Но не будем забывать, что в то самое время гитлеровцы рвались к Москве, окружали Ленинград и осаждали Одессу. Людей не хватало, так что даже ОМСБОН
[390], выполнявший разведывательно-диверсионные задания на родной земле, был укомплектован не только специалистами-диверсантами и спортсменами-комсомольцами-добровольцами, но и снятыми с учёбы слушателями Центральной школы НКВД и даже кадровыми сотрудниками территориальных подразделений НКВД западных областей, зачисленными в бригаду на положении рядовых бойцов. Раньше, раньше обо всём надо было думать, а не гоняться за «врагами народа» в собственных своих рядах!
УСО представлял британский подполковник Гиннес — большой специалист по проведению разведывательно-диверсионных мероприятий в тылу врага, о котором нам, кроме здесь сказанного, ничего более не известно; с нашей стороны участие в переговорах принимали опытнейшие сотрудники разведки Василий Михайлович Зарубин и Иван Андреевич Чичаев. Василий Михайлович нам хорошо знаком, а вот Ивана Андреевича не мешает и представить. На тот момент ему было почти сорок пять лет; сотрудником ВЧК он стал в 1919-м, в 1924-м пришёл в ИНО, а уже в 1927 году становится резидентом в Сеуле, где очень хорошо наладил разведывательную работу. Самым ценным среди полученных им материалов считается так называемый «меморандум Танаки» — документ высшей степени секретности, в котором была изложена программа завоевания Японией мирового господства. Затем, с 1932 по 1941 год, Чичаев был «легальным» резидентом в различных странах Прибалтики и Скандинавии — в данный момент его отозвали из Стокгольма...
Зарубин для англичан был генералом Николаевым, как называли Чичаева — мы не знаем. Оба сотрудника прекрасно владели английским языком, а потому переговоры велись без каких-либо лишних людей типа переводчиков и секретарей. «Генерал Николаев» заверил подполковника Гиннеса, что, кроме них самих, о переговорах знают только товарищи Сталин, Молотов и Берия.
