Власть производить внешнеполитические действия по договору становилась также приоритетом только великого князя. Но обе стороны почти всегда договаривались о том, что не будут заключать ни с кем никаких сепаратных соглашений, не будут подписывать никаких грамот за спиной или без ведома другого. Это предполагало, что они не будут «канчивати ни с кем», то есть не составят «докончальных грамот» (договорных грамот о единстве «до конца жизни») с другими князьями или родственниками в ущерб данным договорённостям.
Поразительно, ведь в самом начале текста «Грамоты великого князя Василя Дмитриевича з братом с Юрием», столь важной для нашего повествования, князь Василий титуловал сам себя следующим образом: «Я, князь великий всея Руси» (а не просто — Владимирский или Московский)! Похожим образом, как мы помним, подписывался в это время и великий князь Литовский, который тоже считал себя властителем «всея Руси». А ведь не прошло ещё и трёх лет, как Василий занял московский престол!
Братья Василий и Юрий подписывались и «целовали крест» по нескольким пунктам. Они договаривались до смерти «быти заодно», друзья одного признавались друзьями другого, запрещались любые сепаратные соглашения без ведома другого брата, подтверждалась роль матери князей — Евдокии — в качестве блюстителя престолонаследия.
Затем Юрий подтверждал, что будет чтить старшего брата, а Василий — что будет держать младшего «без обиды». Оба были не против помогать своим младшим братьям. Боярам друг друга князья давали «вольным волю», то есть во внутренние дела считали лучше не вмешиваться. Но главными пунктами стали «военные обязательства», которые сильно повлияли затем на исторические события.
Юрий подписался и под такими словами: «А где ты, господин, сядешь на коня или ты меня пошлёшь, и мне также сесть без ослушания». То есть он обязался выполнять любые военные поручения Василия — без ропота и беспрекословно. А ещё великий князь внедрил в текст положение о личных обязанностях бояр и слуг, где бы они ни проживали, служить своему князю. Естественно, что даже в Звенигородских землях жило больше слуг Василия, нежели Юрия. А значит, младший брат не мог призвать их в свои ряды при необходимости без ведома старшего.
Именно по этому договору молодой князь Юрий отправится по поручению Василия на войну с новгородцами (1392 год), а затем устремится в погоню за предателями и начнёт воевать с волжскими булгарами. Звенигородский удельный князь, как это будет ясно в дальнейшем, выполнял условия договора до конца жизни Василия, то есть буквально следовал тексту соглашения: «до живота». Он делал это и позднее, даже зная ещё при жизни брата, что тот решит передать наследство и великокняжеский титул не ему (как было положено по закону и по завещанию Дмитрия Донского), а собственному малолетнему сыну.
Такое последовательное поведение Юрия на самом деле сыграет положительную роль. Оно не возбудит возможные смуты, поспособствует укреплению Московского государства, но сыграет в некотором роде роковую роль в судьбе самого Звенигородского правителя. Ибо «человеческая» история (и Софья Витовтовна, например, это хорошо знала) подсказывала простую формулу поведения для борющегося за власть наследника: бери то, что положено, сразу, не раздумывая и не обращая внимания на жертвы. Если для этого нужно убить даже своего родственника, пусть и брата, — то сделай это. Опаздывающий не только проигрывает, но и сам может стать жертвой.
Такая формула жизни не была близка ни князю Юрию, ни его матушке Евдокии.
Мы теперь, по прошествии веков, уже знаем, что князь Василий пользовался военными услугами брата Юрия недолго. Полководческие успехи последнего, его победы, его умение управлять войсками настолько пугали великого князя, что он быстро отказался от участия звенигородцев в некоторых баталиях. Слишком много славы и богатства досталось этому везунчику Юрию! И почему-то он не очень любил столь близкую для Василия Литву, к союзу с которой призывал митрополит Киприан.
А тут ещё и очень авторитетный и сильный духовный наставник появился в Звенигороде, где уже не стало епископа Даниила. Пришёл игумен из Троицы, Савва, и основал свой новый монастырь, да прямо почти у стен Москвы, на важнейшем западном направлении, у старой Смоленской дороги. Рядом появилась новая крепость, возведённая Юрием. В Галиче строится ещё одна, да какая! Относительно же Саввы — никто из сыновей Дмитрия Донского не мог тогда «похвастать» таким духовным советчиком. Сергия Радонежского уже не было в живых, а многие ученики его разошлись по разным местам, основывая свои монастыри. Некоторые из них общались духовно с именитыми князьями, но на расстоянии, часто лишь с помощью переписки. Здесь же, в Звенигороде, под самым боком Москвы, складывалось мощное содружество двух сильных духом людей. Что можно было от этого ожидать?
Князь Василий не преминет подготовить, на всякий случай, подобные же грамоты и с другими своими братьями — Андреем и Петром Дмитриевичами. Они содержат похожие положения, но в «облегчённой» форме. Аналогичная его грамота того времени с самым младшим братом — Константином — не сохранилась.
До нашего времени дошла ещё одна «новая» (значит, не первая) грамота, которая была подписана, видимо, около 1401—1402 годов. То есть после женитьбы Юрия Дмитриевича, когда стало ясно, что звенигородский князь может также заиметь своих наследников — потенциальных наследников и всего великого княжества (да у него уже родился сын Иван). Вот почему для Василия нужны были дополнительные союзники.
Этот документ можно прочитать в сохранившемся списке XV века, в котором также находится договор-докончание Василия Дмитриевича с великим князем Рязанским Фёдором Ольговичем. Грамота с ним подписана 25 ноября 1402 года, и её составление было связано с тем, что возникала необходимость подтверждения отношений Рязани и Москвы после кончины князя Олега. Того самого, который защищал Смоленск и являлся по жене близким родственником князя Юрия Дмитриевича. В те же времена была подписана и ещё одна грамота Василия с известным уже нам князем Владимиром Андреевичем. Споры всё ещё продолжались.
Мы знаем этот документ под названием «Грамота докончалная великого кназя Василья Дмитреевича с меншею братьею, со князем Ондреем Дмитреевичем, новая». Она даёт нам краткое и точное представление о том, как формулировались основные положения подчинения удельных князей своему сюзерену, великому князю. Именно по этой причине — краткости и точности формулировок — мы приведём почти полностью текст договора, отдельные положения которого, можно сказать, стали даже расхожими поговорками.
Подписание благословляли ещё здравствующие митрополит Киприан и «матерь наша» — великая княгиня «Овдотья», вдова Дмитрия Донского. Братья «целовали крест межу собя по любви, без хитрости» о следующем (мы разбиваем текст на некоторые «блоки» для удобства восприятия основных положений):
«Быти нам заодин, и до живота.
Хто будет друг тобе, князю великому, то, господине, и нам друг. А хто будет, господине, тобе недруг, то и нам недруг.
А тобе, господине, князь великы, не канчивати без нас ни с кем. А нам, господине, без тобе не канчивати ни с кем, ни ссылатися».
