Данные положения для читателя уже понятны. Речь идёт о дружбе и обещании ни с кем более не вступать в подобные отношения.
Продолжим чтение.
«Атобе, господине, нам, князь великы, держати во отца нашего место, великого князя.
А тобе, господине, князь великы, так же нас держати в братстве и в чести, без обиды. А нас ти, господине, жаловати и печаловатися нами и нашими вочинами…»
Здесь мы видим обычное подтверждение братьев в том, что они признают Василия своим сюзереном — великим князем.
Но вот затем мы замечаем прелюбопытную вещь:
«А в Москве жити, господине, по душовнои грамоте отца нашего, великого князя».
Братья, вполне понятно, ссылаются на завещание Дмитрия Донского как на главный первоисточник их прав и прав Василия. Но далее они вдруг словно «оговариваются».
«А чем тя благословил отец наш, князь великыи, — написано в грамоте, — в Москве, и с Коломною с волостьми, и всем великым княженьем, или что еси собе примыслил, и того нам всего под тобою блюсти, а не обидити, и под твоими детми, так же нашим детем (выделено мной. — К. К.-С.)».
Мы видим, что удельные князья и братья Василия (можайский князь Андрей Дмитриевич и дмитровский Пётр Дмитриевич) признают возможность продолжения великого княжения не только самим Василием, но и его детьми, которые уже заранее, по данному договору, будут над их детьми. Вот, видимо, для чего и нужна была, в первую очередь, данная грамота князю Василию.
В подтверждение данной формулировки мы читаем продолжение текста:
«А по грехом, господине, Бог отведёт по нашим тобя, а нам, господине, того всего так же под твоею княгинею и под твоими детми блюсти, а не обидети. А быти с нами за один».
Мы видим, что уже рассматривается вариант возможной кончины Василия Дмитриевича. И пусть это вполне обычный раздел подобного рода грамот, но и он наводит на мысль, что по какой-то причине великий князь уже думал о возможном исходе. Что могло стать причиной для этого? Болезнь? Ордынские проблемы, закончившиеся затем нашествием Едигея? Или странные взаимоотношения и обязательства перед литовскими родственниками и «литовской партией»?
Известно то, что с этих времён Василий начнёт составлять также свои завещания — духовные грамоты, которых было несколько. Он всё время словно бы готовился к смерти. И всё время менял тексты для своих преемников. Но главное — он в каждой такой грамоте словно бы забывал имя своего брата — Юрия Дмитриевича, который не попадал в число его наследников.
Историк С. М. Соловьёв писал в своём труде «История России с древнейших времён»: «До нас дошли также договорные грамоты Василия Димитриевича с родными его братьями. В них нет отмен против прежних подобного же рода грамот. Для объяснения последующих событий нужно заметить, что князья Андрей и Пётр Димитриевичи обязываются в случае смерти Василия блюсти великое княжение и под сыном его, тогда как в договорной грамоте Юрия этого условия не находится».
Но об этом подробнее — в следующих главах. А сейчас братья Андрей и Пётр расписывались и под другими, обычными нормами взаимоотношений того времени.
Военное союзничество: «И где ти, господине, всести будет на конь, или ти будет куды нас послати, и нам поити без ослушанья».
Отношения с боярами (текст звучит как хрестоматийный): «А бояром и слугам межи нас вольным воля».
И наконец, деление бояр меж князьями: «А хто, господине, имет жити наших бояр в твоей вочине, блюсти их, как и своих. А хто, господине, учнёт жити твоих бояр и слуг в нашей вочине, и нам блюсти, как и своих. А хто которому князю служит, где бы ни был, полести ему с тем князем, которому служит».
Принципы сформулированы. Они позволяли не только потребовать их исполнения, но и предъявить претензии. Благодаря некоторой упорядоченности Московское княжество стало потихоньку подниматься и строиться.
Однако на поверку выяснилось, что и документы можно трактовать по-своему или даже вообще — не принимать во внимание.
Так произойдёт в дальнейшем с завещанием князя Дмитрия Донского.
Потомки Витовта в Москве
А приказываю сына своего и свою княгиню и свои дети
своему брату и тестю великому князю Витовту.
Из завещания Василия I, 1424 г.
В эти годы жизненный путь княгини Евдокии, как мы видим, не был усыпан розами и имел в некотором роде непростую основу. Потенциальная воля, обаяние, мудрость, разум, умение усмирять семейную жизнь, энергия и дар устроительства — все эти качества, которые были присущи вдове Дмитрия Донского, конечно же, вызывали зависть, а потому сыграли для неё не очень положительную роль. О том, как княгиня была оклеветана своим окружением, мы расскажем позднее.
Она созидала, а некоторые говорили, что напрасно. Она создавала новые храмы и монастырь, обустраивала свои владения, претворяя в жизнь заветы своего мужа, приглашала лучших духовников Руси в Москву, а иные утверждали: хочет возвыситься, мечтает прославиться, ведёт не образцовый образ жизни.
Да, бывало и такое.
Сильное боярское окружение, которое фактически держало власть в Москве и влияло на большинство решений и поступков Василия Дмитриевича, не приветствовало другого сына Евдокии — Юрия и старалось умалить все его главные заслуги. Авторитет князя вырастал в глазах всей Руси и становился слишком сильным. Вот почему уже в это время в кругах, близких Василию I, стала зарождаться идея — не отдавать великокняжеский престол Юрию. Приближённые усердно вкладывали её в сознание старшего сына Дмитрия Донского. Не говоря уже о жене — Софье.
Единственным сдерживающим фактором продолжало оставаться мнение великой княгини Евдокии — вдовы Дмитрия Ивановича. Она никогда бы не позволила нарушить завещание мужа, а потому и оставалась гарантом того, что государственное устроение должно было соблюдаться так, как повелось исстари, как хотел её покойный супруг. То есть — власть должна передаваться от старшего брата к следующему брату, и никак иначе. Именно так было записано в завещании её мужа, а она была объявлена блюстителем такой передачи власти.
В этом случае преемником Василия становился Юрий. При жизни Евдокии никаких изменений в этой последовательности просто не могло бы произойти. Её авторитета было бы достаточно, чтобы пресечь любые поползновения или разговоры на данную тему. Но жизнь Евдокии к тому времени уже подходила к закату, она была стара, отошла от дел мирских, а в последние дни постриглась в монахини, приняв имя Евфросиния. Её влияние уменьшалось.
Однако идея передать престол сыну Василия, а не его брату Юрию, всё настойчивее утверждалась окружением великого князя.
Впервые великий князь Московский Василий Дмитриевич отметил письменно возможность передачи власти в Москве одному из своих наследников в 1406 году, за год до кончины своей матери. В первом же из дошедших до нас вариантов своей духовной грамоты.
