Как уже упоминалось, в своей «Истории России с древнейших времён» С. М. Соловьёв указывал на сохранившиеся договорные грамоты великого князя Василия I, в первую очередь с его родными братьями. Уже в них говорилось о том, что братья (кроме Юрия) должны будут соблюдать после кончины отца великое княжение в порядке, но «под сыном его», то есть под сыном Василия. Так формировалось общественное мнение о переменах в наследовании престола.
Василий предпринимал различные попытки уговорить братьев на поддержку изменения сути завещания Дмитрия Донского. Более слабые по положению, они были на его стороне. Но не Юрий, который продолжал стоять на своём.
Князя Юрия неожиданно поддержал самый младший брат — Константин. Тот самый, которого Евдокия родила за несколько дней до кончины Дмитрия Донского и который не был наделён имуществом и уделами в тексте его духовной грамоты.
В первом своём завещании Василий Дмитриевич не мог не отдать кое-что и ему (после, конечно же, своего сына): «А брата своего и сына, князя Константина, благословляю, даю ему в удел Тошню да Устюжну по душевной грамоте отца нашего, великого князя». Но затем, при составлении второго варианта завещания (в 1419 году), Василий заставляет братьев принять старейшинство их юного племянника (которому на тот момент было четыре года).
И тут вдруг Константин выразил свой протест, поддержав Юрия Дмитриевича.
В отместку Василий отнимет у него удел (вновь нарушив завещание Дмитрия Донского), и Константину придётся бежать в Новгород. Но ненадолго. Властолюбивый князь Московский умел убеждать. Деваться было некуда, и младший брат временно согласится с мнением старшего.
В 1422 году князь Юрий похоронит свою супругу — Анастасию. А на Руси начнётся такой страшный голод, что в городах будут употреблять в пищу собак, кошек и павших лошадей. Летописи коротко отметили: «и люди людей ядоша».
Что-то не совсем ладилось у Василия Дмитриевича.
Старший сын Евдокии великий князь Московский скончался 27 февраля 1425 года. Возможно, от эпидемии оспы, которая разгорелась в Москве. Погребение состоялось в Архангельском соборе, у южной стены храма, рядом с отцом — Дмитрием Донским. Ныне на его надгробии мы можем прочитать: «В лето 6933 февраля 27 преставис(я) благоверный князь великий Василей Дмитреевич».
Он ушёл из жизни, успев составить ещё один, третий вариант завещания. Предположительное время написания документа — март 1423 года. Внизу грамоты также есть подпись митрополита Фотия на греческом языке.
К грамоте подвешена печать из жёлтого воска — Василия Дмитриевича. Датировка произведена была по списку XV века, где на обороте листа сохранились две важные надписи: первая — «список з грамоты, что поймал Олексеи з собою в Литву, коли с митрополитом поехал с Фотеем на середохрестье», и вторая — «список с тое грамоты, что пошла к великому князю к Витовту с Олексеем в лето 30 первое, з середохрестья». Средокрестьем назывался день середины Великого поста (среда четвёртой, Крестопоклонной недели поста). Но даже это обстоятельство не замедлило решительных действий митрополита.
В грамоте всё было сформулировано чётко. Великокняжеская власть переходила к сыну — Василию. Он был ещё в возрасте десяти лет, а потому требовался опекун-покровитель. Им могла бы стать мать — Софья Витовтовна. Но для Руси нужен был авторитет посерьёзнее.
Выбор Василия пал на всё ещё могущественного великого князя Литовского Витовта. Да и кто мог предполагать иное?! Даже невзирая на то, что он фактически уже не имел никакого отношения к православию.
Прочтём отрывок из последней духовной грамоты Василия I (начало XV века):
«А приказываю сына своего, князя Василья, и свою княгиню, и свои дети своему брату и тестю, великому князю Витовту, как ми рекл, на Бозе и на нём, как ся имет печаловата, и своей братье молодшей, князю Ондрею Дмитриевичю, и князю Петру Дмитриевичю, и князю Семёну Володимеровичю, и князю Ярославу Володимеровичю, и их братье, по их докончанью, как миркли».
О родном брате князе Юрии Дмитриевиче — ни слова!
И снова зададим всё тот же вопрос: почему Василий не хотел передать престол Юрию, последовав завещанию своего отца?
Попробуем в очередной раз кратко на него ответить.
Во-первых, из-за влияния Литвы, которая была против Юрия («литовская» и «смоленская» партии). Из этого вытекали многие другие причины.
Во-вторых, из-за ревности к брату, возникшей ещё со времён ордынского плена, и особого выделения Юрия в роду Донского.
В-третьих, из-за влияния на него, ещё в прошлом, митрополита Киприана.
И в-четвёртых, из-за влияния супруги — Софьи Витовтовны, которая, кроме имевшихся у неё «политических» убеждений, была просто-напросто ещё и очень самовластной женщиной.
Но русская история не была бы таковой, если бы не сохранилась ещё одна версия событий, связанная с завещанием Василия I. По этой версии он как будто всё-таки оставил великое княжение… брату — Юрию Дмитриевичу!
И будто бы вдова — Софья Витовтовна — успела эту духовную грамоту (связанную с именем Юрия) уничтожить, а старую — приберечь и потом всем показать.
Эту странную легенду, собственно, породил пребывавший век спустя в России австрийский посол Сигизмунд Герберштейн. Вот что он отметил в своих «Записках о Московии»: «Василий Дмитриевич не любил своего единственного сына Василия, так как подозревал в прелюбодеянии свою жену, от которой тот родился, поэтому, умирая, оставил великое княжение Московское не сыну, а брату своему Юрию, но большинство бояр примкнуло всё же к сыну».
Естественно, что подтверждение этим словам найти трудно, если вообще возможно. Хотя с лёгкой руки Герберштейна мы становимся свидетелями ещё более серьёзных намерений и действий так называемой «литовской партии», которая ради достижения своих целей, как видим, не постояла бы ни перед чем.
Впрочем, пусть данное утверждение остаётся на совести иностранца, исправно умевшего собирать всевозможные слухи; некоторые из этих слухов, правда, почему-то оказывались вовсе и не слухами.
Итак, на Московском престоле, на великом княжении появился юный Василий Васильевич.
Дело князя Дмитрия Донского и соблюдавшей его завещание жены Евдокии закончилось нарушением заповедей отца и деда, а также умалением уважения к матери и бабушке.
Русь пошла иным путём…
Моление при нашествии Тамерлана
Пречистыя Богоматери, ея же страшным явлением злочестивый
Темир Аксак устрашися, и побеже, и исчезе.
В мале сказание о блаженной великой княгине Евдокии, XVI в.
Но мы вернёмся в конец XIV столетия, ибо там происходили события, которые всё так же повествуют о выдающейся роли великой княгини Евдокии в русской истории.
В середине 1390-х годов произошло событие, которое напрямую связывается с её именем. Когда определялась судьба всей страны, её роль оказалась необычной, даже в некотором роде главной. Именно ей удалось принять, возможно, единственно правильное решение, после которого Москва была спасена.
