Год 1857-й понятен — это год выхода в свет книги А. Е. Викторова. А вот слова Голубинского о «восстановлении в лике» святых — это очень интересно. Ибо они вновь намекают на более раннюю канонизацию. Хотя остаётся лишь догадываться — какие времена прежнего почитания святой Евдокии-Евфросинии историк имел в виду.
Мнение Голубинского может поддержать документ — опись имущества Вознесенского монастыря за 1910 год. По этой бумаге в обители хранились иконы с изображением святой Евфросинии только XIX или XX столетий. Если бы официальная канонизация произошла раньше, более ранних икон было бы много.
Есть ещё один интересный факт, связанный с нашей темой, на который уже обратили внимание исследователи творчества писателя Ф. М. Достоевского, а мы его подробно рассмотрим. Он может показаться, на первый взгляд, фантастичным. Но…
Этот факт тоже связан с именем святой Евфросинии. Как известно, в 1866 году Достоевский создал роман «Преступление и наказание». Действие романа начинается так: «В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки…» Казалось бы, ничего особенного. Но можно заметить несколько удивительных совпадений и ассоциаций, которые писатель, видимо, неспроста внедрил в повествование. Давайте первоначально предположим, что сюжет «Преступления и наказания» начинается указанным июльским вечером, но уточним — например, 7 июля. Раскольников мысленно обращается к сестре: «Знаю и то, о чём ты всю ночь продумала, ходя по комнате, и о чём молилась перед Казанскою Божией Матерью, которая у мамаши в спальне стоит…». И вот тут возникает множество аналогий. Рассмотрим их.
Во-первых, 7 июля — день почитания Влахернской иконы Божией Матери, а это канун празднования Казанской иконы (Явления иконы Пресвятой Богородицы во граде Казани, 8 июля). То есть вечер этого дня упомянут весьма уместно, со знанием автором православного богослужения. Кроме этого добавим, что в XVIII и в XIX веках в Вознесенском кремлёвском женском монастыре была отдельная церковь в честь Явления Казанской иконы Богоматери, построенная на средства княжны Иоанны Барятинской, в схимонахинях Анны, при игумении Евдокии (!) Челищевой. Во-вторых, 7 июля — это день почитания Евфросинии Московской — великой княгини Евдокии. В-третьих, Влахернская икона Божией Матери была обретена в Иерусалиме императрицей Евдокией (!) и принесена в Константинополь, где затем императрицей Пульхерией поставлена в церкви Влахернской.
А теперь напомним: имя сестры Раскольникова в романе — Евдокия (Авдотья), а имя его матери — Пульхерия! Случайное ли это совпадение?
Продолжим.
Как известно, из Влахернской церкви Константинополя епископом Дионисием Суздальским в 1381 году на Русь были присланы иконы — списки со святынь, одна из которых — почитаемая «Одигитрия». Именно эта икона была передана затем великой княгине Евдокии, супруге Дмитрия Донского, помещена ею в основанном ею же Вознесенском женском монастыре, а позднее, переписанная известным иконописцем Дионисием, стала главной святыней этой кремлёвской обители. То есть время происходящих событий — начало июля — также выбрано автором романа неслучайно.
И вот тут, в-четвёртых, в финале романа Достоевского сестра героя — Авдотья (Евдокия) Романовна — становится супругой Дмитрия (!) Разумихина. Возникает пара — Дмитрий и Евдокия…
Во всей этой цепи есть что-то задуманное автором: начало июля — Казанская и Влахернская иконы — Пульхерия — Евдокия и Дмитрий…
А теперь главное — герой романа — Родион Раскольников — является братом Евдокии (Авдотьи) Романовны. Достоевский описывает её так: «Авдотья Романовна была замечательно хороша собою — высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, — что высказывалось во всяком жесте её и что, впрочем, нисколько не отнимало у её движений мягкости и грациозности». Не исключено, что отчество является намёком на особое происхождение героев. И если предположить, что здесь есть ассоциация с великой княгиней Евдокией — супругой Дмитрия Донского (естественно, с Рюриковичами, а не с Романовыми, но всё же…), то тогда будет уместно вспомнить — кто же был братом или братьями той, исторической Евдокии (Авдотьи)! А братьями её были Василий и Семён Дмитриевичи, которые после Куликовской битвы (вспомним Родиона Ослябю!) в 1382 году участвовали в походе хана Тохтамыша на Москву — против своей же сестры. Именно они выманили защитников города на переговоры, гарантировав им безопасность от ордынцев. Москвичи открыли ворота. Однако обещание не было выполнено, ордынцы убили переговорщиков и ворвались в город. Москва подверглась страшному погрому, более 24 тысяч жителей были убиты, город полностью сожгли… Тогда сама их сестра — великая княгиня Московская Евдокия — чудом спаслась со своими детьми от нападавших, то есть от своих братьев! Трудно ли было автору найти или придумать более жутких прототипов персонажа, которые, как Раскольников, преступают небесные законы и готовы на преступление?
Для чего мы обратили внимание на данные факты? Можно лишь предположить, что в 1866 году, когда Достоевский создал роман, в промежутке между 1854 и 1869 годами, как мы уже говорили, видимо, уже состоялась официальная канонизация преподобной Евфросинии Московской. Само это событие, возможно, произвело на писателя некоторое впечатление. По этой причине он внёс свой код имён и времён в происходящие «космические» деяния героев романа.
Всё это ещё требует расследования силами историков и литературоведов. Но мы видим ещё одно косвенное подтверждение внимания общественности России к имени святой как раз в эти годы, что — также косвенно — указывает на время её возможной канонизации.
Во всяком случае уже в 1889 году в дни празднования 500-летия основания обители (подробнее о событии ниже) журнал «Исторический вестник» отмечал: «Храм, начатый постройкой основательницею монастыря, великою княгиней московскою Евдокиею Дмитриевною, супругою Дмитрия Ивановича Донского, в иночестве Евфросинией, причисленною к святым и погребённою в этом храме…». То есть здесь она уже официально названа канонизированной святой.
К началу XX века происходит пик почитания святой Евфросинии Московской. Важная деталь! Вплоть до этого времени основательница Вознесенской обители являлась единственной из всех женщин Московского великокняжеского дома (не путать с более поздними — Царским или Императорским домом), которая была причислена к лику святых!
Особенно это было замечено в год 500-летия со дня её кончины — в 1907-й. Тогда память о ней приняла общенародный масштаб. Газета «Русское слово» за 7 июля 1907 года сообщала: «Вчера исполнилось 500-летие со дня основания Вознесенского монастыря. Обитель построена Великой княгиней московской Евдокией, в иночестве Евфросинией, супругой кн. Дмитрия Донского». Почему «вчера», то есть 6 июля (а не 7 июля), — пусть останется на совести корреспондента, ведь в те времена уже установилась дата почитания — 7 июля. Кроме этого, корреспондент явно перепутал «основание Вознесенского монастыря» и день кончины святой. Ибо, как мы уже говорили ранее, 500-летие со дня основания обители уже отмечалось в 1889 году!
Итак, 5-7 июля 1907 года в Москве было организовано празднование по случаю 500-летия кончины преподобной Евфросинии. В торжествах приняли участие митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), епископы Серафим Можайский, Трифон Дмитровский, Евдоким Волоколамский и Анастасий Серпуховский. От Вознесенского монастыря — игумения Евгения, настоятель храмов обители иерей А. И. Пшеничников (автор труда по истории монастыря), сёстры, духовенство и прихожане московских храмов, а также многочисленные делегации из многих городов России.
