Невероятное совпадение всех этих возможностей возникло именно в Звенигороде 1390-х годов, после победы Юрия Звенигородского над Волжской Булгарией и появления в подмосковных краях лучших специалистов этой древней державы.
Но даже и это совпадение не могло бы повлиять на события, а грандиозные свершения не были бы осуществлены, если бы (кроме Небесного Промысла) не вмешался и так называемый «человеческий фактор». То есть, в нашем представлении, если бы не соединились две устремлённые в будущее души, два подвижника. Как мы говорили — один из мира светского, другой — из духовного.
Что ж, не зазорно повторить их имена, пусть даже в сотый раз: старец Савва Сторожевский и князь Юрий Звенигородский.
Они как-то не мешали друг другу осуществлять задуманное, скорее — наоборот. Светский человек строил светское, а церковный — церковное. Бок о бок, по общему уникальному плану.
Поговорим о светском устроении этого времени.
На Городке — в пределах Звенигородской крепости — князь Юрий сразу же после получения удела в «отчину» начинает возведение собственного дворца. Причина банальна — надо было где-то жить. У местных бояр прекрасные хоромы уже были здесь в собственности, и новому удельному князю нельзя было «ударить в грязь лицом».
Можно предположить, что от прежних князей Черниговско-Звенигородских, владевших землями ещё давно, кое-что здесь ещё должно было оставаться. Но скорее всего — почти ничего. Ведь с тех пор, как Иван Калита прибрал эти угодья к своим рукам, прошло более полувека! Деревянные постройки обветшали, а то и вовсе — превратились в устаревшие полуразвалины.
Холм Городка расположился на левом берегу Москвы-реки, где она прорезает пойму глубоких оврагов. Тут же протекала речка Жерновка. Почти неприступная возвышенность с той стороны, где не было оврагов, была окружена глубоким искусственным рвом. Рядом с самой крепостью есть площадка, где располагался посад. А ещё один посад разросся на другом берегу, в низине, и к этим временам уже был густо заселён. Именно вокруг главного холма современные археологи находят остатки древнейших укреплённых поселений с незапамятных времён.
Строительство Юрием дворца в Кремле начинается почти сразу после получения удела по наследству, именно в начале 1390-х. Тогда у князя ещё не было серьёзных средств. Наследство от отца он получил в основном в виде недвижимости, а не в виде реальных «мешков с деньгами». Доказывает это и тот факт, что дворец заложен был деревянным, то есть — более дешёвым, «экономичным». И до 1395 года — момента похода на булгар, он, вернее всего, был уже построен. Иначе бы его после победы возводили в камне. А теперь — не было смысла перестраивать уже сделанное. Как и в случае со стенами — укреплениями вокруг Кремля, их тоже тогда успели уже сотворить из дерева.
«Деревянность» дворца и крепостных стен их и погубила. Сжечь такие постройки до основания первым же набегом любого сильного неприятеля (а войн будет ещё предостаточно) — дело обычное. Что позднее и произошло. Потому они не сохранились, как, впрочем, и все десятки великолепных княжеских дворцов той эпохи по всей Руси, которые по старой привычке складывали из брёвен. Жаль, что искусство миниатюры ещё не предполагало тогда необходимости точного копирования объектов человеческого труда. Никто не зарисовал этих красот. А мы можем только воображать — что там могло быть.
Камень же спасал реально, а не гипотетически. Из всего, что останется потомкам на Городке — до наших дней сохранится только Успенский собор. Каменный.
Перейдём к обустройству церковному.
Первоначально решено было возвести из камня собор Успения Пресвятой Богородицы. Исторические документы не сохранили сведений о времени его постройки, а пожар, случившийся в 1723 году и превративший в пепел все бумаги Звенигородской канцелярии, поставил в возможных поисках даты вполне вероятную точку. Косвенные данные и анализ других имеющихся источников — один из путей разрешения этой проблемы. По нашему мнению, решение о строительстве было принято сразу же после 1395 года, когда звенигородские дружины вернулись из похода с богатой добычей.
В это время уже существовали два деревянных храма — прежний Успенский (на месте нового) и Рождественский — на холме Сторожи (о чём мы уже говорили в предыдущей главке «Основание Богородице-Рождественского монастыря»).
Новый собор на Городке, в самом центре Кремля был необходим по нескольким причинам.
Первая — присутствие новой епископской кафедры в Звенигороде, необходимо было поднять её важное положение, особенно в связи с предстоящим переездом сюда старца Саввы из Троицкого монастыря.
Вторая — престиж. Князю Юрию надо было показать Москве и старшему брату Василию свою мощь и умение заботиться о своём уделе. Ведь будущее было непредсказуемым. А Юрий оставался по завещанию отца официальным претендентом на великокняжеский престол, как говорится, под «номером 1».
Третья — уже тогда могла зародиться идея династического брака с большими перспективами, дабы ещё более усилить и возвысить положение Юрия перед Москвой. Литовцы изгоняют в 1395 году из Смоленска великого князя Юрия Святославича. Он вполне мог появиться со своими чадами, включая дочь — Анастасию, в Москве или даже в Звенигороде (у бывшего епископа Смоленского, а теперь — Звенигородского Даниила). Познакомившись с юной невестой, Юрий мог уже тогда предположить будущий брак, который приносил фантастические возможности — возможность претендовать на Великое княжество Смоленское, одно из самых важных и старейших в истории Руси. Храм же — большой, новый и каменный — нужен был и для исключительного события — венчания в столь представительном окружении. Хотя известно (есть, правда, редкое упоминание об этом в летописи), что венчание Юрия и Анастасии произошло «на Москве», что никак не отменяет возможных планов сделать это в Звенигороде.
Что же касается каменного Рождественского собора в монастыре Саввы Сторожевского, то его на месте одноимённого деревянного стали сооружать почти одновременно с Успенским на Городке. Оба храма были закончены так быстро, что уже к началу 1400-х годов большую их часть успел расписать иконописец Андрей Рублёв (подробности — в следующей главе).
Но не скорость строительства и не желание удивить современников по сей день приводят в изумление уже наших современников, и в первую очередь — знатоков-искусствоведов. А зарождение нового архитектурного стиля, с которого мы и начали этот рассказ. Стиля, официально признанного как «раннемосковский», а нами без обиняков называемого «звенигородским» (без претензий на приоритет в употреблении данного термина).
В чём же его загадка?
При Савве Сторожевском и князе Юрии в Звенигороде начинается условный возврат к принципам и архитектурным традициям Владимиро-Суздальской Руси. Но совершенно на новом уровне. Словно бы кто-то стремился «оживить» забытые черты домонгольской культуры. Первым делом у искусствоведов принято сопоставлять звенигородские соборы с владимирскими церквями XII века. Особенно — из-за появления внешних украшений — орнаментов на стенах возводимых храмов. Правда, исчезают из такой резьбы диковинные животные, грифоны и персонажи библейской истории. Храм на Городке окружает лишь несколько полос каменного пояса из растительного орнамента. Времена переменились. Восприятие духовных основ жизни становится более символическим.
