Поразительно, как это близко будет связано потом с Саввой Сторожевским, который жил в пещере, возможно, ещё в языческом сознании имеющей происхождение от медвежьей (волчьей) берлоги. Именно изгнание мифологического медведя, в виде спасения царя Алексея Михайловича, являлось важным актом в борьбе с язычеством на Руси. Связано событие было непосредственно с именем Саввы Звенигородского. Но истоки — снова ведут нас вглубь веков, к Савве Сербскому...
Почему так часто путали разных подвижников, имена которых были одинаковыми? Конечно, из-за невнимательности. С Саввой Сторожевским это происходило многократно. Приведём лишь некоторые примеры, которые оказались на виду.
Первая история связана с Саввой Стромынским, который был игуменом Успенского Дубенского монастыря и жил одновременно с Саввой Звенигородским. Здесь просто авторы житий и летописцы одного Савву заменили на другого. Путаница оказалась невероятной. Подробности об этом изложены в одной из последующих главок данной книги — «Мифы о Дубенском острове», куда мы читателя и отсылаем.
Другой пример связан с тем, что одновременно с ним жил Савва Московский — сподвижник и ученик основателя Спасо-Андроникова монастыря — Андроника Московского. Этот Савва скончался почти вослед за Сторожевским игуменом — в 1410 году. Его имя будет связано с жизнью иконописца Андрея Рублёва. И в связи с этим требует особого внимания весь период деятельности инока Андрея в середине 1390-х годов, сразу после кончины Андроника (1395), когда он трудился над росписью звенигородских соборов. Делал он это по просьбе и благословению Саввы Сторожевского. Но считается, что он провёл эти годы в Андрониковом монастыре — у Саввы Московского. Путаница или историческое переплетение событий? Имеет смысл разобраться и в сей проблеме, чем мы и займёмся позднее.
И, наконец, пример третий. Он связан с тем, что после кончины Саввы Сторожевского (в 1407 году) место игумена в его монастыре занял (скорее всего, по его же благословению) другой Савва. Позднее это стало причиной того, что иногда кое-кто считал датой преставления Звенигородского старца чуть ли не 1432 год. При этом даже предполагалось, что он вновь заменил Никона Радонежского на посту игумена Троицкого Сергиева монастыря, уже после кончины того — в 1428 году.
Вот ведь задачка с тремя неизвестными. Разрешить её можно только с помощью быстрого пояснения. А именно — оказывается, что было три Саввы, почти одновременно! Один — наш Савва Сторожевский. Другой — его преемник по Звенигородскому монастырю (после 1407 года). Третий — преемник Никона Радонежского по Троице после его кончины (не ранее 1428 года). Можно было бы разобраться просто. Если бы Савва Сторожевский в своей жизни не был бы игуменом и Троицкой, и Звенигородской обителей. Представьте себе «жизнеописателя» русского Средневековья, не имеющего под рукой почти никаких «справочников» и пытающегося десятилетия (а то и столетия) спустя разобраться в исторических перипетиях из устных рассказов и преданий, где имя одного игумена совпадает с другими. Вот так эту историю описывает в XIX веке замечательный летописец Сторожевского монастыря С. Смирнов: «Составитель истории иерархии, при описании Троицкой лавры, в списке игуменов, на третьем месте поставляет Савву Сторожевскаго и говорит, что он игуменствовал в лавре 4 года с 1429-го (Ист. иер. II. 175). Но в том же томе далее при описании Саввина монастыря говорит, что Савва Сторожевский скончался 1407 года (стр. 563). От чего же происходит такая запутанность и противоречие? Во 1-х, кажется, от того, что и Савва Сторожевский был игуменом в лавре после Никона, когда последний, вскоре по вступлении в игуменство, оставил власть добровольно, а другой Савва числится игуменом Троицким после же Никона, именно после его смерти. Между тем последний не именуется святым или преподобным. Во 2-х, и преемником преподобнаго Саввы в монастыре Звенигородском был Савва же; такое тождество имён действительно могло быть причиною неверных предположений и догадок».
Странно, но после кончины — памяти о преподобном Савве словно бы «везло» на исторические «несуразицы». Остаётся надеяться, что время расставит всё на свои места.
Итак, мы видим, что очень красиво выглядят и рассказ о возможном возвращении Саввы в родной Звенигород, и история его мирского имени. Но всё это пока ещё далеко от истины.
Остаётся только сделать некоторые выводы.
Предполагаемые даты рождения Саввы Сторожевского:
Вариант 7. До 1314 года.
Вариант 2. 1327 или 1330-е годы.
Вариант 3. Середина 1340-х годов, не позднее 1347 года.
Мирское имя: возможно, имеет отношение к одному из боярских или знатных родов.
Место рождения: точно не известно, однако автором уготована иная версия о том — откуда он был родом.
О чём и пойдёт речь далее.
«Смоленский след» в биографии игумена
Гипотеза 11
Бывают странные сближения...
А. С. Пушкин
Поспешим ознакомить читателя с нашей версией возможного происхождения Саввы Сторожевского. Тогда ответ на вопрос — «так кто же он был, какого роду-племени, из какой семьи?», на который исторические документы напрямую свет не проливают, может оказаться более близким.
Одно из предположений на данный счёт, по нашему мнению, связано с боярским родом из Великого княжества Смоленского. На это указывают косвенные данные. И если собрать их всех воедино, то возникает некоторая вполне отчётливая картина, гипотеза, которая имеет шансы на подтверждение.
Повторюсь — речь идёт лишь о намётках «Смоленского следа» в биографии Саввы Сторожевского. И делаю это потому, что данная гипотеза выдвигается впервые, а потому требует и некоторых доказательств, и достаточного осмысления. Приведу некоторый ряд попавшихся на глаза фактов. Всё дальнейшее — предмет дополнительного изучения исследователями.
Сначала вернёмся к знатному происхождению Саввы. Известно, что большинство известных учеников и последователей Сергия Радонежского были из таких родовитых семей. Ярчайший пример — Кирилл Белозерский, который был в прямом родстве с семьёй тысяцких Вельяминовых из Ростова, в миру звался Козьма и был печатником боярина и окольничего великого князя Дмитрия — Тимофея Васильевича.
Выходцы из Ростова группировались тогда вокруг Фёдора Радонежского. В этом кругу мы имени Саввы не замечаем. Потому и отбрасываем мысль, что он был из Ростова или откуда-нибудь из близких к Троицкому монастырю земель.
Но Кирилл Белозерский и Савва Сторожевский, если присмотреться к историческим фактам, чем-то всегда были близки по образу и по духу. Они предпринимали некоторые важные шаги в своей жизни почти одновременно, они уходили из родных обителей и основывали свои монастыри. Именно к преподобному Кириллу обратился после кончины Саввы князь Юрий Звенигородский за духовной помощью и поддержкой. Случайно ли? Именно Кирилл Белозерский окормлял духовно младшего брата и соседа Юрия — Андрея Можайского. Эта «близость» косвенно показывает, что в жизни братьев-князей происходило много похожего. Князь Юрий хотел выглядеть не хуже, чем его старший или младший братья, а потому призвал к себе в отчину и выбрал в духовники именно Савву — выходца из именитого рода, то есть поступил так же, как делали и они.
