Такое подробное описание труда Епифания необходимо нам для того, чтобы стало ясно — это вполне точный и достаточно правдоподобный источник, сведения из которого можно принимать как вполне исторические. Ведь именно из Епифания заимствовал наш Маркелл Безбородый свой рассказ о Дубенском монастыре. Что же поведал нам автор первого Жития Сергия? А вот что.
По этому тексту события вокруг Куликовской битвы происходили следующим образом: «Услышав от Великого князя о нашествии Мамая, святой благословил Димитрия, вооружил его молитвой и сказал: “Господин мой, тебе следует заботиться о вручённом тебе Богом христоименитом народе. Иди против безбожных, и с Божией помощью ты победишь и вернёшься в своё отечество невредимым с великими почестями”. Великий князь ответил: “Если Бог поможет мне, я построю монастырь во имя Пречистой Богоматери” — и, приняв благословение, покинул обитель, торопясь в путь».
Это была встреча Дмитрия Донского и Сергия Радонежского перед битвой. А после сражения обет, данный князю, был сдержан. Вот как это происходило.
«Достохвальный победоносный Великий князь Димитрий, одержав славную победу над враждебными варварами, с великой радостью, торжествуя, вернулся в своё отечество. По возвращении он незамедлительно посетил святого старца Сергия... Тогда же Великий князь напомнил старцу о своём обете построить монастырь во имя Пречистой Богоматери и сказал, что хочет немедленно приступить к его исполнению, нужно только выбрать подходящее место. Старец Сергий отправился на поиски и нашёл красивое место на реке, называемой Дубенка; с соизволения Великого князя святой Сергий поставил там церковь во имя Пречистой Богоматери — Успения Владычицы нашей Богородицы. В скором времени, благодаря помощи Великого князя, чудный монастырь был закончен и всё необходимое в нём было в изобилии. Игуменство в нём святой поручил одному из своих учеников, по имени Савва, мужу весьма добродетельному, который благолепно устроил в обители общежительство, как и подобает во славу Божию. В обители собралось множество братии, и по милости Пречистой никогда не оскудевало в ней всё потребное для жизни...»
Как мы видим, Епифаний упоминает здесь ученика Сергия по имени Савва. Неужели это первое упоминание о Савве Сторожевском?!
Но оказывается, можно найти сведения о постройке этого монастыря и о Савве в ещё более ранних источниках, например, создаваемых буквально ещё при жизни самого старца и в два следующих после его кончины года (1406—1409). Это знаменитая Троицкая летопись, являющаяся частью знаменитого московского летописного свода, составление которого в последний год своей жизни благословил ещё митрополит Киприан. Что же мы находим здесь? А именно — первое упоминание о построении монастыря «на реце на Дубенке, на Страмыне». И оно относится к 1379 году, то есть ещё до того, как Дмитрий Донской мог говорить с Сергием Радонежским о Куликовской битве.
В летописи нет ни намёка на то, что этот монастырь был обетным, то есть — обещанным Сергием князю, а также нет ни одного упоминания ни о каком Савве. Да и вообще летопись не очень доброжелательно относится к самому Дмитрию Донскому, который, как известно, тогда изгнал митрополита Киприана из Москвы. А вот его противники — великие князья Ольгерд Литовский и Михаил Тверской — оцениваются весьма положительно. О победе на поле Куликовом Троицкая летопись рассказывает вообще скудно. Относительно Дубенского монастыря становится понятным, что церковь в нём была освящена 1 декабря 1379 года в день памяти святого пророка Наума, а первым игуменом нарекли «отъ болшаго монастыря отъ велшиа лавры» ученика Сергия «именем Леонтиа».
Вот вам и первоисточник! Похожие данные подтверждает и другой достаточно ранний — Рогожский летописец. При этом надо иметь в виду, что сам важнейший для историков подлинный текст Троицкой летописи — первого общерусского и при этом именно московского летописания! — был утерян. Когда в Отечественную войну 1812 года в Москве разразился роковой пожар, то единственный список летописи сгорел — незатейливо и просто. Оказывается — горят рукописи, да ещё как горят! Некоторая часть документа сохранилась только благодаря трудолюбию и усердию историка и писателя Н. М. Карамзина, делавшего многочисленные выписки из него. Вот по этим-то заметкам, вкупе с научным анализом других летописей XV века, мы сегодня можем говорить о реконструкции текста летописи Троицкой.
Но откуда же взялись факты в писаниях, о которых мы говорили выше, то есть те, что упоминают Савву, как настоятеля монастыря на Дубенке? Следует заметить, что подлинный текст Жития Сергия Радонежского, созданный Епифанием Премудрым, до нас также не дошёл, и мы имеем его в гораздо более поздних переписях, сделанных рукою известного средневекового писателя Пахомия Логофета (иногда его ещё называли Пахомием Сербом). А именно там впервые говорится о некоем Савве. Заимствуя это утверждение, Маркелл Безбородый столетие спустя вдруг стал утверждать, что речь идёт именно о Савве Сторожевском.
Посмотрим, прав ли он был.
В более поздней — Никоновской летописи — события уже излагаются в несколько иной последовательности. Например, Дмитрий Донской и Сергий Радонежский договорились о строительстве монастыря не до, а после Куликовской битвы. Здесь уже упоминается Савва, который был духовником всей братии Троицкой обители. «И возвратися Князь Великий с воинством своим здрав, — повествует летопись о битве с войском хана Мамая, — и умоли св. Сергия поискати места на составление монастыря: он же, обрете место и призва Великаго князя, и основаша церковь и монастырь во Имя Пречистыя Богородицы Успения, и составиша общее житие и постави единаго от ученик своих игумена в том монастыре имянем Савву, иже бысть прежде в его монастыре великом духовник всему братству, старец честен и учителей зело и прозваша той монастырь, еже есть сице имя ему, монастырь на Дубенке». Но ведь это уже тексты XVI века! Откуда в них появились такие сведения?
Главное внимание данной теме исследователи оказали уже в XIX веке. Первым ввёл в оборот идею второго одноимённого монастыря, основанного Сергием Радонежским на Дубенке, историк Церкви М. В. Толстой. Он написал специальную статью по этому поводу, где вывел, что в Житии Сергия Радонежского речь шла об Успенском Дубенском Шавыкином монастыре, игуменом которого был определён Савва Сторожевский. Толстой отправился на местность к северу от Троице-Сергиевой лавры, где на острове, среди слияния нескольких рек обнаружил некоторые остатки некоей обители, относящиеся к первой половине XVIII века: погост, предметы того времени в близлежащей церковке, а также изображение построек в развалинах, датированное 1765 годом.
Всё это почему-то дало историку основание утверждать, что это тот самый монастырь, где был Савва Звенигородский. А в другом — Дубенском — обитали Леонтий и Савва Стромынский. Толстой сослался на рукописный сборник Московской Духовной Академии середины XVII века, где он нашёл такие слова: «Преподобные отцы Савва и Леонтий начальницы быша Стромынскаго монастыря благословением Преподобного Сергия Чудотворца». Но он нигде не нашёл ничего, что бы текстуально отождествляло заветный монастырь с Шавыкинским.
За М. В. Толстым эту идею подхватили и другие историки XIX века, которые уже без всяких доказательств и объяснений включали в свои труды указание о существовании двух монастырей и двух игуменов по имени Савва. Лишь автор вышедшего тогда труда «Историческое описание Саввина Сторожевского монастыря» С. К. Смирнов попытался аргументировать невозможность всех этих предположений. Он привлёк в качестве доказательств описи Троице-Сергиевой лавры и принадлежащих ей монастырей, составленные в 1618 и 1642 годах, а также другие источники. Вывод Смирнова был однозначен: произошла путаница, игуменство Саввы Сторожевского недостоверно.
