В XX столетии споры продолжились. Когда возникли разногласия по поводу благословения, данного преподобным Сергием Радонежским Дмитрию Донскому (которое могло быть в 1378 году — перед битвой на реке Воже, но не перед Куликовской), то опять появились сомнения — не есть ли поздняя идея о втором монастыре лишь желание выдать желаемое за действительное. Ведь именно после этого благословения (до 1380 года) и был заложен Дубенский Стромынский монастырь.
Кстати, интересный факт. У Симонова монастыря (которым руководил, как известно, племянник Сергия Радонежского — Фёдор Радонежский) были свои земельные владения на реке Дубенке, именно до 1380 года! Вот почему тут, на Стромыни мог появиться монастырь, благословлённый Сергием. А вот после 1380 года владения эти перешли к другим хозяевам. Это может также подтвердить то, что уже основанный монастырь — ещё оставался, а вот открыть новый на данных землях тогда не представлялось возможным.
Легендарный «второй» Дубенский монастырь в XVIII веке называли так: «Успения Пресвятыя Богородицы Шавыкина пустынь». Но почему-то не употребляли эпитета «Дубенский». Конечно, такая пустынь была, но никакого отношения к основанному Сергием Радонежским Дубенскому монастырю она не имела. Тем более что ни в одной из первых летописей или житий, где упоминается вся эта история, названия «Шавыкино» в отношении Дубенского монастыря не возникает. Скорее всего, эта пустынь появилась позднее, в XV столетии, а затем, в силу её расположения на острове, вокруг которого сходятся несколько рек, включая Дубенку, её каким-то образом «смешали» по близкому названию с монастырём Стромынским. И это позволило уже не только Никоновской летописи (XVI век), но даже и автору первого Жития Саввы Сторожевского — Маркеллу Хутынскому — в XV веке предположить, что история может иметь какое-то отношение к другому монастырю (хотя названия «Шавыкино» Маркелл даже и не упоминает). А раз было два монастыря, так, по мнению автора, наверное, могло быть и два Саввы. Почему бы и нет?
Считается, что Дубенская Стромынская обитель была упразднена в 1764 году. На её месте к XIX веку остались только часовенка и погост. Есть сведения, что и другая — Шавыкинская пустынь — была закрыта в тот же год. От неё почти ничего не осталось. Археологи в наше время пытались найти что-нибудь на этом острове, дабы доказать наличие серьёзной обители. Работы велись в 1989 году. Но результаты не дали ничего. Да, какое-то поселение XV—XVII веков здесь находилось, найдены редкие осколки посуды. Но к XIV веку, когда бы тут мог появиться монастырь, ничего существенного отнести нельзя, кроме нескольких осколков той же керамики. А разве мог бы важнейший «обетный» монастырь, основанный самим Сергием Радонежским, возглавляемый таким подвижником, как Савва Сторожевский, не оставить после себя ничего?! Это и есть ещё одно подтверждение в защиту наших доводов.
Мог ли Савва совмещать игуменство в Дубенской обители с духовничеством в Троицком монастыре? Ответ напрашивается сам собой. Это невозможно практически: расстояние (около 30 вёрст, почти 35 километров) не позволяет, да и уровень ответственности у духовника (одной обители) и игумена (другой) — разный. Вот почему позднее, когда Никон Радонежский откажется от игуменства в Троицком монастыре, покажет этим поступком, что затворничество, духовный подвиг с руководством монастырём совмещать не так-то просто. И это на территории одного монастыря! А если добавить «раздвоение» между двумя обителями, да ещё и дорогу между Дубенским и Троицей длинною в целый день пути (если на подводе) или два дня (пешим ходом), будет понятно — как было всё на самом деле.
Кстати, если принять версию, что Савва — будущий Сторожевский — всё же был игуменом Дубенского монастыря, то он будет выглядеть в этом случае, как неуживчивый в монастырской среде человек, словно он никак не мог прижиться на одном месте, всё время менял место обитания. Иногда такие перемены могут быть похожи на некий «карьерный рост», о котором в отношении данного человека даже и говорить не имеет смысла. В самом деле, получается так: то он жил в Троице, то уходил в игумены Дубенского, затем возвращался обратно, через некоторое время уже игуменствовал опять в той же Троице, после этого взял да и ушёл в Звенигород, наконец, основал свой монастырь, откуда ушёл в скит, где и скончался.
Не слишком ли «замысловат» путь для духовного подвижника? Он в данном виде не очень соответствует образу молчальника-исихаста того времени, который довольствовался тем, что у него есть, и никогда не стал бы «бегать» из монастыря в монастырь, тем более обладая высоким авторитетом у Троицкой братии, избравшей его своим духовником. Духовник от своей паствы, от своих детей духовных — далеко не уходит. Они нуждаются в нём ежедневно, а иногда и ежечасно, тем более — в средоточии всех самых трудных внутренних человеческих проблем и борений, коим является монастырь.
Скорее всего, реальность была гораздо проще: Савва не переселялся в Дубенский монастырь, а укреплялся в вере в одном и том же месте. То есть он никуда не уходил из Троицкого, был в его стенах сначала молодым иноком, затем духовником, наконец, игуменом и лишь после возвращения на пост настоятеля Никона Радонежского покинул свою первую, единственную и главную обитель, чтобы начать новую жизнь в скиту у горы Сторожи близ Звенигорода.
Подведём итоги наших рассуждений. Картина получается очень наглядная, особенно если перечислить кратко все вышеупомянутые совпадения.
1. В 1379 году Сергий Радонежский основывает монастырь в честь Успения Богородицы (известный факт). И вдруг (по более поздним источникам), через год, в 1380-м, он почему-то опять основывает монастырь в честь Успения Богородицы.
2. Оба монастыря заложены им на реке Дубенке, потому и тот и другой называются одинаково: Успенский Дубенский монастырь.
3. Сергий назначает игуменом монастыря инока Савву и в другой такой же монастырь назначает настоятелем инока Савву.
4. Оба Саввы начинают своё игуменство около 1380 года и завершают его практически одновременно — в 1392 году.
5. Оба монастыря находятся почти на одинаковом расстоянии от Троицкой обители.
В истории такие совпадения если и бывают, то скорее теоретически. В реальности понятно, что их не могло быть. Ясно, что речь просто идёт об одном и том же монастыре и об одном человеке по имени Савва. И выше мы уже изложили подробно: почему это не Савва — будущий Сторожевский, а Савва другой — Стромынский, именуемый также среди братии «Однооким».
Выводы же таковы. Рассказ об игуменстве в Дубенской обители — скорее всего ложная (тупиковая) ветвь жизнеописания Саввы Сторожевского. По-видимому, эти данные имеют отношение к другому монастырю и другому Савве: к Успенской Дубенской Стромынской обители и её второму игумену Савве Стромынскому (Савве Одноглазому). Второй монастырь если и возник спустя столетие, то быстро исчез, а уже по прошествии полутора столетий — в XVI веке — появилось предположение о «втором Савве», который как будто мог быть Саввой Сторожевским. Предположение это, похожее на миф, было неожиданно активно и бездоказательно подхвачено в XIX столетии одним из авторов истории Русской церкви, а затем — вослед ему — ещё несколькими исследователями, ссылавшимися на него и друг на друга. Хотя тогда же другие профессиональные историки Церкви и светские историки уже высказывались против таких предположений. Остаётся констатировать: прямых подтверждений мифу — как это ни печально — до настоящего времени не имеется.
