Каковы же были основные итоги работы комиссий (в особенности Второй комиссии Мезенца)? В результате кропотливой работы лучших знатоков знаменного пения, а среди них — старца Александра Мезенца, были сделаны следующие важнейшие шаги в развитии церковного певческого дела: созданы дополнительные значки для показания «степени», то есть высоты — так называемых «признаков». Знаменные рукописи и по сей день существуют одновременно и помётные, и призначные; исправлено пение «на речь» или на «наречное», то есть соответствующее речи (без хомонии, без аненаек и хабув). Эту работу, по сути, признавал и противник в то уже время Никона — протопоп Аввакум, который в 1669 году, в период работы Второй комиссии, писал в «Послании рабом Христовым»: «А наречное пение я сам, до мору на Москве живучи, видел... Оттоле и доднесь пою единогласно и на речь, яко праведно так. По писанию, как говорю речь, так ея и пою»; подготовлена книга Ирмологий и предполагалась её дальнейшая печать; разработан шрифт для печати.
В итоге была поставлена точка в многолетнем споре — о выживаемости и дальнейшем существовании знаменного распева в целом. Профессиональный вывод был однозначен: может существовать.
Однако вывод комиссии стал на первый взгляд совершенно неожиданным: «Ныне в нашем старороссийском знамени сим согласованным пометам сими известными литерами в печатном тиснении бытии невместно». Печатание крюковых нот так и не состоялось. Это говорит о ещё более дальнозорком видении перспектив развития пения как самим Мезенцем, так и его сотрудниками.
Сегодня мы можем смело сказать, что и Саввино-Сторожевский монастырь в Звенигороде был одним из важнейших центров изучения крюкового пения в XVII веке. Он играл огромную роль в развитии певческого дела и в истории реформ знаменного распева. Это был «государев монастырь», здесь царь часто бывал, здесь происходили торжественные царские службы. Именно отсюда и происходил старец Александр Мезенец, а скорее всего он жил там гораздо большее время, чем ранее предполагалось.
Однако события, происходившие в монастыре, не всегда можно расценить однозначно. Известно, что ещё в 1648 году патриарх Иосиф порицал монахов Саввина монастыря за то, что они «поют по скору и не единогласно». При этом, по последним сведениям, в монастыре занимались наречным пением (переводом пения «на речь»), а также использовали «признаки» ещё с конца 1640-х годов, то есть за 20 лет до окончательного утверждения этих важнейших моментов Второй комиссией Мезенца.
Будучи под пристальным вниманием царского и патриаршего ока, монастырь был в некотором роде центром всех событий вокруг певческих реформ, местом, где, по всей видимости, сталкивались мнения, существовали разные направления. Небезынтересно, что один из «боголюбцев» (противников Никона) Лазарь — протопоп Романово-Борисоглебского собора — долгое время скрывался не где-нибудь на Севере, в отдалении, а у игумена Никанора в монастыре Саввы Сторожевского, то есть под самым боком у царя и патриарха. Хотя всё-таки позже был найден и сослан в Сибирь, что описывает сам протопоп Аввакум.
Эта разнообразная роль монастыря показывала все противоречия времени, братия то поощрялась, то подвергалась критике. Но именно здесь вырастали известные кадры. Именно отсюда и мог появиться такой выдающийся деятель, как А. Мезенец.
Настало время поговорить о некоторых загадках биографии А. Мезенца и гипотезах по их разгадке.
Его полное имя — Александр Иванович Стремоухов (Мезенец), биография нам почти совсем неизвестна. Происхождение Мезенца можно определить по его собственноручной рукописи, подаренной им самим одному из сподвижников, с мини-автобиографией:
Труждающийся в сём деле монах Александр
В праворечном же пении издатель властен.
Руководительством Черкас иноземец:
Клиросским прозванием случайный Мезенец.
Отца имуща Иоанна малоросца:
Северских же стран прежде бывша Новгородца.
Разберём этот текст.
Труждающийся в сём деле монах Александр
В праворечном же пении издатель властен.
Здесь всё понятно — речь идёт о работе в комиссии, где Мезенец «властен», то есть один из главных, а также упоминается, что он уже является монахом (очевидно, Саввино-Сторожевского монастыря).
Отца имуща Иоанна малоросца:
Северских же стран прежде бывша Новгородца.
Слова «прежде бывша Новгородца» напоминают о том, что не сам Мезенец происходил из города Новгорода-Северского, а именно его отец. Украинское происхождение Мезенца обычно определяется по этим последним двум строкам. Однако при внимательном чтении видно, что всё это скорее относится к его отцу, который «прежде» там жил, а затем мог переехать в Москву или Звенигород, где и родился затем отрок Александр. Возникают вопросы: так откуда же сам Мезенец? Можно ли утверждать, что он жил в самом Новгороде-Северском, что он по происхождению «севрюк» — так тогда называли выходцев из Северской земли?
Однако текст говорит немного о другом.
Руководительством Черкас иноземец:
Неожиданное слово — «руководительство» — вызывает желание разобраться в сути фразы. По словарю древнерусского языка Срезневского «руководительство» означает «наставничество». Словарь Даля подтверждает такую интерпретацию: управлять, советовать, указывать, наблюдать, наставлять в чём, в деле, в труде, в работе, следовать чьему указанию, принять за правило, за наставление. Кто же «руководительствовал» Мезенцем?
Читаем дальше.
Слово «иноземец» — вполне понятно. Тогда это означало, что человек — выходец с юга, из Малороссии (Украины). Причём «иноземец» действительно был просто иностранцем, жителем из другой земли. И зачастую даже «своим» жителем, то есть единоверцем. В отличие, например, от «иноверца» или даже «иногородца», то есть — чужака. «Иноземцем» Мезенца сделала судьба, ведь Новгород-Северский был во времена жизни его отца польским городом. На некоторое время в середине XVII столетия стал русским, но «монах Александр» в это время уже жил в Москве или даже в подмосковном Звенигороде.
Итак, Мезенец мог быть «руководительствовав» своим отцом, который отдал его к русскому царю, возможно, ещё во времена Михаила Фёдоровича, а сам оставался жить на юге, в иноземном государстве. Вот почему юный певчий попал, как и многие его сверстники, в монастырь, где и был воспитан, достигнув положения старца.
Наконец, слово «Черкас» в тексте автобиографического стиха — вообще особенное, необычное, а потому о нём отдельный разговор.
С XVII века в Московии в массовом порядке стали селиться казаки с Украины, или, как их тогда называли, — черкасы. То были выходцы из разных мест юга и юго-запада Руси. По современной географии они переселялись в основном из мест, которые ныне принадлежат таким областям, как Волынская, Киевская, Полтавская или Черниговская. Царь Алексей Михайлович ещё 14 мая 1641 года писал о казаках-черкасах: «Они из Литовския стороны в наше Московское государство пришли для того, что польские и литовские люди их крестьянскую веру нарушили, и церкви Божии разоряют, и их побивают, и жён и детей разбирая в хоромы пожигают, и дворы их, и всякое строение разорили и пограбили. И мы, великий Государь, жалея, что они черкасы, православный крестьянский веры греческаго закона и видя их от поляков в изгнании и в смертном посечении, велели их принять под свою царскую высокую руку и велели устроить их». Бывали моменты в действительности массового переселения черкасов, как, например, в результате Берестечского поражения в 1651 году, когда 10 тысяч казаков убежали с польских земель и просили русского царя позволить им селиться на Московской земле. Да и вообще, черкасами в России до XVIII века называли многих днепровских казаков, что отличало их от малороссиян-украинцев. Эти черкасские казаки стали настолько известны, что позднее иногда вообще вместо слова «казаки» употребляли «черкесы», тогда как они никогда ни к нынешним черкесам, ни к Кавказу никакого отношения не имели. Любопытен факт, что знаменитую украинскую горилку до конца XIX века называли «черкасским вином» в отличие от водки, которую именовали «русским вином».
