А не стоит ли нам поискать какие-то «пересечения с Россией» в жизни пасынка Бонапарта, выявить некий «сакральный дух» всей этой истории, попробовать подступиться к условному коду русской святости?
Начнём с того, что Евгений Богарне прожил славную, но не очень долгую жизнь (3.9.1781, Париж — 21.2.1824, Мюнхен, Бавария). Приставка «пасынок» следовала позднее за ним всю сознательную жизнь, после того как его мать вышла за Наполеона. Но вот что интересно. По-русски пасынок (приёмный сын) иногда назывался так — «инбчим» (см. Даля). А это очень близко понятию «инок». Сравним инбчим и иноческий — «сану монаха свойственный, сродный». Берём на заметку...
Инбчимом Эжен сделал себя сам. Да, да! Это он познакомил Наполеона и свою мать Жозефину. Все помнят эту историю, как рыдающий мальчик ворвался в кабинет Бонапарта и попросил вернуть ему шпагу своего казнённого отца. Растроганный император не мог не обратить внимания на такой поступок, и... как раз тут и появилась его матушка.
Дальнейшее — известно.
Ещё один штрих. Именно Эжен Богарне штурмовал и брал остров Мальту, проявив отчаянность и невероятную храбрость. Он лично захватил знамя неприятеля. А в это самое время как раз здесь был основан известный Православный Мальтийский орден, учреждённый русским императором Павлом Первым. Не тогда ли Богарне впервые узнает о России, причём в самых неожиданных и сокровенных её проявлениях?
Хотя нет, нечто подобное могло быть и чуть ранее, в 1797 году, после заключения Кампо-Формийского мирного договора, когда он был отправлен с дипломатическим поручением на Ионические острова и попал на остров Корфу. Тот самый остров, за который русский адмирал Ушаков будет сражаться два года спустя! Русские уже тогда оказывали союзным православным грекам большую помощь и покровительство.
Продолжим.
За всю русскую кампанию Эжен не был ранен ни разу (что ему и предрёк Савва Сторожевский). Но было ли так до России? Нет. Вспоминается очень сильное ранение во время Египетской экспедиции (1798—1799), когда он выполнял обязанности адъютанта генерала Бонапарта. Во время осады Сен-Жан-д’Акра Богарне был тяжело ранен в голову осколком бомбы, причём рана эта стала последней в его жизни. Событие произошло у стен священного города, основанного крестоносцами и известного также под названием Акко. Французы не взяли город и понесли большие потери. «Если бы я тогда взял Акко, — писал Наполеон, — то стал бы императором Востока». Бонапарт приказал отступить и отравить всех раненых французов, чтобы они не попали в плен к местным ополченцам — боснийцам, албанцам, берберам, туркам и арабам, которые с врагами не церемонились. Они убивали всех, отрезали головы и выставляли их на стенах города. Но Богарне, впервые так близко встретившись со смертью, будучи сам раненым, проучаствовал в том, чтобы ни один из больных, на исцеление которых ещё оставалась хоть какая-то надежда, не был оставлен. Эти события запомнятся Эжену на всю жизнь.
А вот теперь несколько других — более удивительных совпадений.
Как мы помним, празднование обретения мощей Саввы Сторожевского происходит со времён царя Алексея Михайловича — с 1652 года, когда и было установлено в главном соборе Звенигородского монастыря новое надгробие. Оно приходится на конец января. В один такой день, в 1805 году, Богарне получил высочайший титул принца Французской империи (возможно лишь некоторое расхождение в стилях летоисчисления — новом и старом). Символично. Намного точнее совпадают даты того же обретения мощей Саввы с двумя другими важнейшими событиями в жизни Эжена Богарне. В 1806 году Наполеон в эти самые дни объявит ему об усыновлении, и пасынок обретёт уже известное нам «звание» «инбчима». А в январе 1813 года, практически день в день с поминанием Саввы Сторожевского, Богарне возьмёт на себя страшную ношу — командование остатками Великой армии Наполеона, уходившей из России. Тогда этот пост оставил даже маршал Мюрат. Получалось, что приёмный отец — Бонапарт — напал на русских, а его «инбчиму» пришлось «расхлёбывать» всю эту «кашу» и спасать его,солдат. Смелое ^решение, хотя в то время Богарне уже знал предсказание, что не будет убит или даже ранен до конца войны...
И ещё. В первых числах декабря 1807 года Эжену сообщили о получении им титула князя Венецианского, Что совпало с 400-летием преставления Саввы (3 декабря 1407 года по старому стилю)! Патент на титул придёт через несколько дней. А затем, в Венеции он сделал многое для сохранения многочисленных святынь, которыми до сих пор полны храмы этого «плавучего города».
«Бывают странные сближения», — как писал Пушкин.
Перед отступлением из Москвы Эжен Богарне предлагал отчиму отчаянный и решительный план быстрого наступления на Санкт-Петербург. Не состоялось. А вот уже после отречения Наполеона русский император Александр I проникся к Эжену симпатией и долгое время склонялся к мысли посадить на императорский трон Франции. Союзники же предлагали ему во владение герцогство Генуя. Но он дожил свой век тихо и спокойно у тестя в «городе монахов» — Мюнхене, получив от короля Максимилиана Иосифа титул принца Лейхтенбергского (вот откуда и пошла фамилия потомков).
Скончался Богарне быстро, от апоплексии, без страданий. Не стариком. Похоронили его в мюнхенской церкви Святого Михаила, неподалёку от раки с мощами святых Космы и Дамиана, надгробие которых было изготовлено около 1400 года в Бремене, то есть в точности во времена Саввы Сторожевского и основания им монастыря в Звенигороде...
Парадный мундир, в котором Эжен Богарне был на торжествах по случаю коронации и объявления его королём Италии, также совершил путешествие в Россию. Он хранится по сей день в Эрмитаже. Время от времени его выставляют для осмотра, а может быть, просто для того, чтобы проветрить после долгого лежания в подвалах. Некоторое время достоянием Эрмитажа были уникальные сервизы позолоченного серебра, принадлежавшие семье Богарне и которых касалась рука французского генерала. Они в советские времена были конфискованы, а затем в 1925—1930 годах часть сервизов была продана почти за бесценок за рубеж. Теперь регулярно в объявлениях очередного аукциона Сотбис можно встретить эти роскошные предметы, напоминающие нам о величии прежних времён...
Не так давно автор этой книги получил очередное письмо из Франции, из монастыря Покрова Пресвятой Богородицы в Бюси-ан-От, что расположен недалеко от Парижа.
От той самой монахини — матушки Елизаветы, что носила в миру титул герцогини Лейхтенбергской и происходит из рода Богарне.
Матушка написала: «Что касается моих воспоминаний, могу только сказать, что, узнав об этом семейном предании, я была поражена тем, что мой предок Евгений де Богарнэ получил такое откровение, глубоко запечатлевшееся в его душе. С тех пор я горячо желала приехать когда-нибудь в Россию и поклониться святым мощам прп. Саввы. В 1996 году Господь исполнил моё желание и сподобил меня наконец посетить Саввино-Сторожевский монастырь, где меня и мою сестру очень тепло приняли. С тех пор судьба этого монастыря очень близка моему сердцу и я радуюсь его развитию и духовному преуспеянию».
Письмо это цитируется здесь в современном написании, хотя в оригинале оно написано на добротном старом русском языке, с «ятями» и точками над «i».
