— Не стоит.
Гамлет кивнул и больше ничего не сказал, а в его глазах читалось понимание.
Грач не унимался, продолжал звонить. Будто бы один телефонный разговор мог что-то изменить в его предательстве! Что Дима мог сказать мне такого, что я не рассмотрела уже в его глазах? Он женат, и точка.
У меня был твердый принцип по жизни: я не встречалась с несвободными мужчинами. А теперь, благодаря Грачу, я чувствовала себя грязной, нашу связь запретной, а ребенка…
Определенно, мне все равно не избежать этого сложного разговора, но он состоится позже. Тогда, когда я опущу между нами крепкую стену, чтобы ничего не задело, не пробилось, не причинило боль. Не сейчас.
Поэтому я смалодушничала и внесла номер Грача в черный список. Телефон затих, а на душе у меня стало только гаже.
— Остановите здесь, пожалуйста, — попросила я мужчину, когда мы подъехали к элитному жилому комплексу, где у меня была квартира.
— Вы здесь живете? — отчего-то удивился Гамлет.
— Чаще пропадаю на работе, но да.
— Так, выходит, мы с вами почти что соседи, — улыбнулся мужчина, заезжая на территорию. Охранник на посту пропустил его машину без проблем, значит, номера уже были вбиты в личную базу жильцов. — Я недавно переехал.
— Какое любопытное совпадение, — протянула я.
Здесь было пять домов, так что в каком бы Гамлет ни жил, а соседями мы считались чисто номинальными, но все же. Не любила я таких случайностей, они меня настораживали.
— Ну я пойду. Спасибо за помощь, и еще раз простите за то, что едва не убила, — проговорила я перед тем, как выйти из машины.
— Маргарита, постойте, — послышалось от мужчины.
Гамлет обогнул внедорожник и передал мне визитку.
— Обращайтесь, если что, — сказал он. — Конечно, лучше, если не понадобится. Ну или хотя бы позвоните, вдруг что-то по-соседски нужно будет.
«Мартиросян Гамлет Вагенович — нейрохирург частной клиники «Хэлинг» — гласила визитка.
— Хм-м… Благодарю, — немного растерянно ответила я.
Нейрохирург не тот знакомый, чьими услугами захочешь вдруг воспользоваться между прочим, но Гамлет так прожигал меня цепким взглядом своих темно-карих глаз, что нельзя было отказаться. Он был уже немолодым, но довольно импозантным мужчиной. И явно проявил ко мне интерес. Только мне сейчас новые отношения, знакомства или даже интрижки как двойная удавка.
Спасибо, не требуется.
— До свидания, Маргарита, — сказал Гамлет и вдруг поцеловал мою руку, отчего я еще сильнее опешила. — Будьте аккуратнее на дороге.
— Определенно буду, спасибо.
Я ушла в сторону своего дома, больше не обернувшись, а возле подъезда столкнулась с мужчиной из прошлого.
— Уже новый появился? — усмехнулся Глеб. — Ты их коллекционируешь, что ли?
Вишневский был последним человеком на земле, которого мне сейчас хотелось видеть.
— Разве моя личная жизнь хоть каким-то образом тебя касается? — прищурилась я.
— Я не потерплю, чтобы мать моего сына была гулящей девкой!
— Обязательно ей об этом сообщи, — твердо сказала я и попыталась его обойти, но Глеб заступил дорогу. — Дай пройти.
— Ты издеваешься надо мной, Селезнева? — прошипел он.
— Наверное, мне придется открыть тебе страшный секрет, Вишневский, — понизила голос до таинственного шепота я. — Для того чтобы издеваться или в другой форме как-то проявить свой интерес к твоей царской особе, нужно о тебе думать. А я давно дурного в голову не беру.
Я вскинула голову и вновь предприняла попытку обогнуть мужчину по дуге.
— Ну ты и су…
Раньше я с замиранием сердца относилась к каждому его слову, а теперь всем понятная характеристика даже польстила, как комплимент. Значит, эти годы, пока я делала себя сама, не прошли зря.
— Что-что? — Я остановилась и впилась в бывшего взглядом. — Повтори, пожалуйста, я не расслышала.
Губы Глеба побелели и превратились в одну тонкую линию, так сильно он сцепил челюсти.
— Все привыкнуть не могу к твоим изменениям, — наконец выдавил Вишневский из себя.
— Все течет, все меняется, — развела руками я. — Время не стоит на месте. Ты пришел сюда, чтобы поднять философские темы? Я могу дать ссылки на несколько ютуб-каналов, просветишься.
Вместо ответа он схватил меня за предплечья и стиснул пальцы, отчего я почувствовала вполне реальную физическую боль в противовес той эмоциональной, что терзала невидимым палачом.
— А-а-а, — улыбнулась я, — поняла. Ты пришел наставить мне синяков. Решил таким образом пометить, раз иначе не получается? Ну, давай, только не надейся, что твой автограф останется тайной. Я позабочусь, чтобы это стало достоянием общественности, сейчас у меня уже есть нужные связи.
Глеб разжал хватку и погладил мои руки, точно так извинялся за то, что перестал контролировать силу.
— А ведь нам всегда было хорошо вместе, а сейчас будет еще лучше. И пусть мне нравилась Мышка, но и стерву я смогу обуздать.
Вишневский вдруг притянул меня ближе. Между нами оставались какие-то сантиметры жалкого расстояния. В глазах Глеба я могла разглядеть рисунок радужки, те желтые лучики, что раньше сводили меня с ума.
В нос мне ударил приятный мужской парфюм известной марки, такой знакомый… Из прошлой жизни.
Раньше от этого аромата у меня бабочки порхали в животе, а сейчас поднималась тошнота. И пускай малыш во мне был еще просто набором клеток, но этот конкретный хомо сапиенс ему явно не понравился.
Я все еще хорошо помнила, как плыла от любого прикосновения Вишневского, как дождаться не могла времени, когда мы останемся вдвоем, как сгорала от любви к нему. А теперь…
— Я же знаю, ты все еще меня хочешь, Рита, — ухмыльнулся Вишневский.
— Не Рита, а Марго. Ты постарел, Глеб, раз мне приходится напоминать такие простые вещи, чтобы ты запомнил, — хладнокровно заявила я, борясь с приступом тошноты.
— Я запомню, девочка, — блеснул глазами он. — Как только попробую тебя на вкус. Готова освежить мою память?
Глеб потянулся ко мне за поцелуем, я покорно замерла в его руках, чтобы выдохнуть почти в рот.
— А знаешь, какая твоя проблема, Вишневский? Всегда была и осталась.
— Какая? — хрипло спросил он, взгляд уже затуманился желанием.
— Излишняя самоуверенность. Тебе даже в голову не может прийти, что кто-то может тебя не хотеть, — сказала я.
— Хочешь сказать, этот кто-то ты? — выгнул брови он, не поверив моим словам.
— Более того, меня от тебя мутит.
Вишневский нахмурился.
— То есть твой ответ на мое предложение все еще отрицательный?
