— Мама не хотела, чтобы я осталась одна. И я не останусь. У меня будет ребенок. — Сама не знаю, в какой момент это решение пришло ко мне, но менять я его не собиралась. На месте любви к Глебу появилась пустота. Всепоглощающее чувство оставило в моей душе бездонную пропасть. Я выгорела, но все равно остервенело цеплялась за жизнь. Пока было для кого, цеплялась… — Я справлюсь. Ты мне поможешь?
— Я не гинеколог, — вздохнул Роман. — Но у меня есть отличный специалист. Прорвемся, Селезнева. Ты же упорная, правда?
Только знакомства Васнецова мне не пригодились, жизнь вновь подкинула крутой поворот.
— Выходи за меня замуж, Рита, — в один февральский вечер предложил мне господин Каминских.
— Что? — Я подумала, что ослышалась. Но, судя по серьезному выражению мужского лица, ошиблась. — Замуж?
— Именно, — кивнул он.
Мы пили чай на кухне. С ароматными пирогами, которые приготовил Александр. И это его предложение совершенно не вписывалось в ровное течение вечера.
Захотелось рассмеяться. И я бы так и сделала, если бы только вспомнила, как это…
— Я вынужден вернуться в Америку, бизнес требует моего участия.
— Уезжайте. Мамы больше нет, а мне вы ничего не должны, — пожала плечами я.
— Ты не понимаешь. Я не могу тебя оставить, — сжал пальцами переносицу он. — Машенька…
— Вы же были не просто другом, правда? — склонила голову набок я.
— Просто другом, — тяжело вздохнул Александр. В его глазах отчетливо светилось сожаление. — Мы дружили с твоим отцом, а потом влюбились. Оба. В одну девушку.
— И она предпочла его вам.
— Банальная история, правда? — хмыкнул господин Каминских. — Я отступился, улетел из страны, начал все заново, поднялся. А потом твой отец умер. Я был на похоронах и, как бы эгоистично это сейчас ни прозвучало, понимал, что его смерть — мой шанс быть с Машей. Пусть не сразу, но…
— Но она отказала, — опять предугадала я.
— Да, твоя мать умела быть категоричной, — улыбнулся он. — Это у тебя от нее.
— Я не моя мать. И не смогу вам ее заменить, простите.
— Ты меня неправильно поняла, Рита, — расстроился он. — Я всю жизнь любил только твою мать. Очень жаль, что не смог ей помочь побороть эту болезнь… И тебя любить буду, как дочь, которой у меня никогда не было и уже не будет. Я предлагаю тебе фиктивный брак.
— Фиктивный? — нахмурилась я.
— Иначе с переездом, гражданством и наследованием моих сбережений в будущем у тебя будут проблемы. Мы оформим все правильно, и у тебя будут прикрыты тылы. У тебя и твоего ребенка. Машенька хотела, чтобы я позаботился о вас. Я не могу не исполнить ее последнюю волю.
— Александр…
— Ну что тебя здесь держит? Подумай сама. А на новом месте ты сможешь начать все заново, я помогу.
Он был прав. Здесь меня уже ничего не держало. Впрочем, в любом другом месте тоже.
— Я не обижу, — обещал Каминских, заметив мои сомнения. — Поверь мне, Рита. Дай позаботиться о дочери моей любимой, раз уж ей я помочь не смог…
И я поверила. За моей спиной давно горели все мосты. Жалеть было не о чем. Разве что о том, что не смогу проведывать могилу матери, но я нашла женщину, которая за деньги обязалась это делать. Организацией перелета, оформлением документов, погашением выплат по ипотеке и продажей квартиры занялся Александр.
Когда самолет поднялся в небо, я вздрогнула.
— Летать боишься? — тонко подметил Каминских, взяв меня за руку. — Попробуй уснуть, так будет легче.
Я кивнула, откинувшись на сиденье и укутавшись в плед. Только все равно очень остро чувствовала, как рвались те нити, что связывали меня с прежней Ритой. Наивной, доброй, глупой, чистой девочкой.
Мысленно я прощалась с ней, отдавая дань уважения ее мечтам и желаниям. Правда, слез не было. Видимо, я свое уже отплакала.
А в Америке из самолета уже вышла Марго. Риты не стало.
ГЛАВА 11
Четыре года спустя
Дул пронизывающий морозный ветер, поэтому я сразу натянула капюшон на голову и притянула Бодьку плотнее. Пусть пройти надо было всего ничего, но простуда или отит в мои планы не входили. После теплой американской зимы наша казалась настоящим безжалостным монстром. Впрочем, она все равно не могла бы конкурировать с той тварью, что высунула морду из глубин моей памяти, стоило только спуститься по трапу.
Я улетала отсюда зимой. И зимой же вернулась. Символично ли?
Скорее глупое стечение обстоятельств, которое меня не особо волновало. За время моей американской жизни я стала иначе смотреть на многие вещи, изменилась не только внешне, но и внутренне, нарастила наконец ту броню, которой мне когда-то так не хватало. Теперь я не боялась мира, ставила себе цели и достигала их. Теперь мир вполне мог бояться меня, если бы я этого хотела.
Я стала сильнее. Только эта сила не уменьшала моего одиночества, что иногда вгрызалось в мою душу бессонными ночами…
Вместо того чтобы сражаться с ночью, я решила сделать ее своей союзницей и открыть бизнес. Тогда и время для сна сократится, и некогда будет прокрастинировать да поддаваться глупым мыслям.
— Рита?! — Васнецов встречал нас в аэропорту.
Я его сразу узнала, вот и подошла, а мужчина лишь продолжал хлопать на меня глазами. Все это время мы поддерживали связь. Пусть редко и больше общаясь текстовыми сообщениями или одиночными звонками, но до конца не выпускали друг друга из виду.
Роман был последней ниточкой, что напоминала мне о родине. Я ее не укрепляла, но и не решалась оборвать. К тому же мужчина очень трогательно интересовался здоровьем своей бывшей пациентки, держал руку на пульсе, это подкупало. Мне нравилось думать, что Васнецов мог бы стать мне хорошим другом, сложись обстоятельства иначе.
Поэтому, когда я решилась на этот перелет, именно Романа попросила нас встретить.
— Марго, — в который раз поправила его я. — Теперь я предпочитаю это имя.
— Как скажешь, — хмыкнул он, взяв себя в руки. — А ты…
— Изменилась?
— Совершенно другой человек, — обвел меня восхищенным взглядом Васнецов. — Ты и раньше была красавицей, но сейчас… А это Бодька? Привет, пацан.
Сын спрятал лицо у меня на груди, застеснявшись. Он не особо жаловал незнакомых, ко всем относился с изрядной долей подозрительности. Видимо, чувство потенциальной опасности передалось ребенку внутриутробно.
Беременность у меня была сложной, здесь Роман как в воду глядел. Слишком мало времени прошло после травмы, чтобы позвоночник полностью восстановился. Без болей в спине, начиная со второго триместра, не проходил ни один мой день.
Бодька плохо набирал вес, у меня оказался резус-конфликт с Глебом, иммунная система словно взбесилась, токсикоз сменился гестозом, одна напасть следовала за другой… Хорошо, что Александр оказался довольно богатым человеком, чтобы обеспечить мне адекватную медицинскую помощь. Язык я изучала прямо в больнице — пришлось полежать на сохранении, — а рожала под неусыпным оком дежурной бригады, договорного гинеколога и реаниматолога.
