Трудно сказать…
Книга заканчивалась неожиданно, и эти строки навсегда врезались мне в память:
«Первая чешуйка новорожденного дракона — подлинный раритет, обладающий уникальными свойствами. Обычно ее получает тот, кто подчинил зверя, — как дополнительный трофей, награду за победу — и, по традиции, передает потом Совету клана. Хранится она в родовой сокровищнице, считается величайшей ценностью и используется лишь в крайнем случае. Того, кто попытается украсть этот артефакт, ждет суровое наказание».
Последнее предложение особенно меня смутило, и я обратилась к мэтру.
— Речь идет о краже после испытания, — пояснил он. — В Лесу украсть нельзя, можно лишь добыть. Официально считается, что чешуйка принадлежит тому, кто получил ее от дракона, и владелец волен делать с подарком, что пожелает. Как правило, это наследник. Изредка — один из его братьев. Но если артефакт достанется чужаку… Ты же понимаешь, Фарны останутся недовольны. И это еще мягко сказано. Первая чешуйка — важнейший ингредиент многих редких зелий, добровольно с ней никто не расстанется. Так что лучше хранить все втайне.
Не думать об этом… Не думать, я сказала!
Блеклый свет амулета уводил меня дальше и дальше, глубже и глубже по коридору. Темнота отступала ненадолго и снова сгущалась за спиной. Многочисленные переходы, повороты, крутые спуски, когда приходилось держаться за стены, чтобы не покатиться кубарем…
Тоннель оборвался внезапно, как будто ножом обрезали. Каменные глыбы, давившие со всех сторон, разомкнулись, и я оказалась у входа в пещеру.
Ну, вот и все. Добралась.
«Тот, кто придет первым, имеет право попросить у дракона чешуйку. Ни в коем случае не пытаться отнять. Попросить. Помни об этом, Нари, — как наяву услышала я строгий голос Хобба.
Я помню, учитель. Помню…
Задержалась ненадолго, восстанавливая дыхание, беззвучно ступила внутрь и тут же замерла, ошеломленная увиденным. Невероятных размеров зал — почти с футбольное поле — потрясал воображение. Пол, стены, высокий потолок казались хрустальными и приглушенно сияли, переливаясь мягким, рассеянным светом. Создавалось впечатление, что я нахожусь внутри огромного кристального шара.
Хобб говорил, что дракона каждый раз находят в разных концах подземного лабиринта. Интересно, он материализуется вместе с помещением? Вот это и есть гнездо?
Ладно… Время идет и бездарно тратить его на ознакомительную экскурсию не стоит — как бы занимательно ни было то, что располагается вокруг.
Глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, собрала в кулак всю свою смелость и двинулась к центру пещеры — сначала осторожно, неуверенно, потом все быстрее и быстрее. Стараясь не обращать внимания на собственные бесчисленные отражения, что повторялись в алмазных гранях стен, потолка, пола, как в зеркалах, дробились, множились, сливались в ослепительный хоровод. Я смотрела только вперед — туда, где в колыбели из тонких силовых нитей покоился матово поблескивающий продолговатый предмет.
Не успела я приблизится, как «предмет» вдруг шевельнулся, разогнулся, привстал на задние лапы, и я увидела дракончика. Совсем крошечного, симпатичного, такого же бесцветно-хрустального, как все вокруг, если не считать глаз — огромные, нереально-зеленые, они сверкали на забавной, немного заспанной мордочке двумя драгоценными изумрудами. А я… Я как-то совершенно некстати вспомнила о Фарне.
Несколько секунд мы со зверенышем молча пялились друг на друга. Не знаю, о чем он думал — да и думал ли вообще, — а мне в голову, как назло, лезли абсолютно неуместные, ненужные сейчас, мысли.
О Кайдене. О том, как он отреагирует, поняв, что его опередили. Заподозрит ли меня? Захочет найти, наказать, отнять?
Хобб уверял, конечно, что не все так страшно, как написано в книге, и победитель вправе распоряжаться чешуйкой по своему усмотрению, даже подарить кому-то из близких. Но это близкие. А я Фарну никто.
Как бы то ни было, отступать, в любом случае, поздно.
— Файм кест йорре… — выпалила я заранее заученную фразу на древнем языке и вежливо склонилась, приветствуя зверя.
Дракончик в ответ даже не шелохнулся — так и продолжал молчать, хлопая громадными глазищами.
И вот как сообщить этому крохотному существу, по сути новорожденному, о своей проблеме? Поймет ли? Может, он вообще ничего пока не соображает?
Короткий смешок разорвал напряженную, звенящую тишину зала. Силовые линии, поддерживающие хрупкое тельце, вспыхнули, ослепительно, нестерпимо ярко, а сам детеныш словно расплылся в воздухе, увеличиваясь в размерах, стремительно преображаясь.
Миг — и передо мной, грациозно покачиваясь, завис дракон. И какой!
Голову венчали острые витые рога. Тело плавилось, размывалось маревом, постоянно меняя очертания. Крылья и грива дымным трепещущим шлейфом струились по воздуху, образуя вокруг дракона призрачный сине-зеленый ореол.
Прекрасный. Мощный. Непредсказуемый, как сама стихия. Не звереныш — настоящий зверь. Матерый и опасный. Только глаза остались прежними: выразительными, изумрудными… немного лукавыми.
— Так лучше? — отдаленными раскатами грома прогрохотало у меня в голове.
«Господи, он еще и разговаривает», — мелькнуло в сознании помимо воли, но зверь услышал и расхохотался. Низко, гулко — неудержимым камнепадом с гор. К счастью, по-прежнему мысленным.
Это, как ни странно, отрезвило, вывело меня из гипнотического оцепенения. Если он смеяться умеет, да еще так открыто, значит, с ним точно можно договориться.
На мгновение прикрыла глаза и начала рассказывать.
Зверю нельзя врать, с ним не стоит хитрить и что-то утаивать. Бесполезно и очень опасно. Так написано в книге. Я и не утаивала. Выложила все, как есть — с первого дня своего пребывания в этом мире.
Дракон слушал, склонив голову набок, спокойно и, как мне казалось, заинтересованно. Ободренная этим, я уже совсем было собралась перейти к тому, за чем пришла, и попросить чешуйку… Но тут зверь резко вскинул голову, оборвав меня на полуслове, сердито рыкнул и гибкой туманной лентой метнулся в сторону. Пересек зал и исчез в противоположном его конце, скрывшись за высокой темной аркой.
А я осталась. С открытым ртом и в полном недоумении.
Это что сейчас было? Меня отказались слушать? Или таким странным способом велели подождать? А может, просто предложили следовать за собой?
Нет, на отказ, по крайней мере внятный, не похоже. Ждать мне некогда. Будем считать, что меня позвали — ничего другого все равно не остается.
Хмыкнула, решительно тряхнула головой и побежала к арке. За ней обнаружился широкий длинный коридор — такой же хрустальный и сияющий, а в конце его…
Я не сразу поняла, что происходит, а когда разглядела, в очередной раз остолбенела. Дракон, расправив крылья и выпрямившись во весь свой немалый рост, яростно шипел на сжавшегося в углу облезлого взъерошенного воробья. Да-да, на обыкновенного, ничем не выдающегося крохотного серого воробьеныша.
