— Будет скандал, — ответил он. — Но ведь расследование покажет, что это не наша вина.
— Не наша, но обеспечивать безопасность и следить за порядком, как раз-таки наша задача. И поверь, с Вулпесов не убудет обвинить нас в покрывательстве, а может, и пособничестве темным. Еще не хватало здесь ведьм и следователей из столицы.
— Яр, может не надо? — почти умоляя, попросил Олег, окинув меня взглядом.
— Я не уверен, что получится, но попытаться стоит, — ответил я и стянул последнее из одежды — трусы.
В том, что отец потом с него шкуру спустит за мою выходку, сомневаться не стоило. Но другого выхода я не видел. Я чувствовал свою вину за то, что Элеонору похитили. В прошлой жизни никто ее не похищал, она поступила в имперскую академию чародейств и осталась покорять высший свет. Потом вышла замуж за одного из наследников могущественного рода и занималась своим любимым делом — плела интриги и заговоры, распускала сплетни о ей неугодных и, кажется, даже успела побывать в любовницах императора. Правда, кого только не было в постели императора Михаила.
Но, как бы Элеонора Вулпес мне не была неприятна, смерти она не заслужила. Я должен ее спасти, потому что теперь ясно осознавал — спасением Миры я изменил будущее.
Я мысленно призвал зверя, настроился на волну дружелюбия, продемонстрировал, что нуждаюсь в нем и прошу его помощи. Волк не отзывался.
Я топтался голыми ногами на снегу, ласково вызывая волка, но когда понял, что это не действует, разозлился не на шутку:
— А ну вылезай, давай, задница лохматая! Ты мне нужен! — скомандовал я и вдруг почувствовал внутри знакомую настороженность волка.
— Бегом наружу, работа для тебя есть, — ощутив его, сказал я уже спокойнее и дружелюбнее, закрыл глаза, чтобы в полной мере почувствовать свою звериную сущность.
Волк приближался. Я чувствовал его заинтересованный взгляд, его изучающую настороженность. Волк знал о подмене, чувствовал, что я другой, поэтому разумно опасался чужака. Но, кажется, он начал привыкать. — Иди сюда! — подманивал я его. — Давай же!
— Ярослав, — неуверенно позвал меня Олег, но я уже не слышал.
Волк набросился на меня, завладевая. Нет! Только не сознание! Черта с два я отдам тебе сознание! Ты должен подчиниться, должен идти следом, а не отключать меня.
Волку не понравилось, что я сопротивляюсь. А тем временем мое тело начало грубо выламываться от боли и стремительно видоизменяться, хрустя костями, перестраивая позвоночник, отращивая хвост и шерсть и опрокидывая на лапы.
Я почти не обращал внимания на боль обращения, внутри шла ожесточенная борьба за право контроля. Волк рычал, злился и бросался, пытаясь прогнать меня. Я чувствовал его негодование: он не понимал, почему я его позвал, а теперь не пускаю.
Я рычал на него в ответ, обдавая холодным гневом, демонстрируя, что звериные способности нужны сейчас мне, а не ему. Волку бесспорно не по нраву пришелся мой метод кнута и пряника, к тому же с кнутом я явно перебарщивал. Но сейчас я твердо настаивал на своем и уходить не собирался.
«Вместе. Вместе. Вместе! Мы должны действовать заодно, — мысленно повторял я. — Когда-нибудь мы станем единым целым. Пусть не сейчас. Но потом — обязательно. Я не враг».
Волчья агрессивная суть схлынула. Он отступил, уходя во тьму подсознания и отдавая мне вожжи правления. Не готов он действовать заодно, пока не готов. Но к счастью и мешать мне больше не собирался.
Я оглянулся на Олега: тот отошел метров на пять от меня и теперь опасливо глазел, готовый в любой миг бежать. Дядя впервые увидел моё обращение.
Я сконцентрировался, сосредоточился на нюхе и слухе, принявшись спешно изучать местность вокруг рва и пытаться понять, в какую сторону утащили камень.
Снег скрыл от людей следы, но все же не смог скрыть всё от чутья оборотня. Я спустился в ров и принялся обнюхивать яму, откуда выкопали идола. Земля сохранила для меня запахи, это произошло не меньше суток назад. Камень и идол забрали двое, использовали, очевидно, подпространственный карман: вещь очень редкая и жутко дорогая. И, видимо, также они и похитили Элеонору. Теперь нужно понять — куда они его унесли. Скорее всего — место силы должно находиться поблизости, даже подпространственный карман не позволит перемещать тяжелый камень на большие расстояния, артефакт попросту не предназначен для таких тяжестей. Где же тогда это место силы?
Я принялся рыскать по рву, раскапывая снег, добираясь до прелой листвы в попытке напасть на след. Вдруг учуял запах, а после и увидел — отпечаток ботинка на почве, носком к северу, еще один и еще.
Выскочил из рва, попробовал призвать силу земли — но нет, я пока слишком молод и слаб, чтобы использовать силы чародея в волчьей шкуре. Внезапно я уловил слабый крик — этого хватило. Теперь я знал, где они. Главное — успеть.
Глава 7
Вслед мне что-то кричал Олег, но я бежал так быстро, что до меня долетели только обрывки фраз. Я очень скоро увереннее почувствовал запахи — снова двое мужчин и кое-что еще. То, что мне совсем не понравилось — запах крови, слишком много свежей, еще горячей крови.
Я был уже совсем близко, но крики больше не доносились. Я бежал так быстро, как только мог — но этого было недостаточно, я чувствовал, что не успеваю.
Алтарный камень посреди маленькой опушки среди леса был залит кровью. Ярко-рыжая голова Элеоноры повернута и пустой взгляд уставлен прямо на меня. Короткая юбка в модных рюшах, грязная и в крови, валялась в стороне, а бледные стройные ноги неприлично раскинуты в стороны. На животе от солнечного сплетения до лобка виднелась страшная кровавая рана. А над ней склонился мужчина в балахоне, из-под капюшона торчали бычьи рога, а в руке кинжал — такой же, какой был у прошлых чернокнижников. Второй чернокнижник стоял на коленях напротив алтарного камня, его глаза были закрыты, он гортанно, но тихо распевал заклинание на незнакомом языке.
Не помня себя от ярости, я бросился на них. Волк тут же вырвался наружу, чувствуя азарт охоты. И его жажда крови, только усиливала мою ярость.
Со всем остервенением я набросился чернокнижника с кинжалом. Головной убор с рогами слетел с его головы, он вскрикнул, но не успел ничего сделать. Полностью черные глазницы вперились в меня и резко потухли, приняв обычный человеческий вид. Я убил жреца, мне повезло, что я напал на него первым, неизвестно, на что был способен этот темный.
Второй, кажется, пытался оттащить меня, я чувствовал удары и не сразу понял, что он наносит их выпавшим из рук жреца кинжалом. В шкуре оборотня я практически не чувствовал боли, тем более в состоянии ярости. У оборотней сумасшедшая регенерация: через несколько минут кровь остановится, через час раны затянутся, а через неделю не останется даже шрама.
Я был так увлечен первой жертвой, что не заметил, как второй перестал пытаться меня остановить. И только когда с ним было покончено, краем глаза увидел, как сбоку что-то вспыхнуло.
