— Сколько? — с нажимом повторил я, видя, что Царь явно собирается набивать цену.
— Пятнадцать задаток и пятнадцать по окончанию. И того тридцать, — деловито сложил руки на животе Царь.
Я же хищно заулыбался. Без сомнения, цена была задрана более чем, но и другого ожидать от главаря преступности княжества было бы глупо.
— Две тысячи задаток и тысяча ежемесячно, за ценную информацию буду доплачивать еще по тысяче сверху. Но речь о действительно ценной информации.
Царь изумленно вскинул брови:
— Две тысячи, княжич? Это ведь несерьезно.
— Несерьезно? — усмехнулся я. — А ты, Царь, зажрался. В княжестве простому работяге нужно полгода пахать за эти две тысячи.
— Ну, я и не работяга, — добродушно хохотнул он, затем резко подался вперед, протягивая мне руку: — Хорошо, согласен. Но это исключительно потому, что вы мне симпатичны, княжич. Считайте, буду работать себе в ущерб. Но что только не сделаешь ради родного княжества, верно? От здоровья вашей семьи зависит и благополучие княжества.
Ах ты ж хитрый уж! В ущерб себе — а как же! Но как вывернул-то!
— Договорились! — хлопнул я его по ладони, стиснув в крепком рукопожатии.
Далее две тысячи рублей перекочевали в руки довольно улыбающегося Царя. После обсудили еще некоторые детали, а также, каким образом будем выходить на связь. Для пущей конспирации Царь пообещал, что найдет способ, как мне передавать послания, минуя зеркало связи, которое использовать было рискованно. На этом мы распрощались.
О том, что Царь меня может обмануть, я не переживал. Нужно быть напрочь лишенным мозгов, чтобы надуть княжеского сына. Даже то, что он взял у меня деньги, уже сулило ему проблемы, а он все-таки рискнул.
Царь учтиво проводил меня до самой двери, но прежде чем уйти я решил спросить еще кое-что:
— Ты можешь достать что-нибудь из запрещенных артефактов?
— Я? — выпучил он в ужасе глаза. — Что вы, княжич? Конечно же нет!
— Не ври, а?
— Да как вы только могли подумать так обо мне? — очень натурально возмутился он. — Да, я не самый честный человек в княжестве, но запрещенные артефакты — это чересчур. Мне моя жизнь дорога.
Ну естественно, он бы мне не сознался. Одно дело уход от налогов, воровство и проституция и другое дело торговля запрещенными артефактами, за которые в Славии полагалась смертная казнь.
— И все же, если вдруг кто-то к тебе обратиться по этому вопросу, дай знать.
— Конечно, княжич, дам. Но я и так докладываю начальнику защитников обо всех, кто пытается купить темные артефакты.
— О всех ли? — вскинул я брови, изучая реакцию Царя.
— О всех! — с готовностью ответил он.
На этом мы попрощались, я же ничуть ему не поверил. У Царя наверняка были связи и выход на черный рынок, и, если предложат хорошую цену, он и демона с нижнего плана достанет. Вот только говорить о таком сыну князя, да еще и открыто — он бы не рискнул.
Андрей был взвинчен до предела. Когда я вышел из капсулы, он ходил из в стороны в сторону, явно не находя себе места. И стоило ему меня завидеть, как он тут же с угрожающим видом ринулся ко мне.
— Ну?! — сердито уставился он на меня.
— Все в порядке. Давай убираться отсюда.
Мы зашагали с Андреем прочь, снова возвращаясь в спальный район. Андрей буровил меня взглядом, не произнося ни слова. Наконец, когда мы ушли достаточно далеко, он не выдержал и буквально взорвался праведным негодованием:
— Что это только что было?! Какого черта, Ярослав?! Что ты творишь вообще? Рассказывай!
— Да особо и нечего рассказывать, — отмахнулся я. — Просто хотел помочь семье.
— Давай, выкладывай! — продолжал налегать Андрей, сердито раздувая ноздри. Так просто он не отстанет, придется врать.
— Все дело в чернокнижниках, — начал я лгать. — Я договорился с нашим местным авторитетом, чтобы его ребята поузнавали, послушали, может, так сможем найти их след. Что-то мне слабо верится, что следственный отдел и защитники что-то раскопают. А эти — возможно что-то видели. В любом случае стоит попытаться.
Андрей недоверчиво вскинул брови, затем закачал головой.
— Как тебе вообще такое в голову пришло? — спросил он уже спокойнее — значит, поверил.
— Не знаю, просто подумал, что можно попробовать.
— Думаешь, ты самый умный, Яр? Думаешь, защитники и следователи их еще не допросили?
— Я заплатил им, за деньги они говорят охотнее, чем за спасибо. Давай закроем тему, сделал и сделал. Хуже ведь не будет? Главное — пусть это останется между нами.
— М-да, братец, — Андрей неодобрительно закачал головой. — Глупость какая-то. В следующий раз лучше советуйся, хотя бы со мной. А то с такими идеями неизвестно во что можно вляпаться.
— Хорошо, в следующий раз — обязательно! — сказал я ему именно то, что он желал услышать. Мне хотелось поскорее закончить этот разговор, поэтому я резко сменил тему:
— Хочешь увидеть, как я волком оборачиваюсь? — я хитро сощурился, изучая реакцию Андрея.
— Прямо сейчас что ли? — Андрей встал как вкопанный, ошалело вытаращившись на меня. Видимо решил, что я окончательно умом тронулся.
— Разумеется, нет, — рассмеялся я. — У меня уговор с отцом: я должен ему доказать, что контролирую волка. Тогда я, возможно, смогу вернуться в школу и перестану сидеть безвылазно в Вороновом Гнезде.
— И-и-и-? — растянул рот в вопросительной улыбке Андрей.
— И — я собираюсь сделать это сегодня. Так что? Хочешь увидеть, как я обращаюсь в волка?
— Спрашиваешь? Конечно! — воскликнул Андрей, расплывшись в улыбке.
Я же в свою очередь тихо радовался тому, как быстро удалось переключить внимание брата и избавиться от назойливых вопросов. Да и проблему с родителями и моим заточением давно пора решить — от меня, сидящего в поместье, пользы мало.
Глава 3
Я топтался голыми ногами по ворсистому ковру и кутался в плед. Я хотел демонстрировать обращение на улице, чтобы ненароком не повредить ничего в поместье, да и лишний раз не пугать волка, но родители эту идею не поддержали. К вечеру на Варганское княжество набросилась вьюга, поднялся промозглый ветер, и они, конечно же, не могли допустить, чтобы я там топтался по снегу босиком. Хотя меня это не сильно беспокоило, уже в этом возрасте я умел регулировать температуру тела, и, даже если и простыл бы, после обращения волчья суть изгнала бы вмиг любую хворь.
В гостиной на диване сидели мои зрители — мама, папа и Андрей. Еще Нана с Анфисой подглядывали через приоткрытую дверь, но стоило мне только обратить на них внимание, как они тут же пристыженно скрылись из виду.
