Но это был не камердинер. Открыв затуманенные похмельем глаза, Никлас узрел в своей спальне Клер Морган, которая стояла на безопасном от него расстоянии, держа в руке пустой фарфоровый кувшин.
Поначалу он подумал, что ему, должно быть, снится кошмарный сои, правда, необычайно ясный для сновидения, но потом до пего дошло, что ему никак не могли пригрезиться ни эта сладко-высокомерная усмешка на маленьком личике Клер Морган, ни холодная вода, пропитавшая его ночную рубашку.
— Какого черта вы это сделали? — грубо спросил Никлас.
— Ваше «завтра утром» превратилось в «завтра днем», — спокойно ответила она. — Я нахожусь в доме уже три часа, ожидая вашего пробуждения. За это время я успела выпить чашку чая, составить список всего необходимого для Пенрита и произвести предварительный осмотр дома с целью определить, что нужно предпринять, чтобы сделать его пригодным для проживания. Оказалось, довольно многое, как вы, надо полагать, и сами заметили. А может, и не заметили — мужчины нередко способны совсем не замечать то, что их окружает. Потом, чтобы хоть как-то разогнать скуку, я решила вас разбудить. Насколько я могу судить, именно так порой поступают любовницы, вот я и старалась по мере сил как можно убедительнее сыграть роль, которую вы мне отвели.
Она говорила с чуть заметным мелодичным валлийским акцептом, и голос, глубокий, грудной и чуть хрипловатый, чем-то напоминал хорошо выдержанное виски. Услышать такой голос у чопорной старой девы!.. Черт побери, эффект получился потрясающе эротическим. Желая привести се в замешательство, он сказал:
— Любовницы всегда будят меня с помощью более интересных способов. Хотите, я опишу вам некоторые из них?
— Нет, не хочу. — Она взяла с умывальника полотенце и подала ему.
Никлас вытер, как мог, мокрые волосы и лицо и промокнул рубашку. После чего, почувствовав, что обрел более пристойный вид, бросил полотенце Клер..
— И часто вы так напиваетесь? — поинтересовалась она.
— Очень редко, — брюзгливо ответил он. — Теперь я вижу, какую ошибку совершил, напившись именно вчера. Если б я тогда был трезв, мне не пришлось бы терпеть ваше общество на протяжении ближайших трех месяцев.
— Если вы решите отказаться от всей этой затеи, я не стану думать о вас хуже, — ответила Клер с деланно-застенчивым видом, в котором, однако, сквозило нескрываемое злорадство.
Никлас Невольно моргнул, услышав, как она бросила ему в лицо его же собственные снисходительные слова.
— Ну и острый же у вас язык. — Он начал пристально разглядывать ее и, удостоверившись, что от этого разглядывания Клер стало явно не по себе, докончил: — Это как раз то, что мне всегда нравилось в женщинах.
К его восторгу, она покраснела. Оскорбления, похоже, нисколько ее не обескураживали; однако комплименты и знаки мужского внимания явно выбивали из колеи. Приободрившись, он сказал:
— Разыщите моего камердинера и велите ему явиться ко мне с горячей водой для бритья. Потом распорядитесь на кухне, чтобы мне приготовили большой кофейник с очень горячим кофе. Через полчаса я спущусь к столу. — С этими словами он откинул одеяло и сел на край кровати.
Отведя взгляд, Клер проговорила: «Хорошо, Никлас», — и поспешно удалилась.
Когда дверь за нею закрылась, он довольно фыркнул. Если сила ее страсти окажется под стать силе характера, то в постели она будет просто превосходна!
Ступив босыми ногами па холодный пол, он задумался: а удастся ли ему соблазнить ее? Весьма вероятно, что нет; можно предположить, что ее неумолимая добродетель продержится дольше, нежели его терпение.
Однако попробовать, безусловно, стоит: игра предстоит весьма увлекательная. Негромко насвистывая, Никлас стянул с себя насквозь промокшую ночную рубашку и принялся обдумывать, когда и где он сорвет свой первый поцелуй.
Когда ровно тридцать минут спустя лорд Эбердэр появился в утренней гостиной, все следы его вчерашних чрезмерных возлияний уже совершенно исчезли. Если не считать его необычно смуглой кожи и чересчур длинных волос, он был полнейшим воплощением щеголеватого лондонского джентльмена. Взглянув на него, Клер решила, что предпочла бы видеть Никласа в прежнем затрапезном обличье; при виде его нынешнего одеяния ей стало неуютно: уж слишком зримо оно подчеркивало огромное различие в их социальном положении — одной стороны сиятельный граф Эбердэр, а с другой — скромная деревенская учительница.
Но тут она вспомнила, как он выглядел в ночной сорочке, с полуобнаженной грудью и облепленными мокрой тканью мускулистыми плечами. Нет уж, избави ее Бог от такого откровенного неглиже!
Не произнеся ни слова, она встала и налила ему чашку горячего кофе. Он, так же не нарушая молчания, осушил ее в три глотка и снова протянул ей. Вторая чашка была выпита почти так же быстро, как и первая. Третью он налил себе сам, после чего сел на стул, стоящий напротив Клер.
— Итак, вы можете начать свое изложение несчастий Пенрита, а также тех мер по их ликвидации, которые я должен предпринять.
Его нарочитая деловитость несколько озадачила девушку.
— Проблемы носят экономический характер и вызваны несколькими причинами, — радуясь, что приготовилась заранее, начала Клер. — Положение стало ухудшаться пять лет назад, когда ваш дед добился, чтобы парламент принял новый закон об огораживании. После того как общинные земли огородили, чтобы граф Эбердэр мог пасти там своих овец, множеству мелких фермеров пришлось переселиться в деревню, потому что они больше не могли кормить свои семьи, обрабатывая землю.
Рабочих мест в Пенрите немного, и почти все они сосредоточены на шахте. При таком наплыве дешевой рабочей силы ее управляющий тут же снизил заработную плату; кроме того, теперь он не считает нужным покупать новое оборудование и платить даже за самые элементарные меры по охране труда.
Прежде чем она смогла приступить к деталям, граф поднял руку, прерывая ее:
— Сколько людей погибло в шахте?
— За последние четыре года различные аварии отняли жизнь у шестнадцати взрослых мужчин и четырех мальчиков.
— Это весьма печально, однако разве такое положение дел не является естественным? Количество жертв не кажется мне чрезмерным. Работа в шахте всегда считалась опасной, и шахтеры, которых мне доводилось знать, гордились тем, что их труд требует большой силы и мужества.
— О да, они гордятся, — согласилась Клер, — но гордость не затмила их разум и не сделала их слепыми дураками. Условия труда в шахте Пенрита намного, намного опаснее, чем в других рудниках: все, кто там работает, считают просто чудом то, что в шахте до сих пор не произошла катастрофа. Но раньше или позже полоса везения кончится, и тогда погибнут десятки, может быть, даже сотни людей. — Хотя она пыталась говорить бесстрастно, голос ее дрогнул.
Пока она пыталась снова взять себя в руки, граф тихо сказал:
— Полагаю, в этой шахте погибли ваши друзья?
