– Именно так всё и было, – засмеялся один из людей в чёрном. – Репортёр знает дело.
– Нам сейчас меньше всего нужна ссора с королём англов, – сказал Толя, поглядывая на поле боя, где корабли англов теснили флот Кощея. – Ладно, утекайте. Но Васю верните.
Склонив головы, люди в чёрном посовещались. Потом сняли с головы Васи Весёлого мешок и развязали руки.
– Ах вы, плотва недобитая! – заорал рыбовод-богатырь, оглядываясь и щурясь от солнца.
Подняв одного из людей в чёрном, Вася сбросил его в воду. Потом схватил второго и поднял…
– Стой, – попросил его Толя. – Не создавай международный конфликт.
Вася поставил англа на место и вылез из лодки на палубу. Лодка опустилась на волны, и человек в чёрном стал отвязывать цепь.
Все забыли о Скалогроме Каменском. Он корчился, дёргался и катался по палубе, пытаясь разорвать ветки. Потом достал из ножен кинжал и разрезал древесные путы. Освободившись, подбежал к борту шхуны и крикнул людям в отплывающей лодке:
– Подождите меня.
Он уже хотел спрыгнуть в воду, но один из людей в чёрном направил на него арбалет:
– Ты нам не нужен.
– Но вы обещали, что я буду жить в Королевстве, если помогу вам схватить рыбовода.
– Ты не помог, – ответил англ.
– Пре… предатели, – крикнул Скалогром. – Обманщики!
Человек в чёрном рассмеялся и отвернулся от бывшего главы городского совета.
– Новость дня, – сказал Митя. – Предателя предали обманщики.
Вася Весёлый схватил Скалогрома и бросил в трюм:
– Теперь ты там посиди и подумай, стоило ли предавать родную рыбу.
Глава 48. Толя не понимает политику, но понимает свой желудок
Пока воздушный шар тянул шхуну до гавани рыбы-кита, Толя отыскал жезл Скалогрома: звезда слабо светилась, отбрасывая на палубу бледные сиреневые искры. Толя долго махал жезлом, стучал по перилам или мачте, но волшебство не срабатывало.
Толя повертел жезл:
– Значит, он бесполезный?
– Горе не беда, – ответил Митя. – Наш царь-батюшка добрый волшебник, он подскажет, что делать с заморской диковинкой.
Толя положил жезл в рюкзак-котомку, где хранились старые вещи, потерявшие волшебную силу: дудочка и гребень. Толя хранил их, чтобы вернуть Бабе Яге.
– Держись, – крикнул сверху Дед.
Все схватились за мачты и перила. Сделав крутой вираж, воздушный шар на всей скорости загнал шхуну в гавань. Поставил ровненько между англовским фрегатом и франковским галеоном. Из трюма послышались крики, это пострадал Скалогром Каменский, которого никто не предупредил, что надо держаться.
Отцепив гарпуны, Дед увёл воздушный шар на ремонт.
Толя, Митя и Вася сошли на берег, придерживая связанного цепью Скалогрома Каменского.
– Спасибо за помощь, друзья, – сказал Вася Весёлый. – Я должен вернуться к голове рыбы-кита, на случай если нам придётся снова плыть.
Передав предателя главе тайного сыска, который был переодет в торговца рыбой, Митя показал на корабли заморских государств, стоявшие в гавани.
– Гости пожаловали, – сказал он. – Бежим в ратушу, чтобы не пропустить очередную новость дня!
* * *
На бегу Митя расспрашивал встречных рыбоградцев и выяснил: Кощей проиграл и водную битву, не устояв перед объединённым флотом англов и франков. К сожалению, его главный корабль успел утечь в портал, который после этого закрылся. Оставшиеся челны были или потоплены или взяты в плен англами и франками.
– Ну и дела, – задыхаясь, сказал Митя.
Зал ратуши был до отказа забит людьми. Толе и Мите пришлось долго продираться сквозь них, пока не пробились в передний ряд.
Царь Берендей сидел в центре стола. Слева от него расположился обер-секретарь Синицын, который стал главой городского совета Рыбограда. Справа – Добрыня Никитич. Ради встречи с заморскими гостями он поменял медную броню на простой коричневый кафтан с медными пуговицами и шляпу-треуголку с букетом блестящих рыбьих чешуек вместо перьев. В этой одежде богатырь сразу потерял весь свой грозный вид, превратившись в обычного чиновника. Разве что огромный рост выдавал его истинную суть.
Перед столом на креслах сидело трое заморских послов: англ, франк и италиец. Их различия пояснил Митя, сам Толя не разобрался бы.
– …И поэтому мы решили, – продолжал англ, одетый в кафтан, похожий на тот, что был у Добрыни Никитича, – мы решили, что передадим захваченные суда Кощея в пользу Рыбограда.
– Для нас они не представляют интереса, так как корабли не той системы, – пояснил франк, на голове которого располагалась огромная шляпа с бубенчиками, которые звенели при каждом движении. – Нам более интересны ваши пароходы…
– Спасибо за помощь, гости чужеземные, – сказал царь Берендей.
– Наша помощь спасла вас, – хитро усмехнулся англ. – Тут простым спасибо не отделаться.
Царь Берендей нахмурился. Толя впервые видел, что бывшее Чудо-юдо умело так гневаться. Но Добрыня Никитич, судя по всему, стукнул царя под столом. Берендей вернул на лицо вежливую улыбку. Вместо него продолжил Добрыня Никитич:
– Ваш флот удивительно странно оказался прямо на пути к нашим берегам. Если бы мы не знали, что вы собираетесь нам помочь, то решили бы, что вы нарушили договор о дружбе и торговле, начав войну с нами.
– Да они и так хотели начать войну, – воскликнул Толя.
Но Митя поспешно зажал ему рот.
– Молчи.
– Как можно молчать? Англы пытались украсть рыбовода Васю!
– Тем более не выдавай. Это политика, в ней нужно рассказывать то, чего нет и молчать о том, что есть.
– Поэтому, – продолжал Добрыня Никитич, – мы ещё раз благодарим вас за помощь. А то уж мы думали всё, заморские гости снова с мечом к нам пожаловали. А вы вон оно что, решили помочь нам против Кощея. Спасибо, друзья, за бескорыстную помощь.
Заморские гости переглянулись. Кажется, они не думали ни о какой «бескорыстной помощи». Сняв шляпу с перьями и бубенчиками, франковский посол поклонился:
– Всегда рады повоевать на вашей земле. Если желаете, мы поможем вам очистить Русь от всех. От всех врагов, то есть. Только разрешите нашим кораблям войти в ваши гавани, а нашим воинам высадиться на суше.
Но Добрыня Никитич и бровью не повёл, продолжая улыбаться и говорить:
– Уважаемые иностранцы, ещё раз спасибо за помощь, о которой не просили, и за радость увидеть вашу армию, которую не ждали. Но дальше мы сами совладаем с Кощеем. Как совладали с предателем в наших рядах.
Упоминание о Скалогроме Каменском мгновенно поменяло выражение недовольства на лицах послов. Теперь они улыбались, делая вид, что рады успехам Рыбограда. Толя тоже заулыбался: значит, богатыри и царь уже осведомлены.
