– Хочу домой.
Рита-пони, прыгала вокруг них, распространяя облако золотых пылинок:
– Я тоже хочу.
Царь Берендей подошёл к обломкам мета-коллайдера:
– Только вот ваш чудо-механизм сломался.
– Ничего, – воскликнул дядя Иван. – Кристалл цел, а остальное я отремонтирую.
Дядя сразу же принялся за дело, а царь Берендей распорядился прислать к нему в помощь толковых инженеров Стольного Града.
– Странно, а почему Кощей не использовал волшебные врата, чтобы ускользнуть? – удивился Толя. – Зачем ему понадобилось прятаться в нашем мире?
– Ему некуда было больше бежать, – сказала Рита-пони, которая безостановочно скакала по залу. – Спрятался бы в Мутных Землях – богатыри его и там достали бы. Сбежал бы в заморские царства – там его англы в клетку посадили бы. Ни в Лукоморье, ни в землях Ведявы, ни в лесу древоходов ему не спастись. Везде его доброту помнят.
– Ах, – задумчиво сказал царь Берендей, – так рассудить, то его даже жалко.
– Кощей старался быть добрым, – сказала Рита-пони. – Уж я-то с ним много времени провела, узнала немного его натуру.
– Ему хотелось стать такими правителем, которого любят все, – сказал царь Берендей. – Но для этого нужно большее, чем только говорить о своей доброте.
– А мне его не жалко, вот нисколечко! – заявил Толя. – Он своей добротой столько зла принёс, что вовек не исправить. Ещё и в наш мир хотел заявиться. Что бы мы родителям сказали?
– Тогда и хватит о нём, друзья, – сказал царь Берендей. – Пойдемте во дворец, нужно всем рассказать, что Кощея больше нет.
Проходя мимо осколков волшебного жезла, Толя остановился:
– Кстати, почему жезл забирал волшебство у Кощея, но не забирал у тебя, Берендей?
Царь поднял один осколок и оглядел:
– А, ну всё ясно. Эту волшебную палочку англы сделали недавно, когда готовились к войне с Кощеем. В неё заложена сила противостоять колдовству Кощея.
– Ох уже этот Кощей, – заключил Толя. – Весь мир был против него, а он продолжал уверять его в своей доброте.
Глава 60. Царь Берендей раздаёт награды, которые нравятся не всем
По случаю победы над Добрым Кощеем царь Берендей устроил праздник.
Но перед тем как начать пировать, раздал награды всем, кто отличился в деле освобождения Руси от Доброго Кощея. Каждый солдат, каждый водяной и даже древоходы получили медали «За победу». Такого количества медалей, конечно, не нашлось, но Берендей пообещал, что их скоро изготовят.
Толе и Рите выдали золотые ленты с надписью «Почётные жители Стольного Града», а также разрешение построить дома в пустующей части города. Лента оказалась Толе большой, поэтому его обернули в неё два раза, как в полотенце. Зато Рите, которая всё ещё была пони и отказывалась превращаться обратно, лента оказалась впору.
Медалью «За Донесение Правды» были награждены не только Митя Сермяжный и Дед, но и воздушный шар.
– «Рыбоградская хроника» внесла вклад в победу над Кощеем, – сказал царь Берендей, прицепляя медаль на кафтан Мити. – Но я справедливый царь, поэтому вынужден признать: газета «Рыбья Кость» внесла ещё больший вклад.
У Мити Сермяжного от изумления пропал дар речи.
– Как так, – воскликнул Толя. – Они же брехуны!
– Запомни, мальчик, на войне обманутый противник слабее того, который всё знает и ведает. Ложь этой газеты скрывала правду о нашем приближении к Стольному Граду. Спасибо Цуле Пустобояшу, вот ему орден за «Брехливость Во Имя Правды»… А где Цула?
По рядам придворных прокатился гомон. Все оглядывались друг на друга, словно Цула был где-то рядом.
– Осмелюсь доложить, царь-батюшка, – сказал Данило Дубов. – Господин Пустобояш отбыл в Рыбоград, чтобы написать статью о праздновании победы над Кощеем.
– Но ведь мы даже не начали праздновать? – удивился Берендей.
– Он сказал, что и так всё напишет.
– Ну раз так, – засмеялся царь Берендей, – то начнём пировать, а то Цула Пустобояш опишет праздник раньше самого праздника.
В тронном зале дворца был поставлен длинный стол. Во главе его сидел царь Берендей. По правую руку сидел Толя, а по левую Рита, которая наотрез отказалась превращаться обратно в девочку:
– Мне скоро домой, можно ещё немного побыть не в себе?
– Как знаешь, – усмехнулся Берендей. – Только не увлекайся, уж я-то знаю, как это опасно.
Рите было неудобно есть из человеческих тарелок, но она стойко переносила трудности.
Только дядя Иван сидел как на иголках. Постоянно спрашивал то Толю, то Риту:
– Ну, вы скоро? Скоро домой?
– Уже скоро, – сказал Толя, который вслушивался в беседу царя Берендея и посла Королевства Англов. Мальчик пытался понять «политику», но недоумевал, почему царь и посол обсуждали какую-то дурацкую торговлю солёными рыбами и сапогами.
– Разве это политика? – спросил он Добрыню Никитича.
– Когда страны не торгуют, то они воюют, – шепнул ему богатырь. – Ведь гораздо лучше отправлять друг другу сапоги и солёную рыбу, чем военные корабли и воздушные шары с бомбами.
– Не понимаю я эту политику, – помотал головой Толя.
Тогда дядя Иван обратился к Рите:
– Мета-коллайдер давно готов. Пора домой.
– Уже скоро дядя Иван, – отмахнулась хвостом девочка-пони. – Ещё немного, праздник же!
– Ваши родители меня убьют, – вздохнул дядя Иван.
– Ничего, – утешала Рита. – Кощей не убил, они и подавно не смогут.
«Плохо же ты знаешь свою маму», – подумал дядя Иван, нервно кусая пиццу.
* * *
Но празднества не ограничивались дворцом. Стольный Град был очищен от каменных завалов и костей, оставшихся после битвы. На улицах выставили длинные столы, а синьор Альфредо, вызванный из Рыбограда, распоряжался изготовлением сотен пицц и километров спагетти. Все содержатели харчевен и закусочных Стольного Града тоже вынесли снедь и разложили на столах. Все ели, шутили, а один житель удивился:
– И как это мы не заметили, что Добрый Кощей вовсе не добрый?
– Да как тут заметить, – ответил ему другой, – когда за неверие сажали в тюрьму? Вот и приходилось верить в его доброту.
Третий житель меланхолично заметил:
– А вот у меня брат служил в Канцелярии Колдовства. По сто золотых в день зарабатывал.
– А у меня сестра создавала волшебные амулеты, – ответил четвёртый житель. – Такие, как твой брат, отобрали их в пользу Канцелярии.
Спорщики хотели было подраться, но передумали, вспомнив, что именно раздор среди жителей и выгоден Кощею. Даже оказавшись в заточении Хрустальной Горы, добряк всё ещё причинял зло.
