Остальные полицейские тоже замерли в ожидании. Немногочисленные разговоры велись приглушенным голосом и сопровождались взглядами украдкой в сторону кабинета. Редко когда в управление заходит глава полиции региона, а его появление в сопровождении самого верховного комиссара Страны Басков и вовсе было чем-то небывалым для Герники.
Дни Луиса Олайсолы на посту начальника полиции были сочтены.
— Нам нужен кто-то, кто знает местность, — сказал Чема, повернувшись к Хулии. Он повесил трубку.
— Урдайбай? Я.
— Я знаю. Нужен еще кто-то. В группе особого реагирования попросили пятерых полицейских. Нас четверо. Есть ли в управлении кто-то надежный? — спросил Чема, понизив голос. Когда речь об операции против наркоторговцев, чем меньше народу знает об этом, тем лучше.
Хулия задумалась. Но ответ был очевиден.
— Рауль. — Она кивнула в сторону напарника.
Больше она ничего не успела сказать. Дверь кабинета открылась. Все тут же повернулись. Луис Олайсола вышел из комнаты, откуда уже больше десяти лет руководил этим участком. Он уставился в пол, плечи поникли.
— Держись, Луис! — воскликнул кто-то.
Раздались еще какие-то слова поддержки, но их было не так уж много.
Хулия не понимала, присоединилась ли она к ним. Вина хлынула в открытую рану, словно кто-то вонзил кинжал и повернул его.
Ей потребуется время, чтобы простить себя за то, что она хорошо сделала свою работу.
26
Четверг, 25 октября 2018
Едва Сестеро вышла из машины, она поняла, что это совершенно особенное место. Возможно, во время ежегодного шествия в конце июля Санта-Марта-де-Рибартеме превращается в обычную карнавальную деревушку и гробы здесь несут рядом с уличными торговцами и музыкантами, готовящимися к вечерним танцам. Однако теперь, когда на пороге ноябрь, здесь не было места для вечеринки. Молчаливая церквушка возвышалась над долиной, где в тумане прятались каменные дома.
— Здесь так красиво, — заметила Сестеро, стараясь не обращать внимания на выжженные холмы, затмевающие панорамный вид. Следы пожара предыдущей осени исчезнут не скоро.
— Это Галисия, — произнес Хосе Помбо.
Сестеро подумала об изрезанной береговой линии, вымощенных улицах, пляжах и переполненных лотках торговцев морепродуктами. Все это — Галисия. Но и это место, которому туман и уединение придают таинственный вид, — тоже Галисия. Это подлинная Галисия, территория древних верований и мифов, где смерть, а точнее, страх смерти, становится центром жизни.
Не успели они дойти до двери церкви, как мужчина в рясе и допотопной шляпе вышел поприветствовать их.
— Священник, — прошептал лейтенант.
— Ясно.
Сестеро быстро прикинула, что ему около семидесяти. Он слегка хромал на одну ногу, но не опирался на трость. Несмотря на худобу, щеки у него были круглые и румяные.
— Добро пожаловать, лейтенант. А вы, должно быть, из полиции Страны Басков, — он улыбнулся.
— Сержант Сестеро, Ане Сестеро, — представилась она, пожимая ему руку.
— Как поживаете? Как вам Галисия? Вы впервые здесь? Как жаль, что в прошлом году случились пожары. Это было такое несчастье.
Сестеро кивнула с сочувствующим видом и собралась что-то сказать, но Помбо опередил ее.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил он, указывая в сторону церкви.
Сестеро удивилась. Зачем им куда-то идти? Здесь никого не было, кроме женщины, которая подгоняла двух огромных коров палкой. И их разделяло метров пятьдесят, не меньше.
— Разумеется. Проходите в ризницу.
— После вас, — сказал Помбо, пропуская священника вперед.
Сестеро понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте в церкви.
— Святая Марта, — объявил священник, остановившись рядом с одной из капелл. Вынув из сундука белый платок, он протянул его полицейским.
Хосе Помбо, поблагодарив, взял платок. Сестеро постаралась сдержать удивление, когда лейтенант Гражданской гвардии сначала протер обветшалые ноги святой, а затем прикоснулся к своему лицу, после чего опустился на колени.
Сестеро почувствовала на себе вопрошающие взгляды. Помбо протянул ей платок и жестом показал, чтобы она повторила его действия.
— Наша святая исцеляет людей со всего света, — заявил священник.
Сестеро прикусила кончик языка. Пирсинг стукнулся о зубы, и она ослабила давление. Она судорожно размышляла: стоит ли подыграть священнику и совершить ритуал, в который она не верит, или остаться верной своим принципам?
Помбо сдался и передал платок священнику, который убрал его в сундук, качая при этом головой.
— Не имеющий веры не имеет ничего, — заметил он, направившись к ризнице.
Холодный свет пробивался сквозь занавески на единственном окне. На одной из каменных стен висели рясы и праздничное облачение, а также две картины на религиозные мотивы. Однако все это убранство отошло на второй план, стоило только Сестеро заметить гробы у дальней стены.
— Это те самые, с шествия?
Из семи гробов один особенно бросался в глаза: белый и миниатюрный, куда поместится ребенок.
— Это прошлогодние гробы. Было восемь желающих. Никогда раньше столько не было. Почтение перед святой Мартой растет с каждым годом.
— В эти гробы легли восемь человек? — Сестеро поежилась. — И что это за люди?
— Обычные люди, как мы с вами. Это же праздник. Играет музыка, ставят палатки с едой, организовывают базар… Это просто шествие, как и любое другое, но при этом особенное, очень особенное.
— Довольно жуткое, — вставила Сестеро.
— Ничуть. В день святой Марты мы празднуем жизнь и делаем это, не боясь смерти. Те, кто приезжают сюда, хотят принести благодарность за то, что смогли остаться в живых. Разве это жутко?
— Простите, я выбрала неподходящее слово, — признала Сестеро.
Священник принял ее извинения с натянутой улыбкой. Сестеро явно не вызывала у него симпатий.
— А в котором из них скончалась Исабель Отеро? — Она подошла к гробам.
Лейтенант Помбо посмотрел на нее с изумлением.
— Его здесь нет. Это же вещественное доказательство. Он хранится в полиции.
Сестеро выдохнула.
— Разумеется, — сказала она, чувствуя себя неловко.
— Он был похож на этот, — заметил священник, дотронувшись до черного гроба с латунным изображением распятого Христа на крышке. — Мариса, поможешь мне его открыть?
Из тени появилась женщина. Желтая метелка в ее руках была единственным цветным пятном в ризнице. Ее черные волосы, собранные в строгий пучок, сочетались с траурным облачением. Черными были и ее глаза. Заметив лейтенанта, она улыбнулась.
