Главной составляющей обучения была Летопись, история стаи, начиная с ее легендарного основателя Богнана, самца-одиночки, который похитил самку и стал основателем рода. Это случилось много столетий назад далеко на юге, еще до долгого путешествия в Верхний Понат.
Как заверяли молодняк Мудрые, история эта – полностью мифическая и совершенно невероятная, поскольку ни один самец не осмелился бы на подобное. Да он и не сумел бы, будучи менее умным, более слабым и не столь уравновешенным, как самки. Зато этой историей забавно было пугать чужаков. У каждой стаи имелись свои негодяи среди предков, которые становились предметом гордости после того, как скрывались в тумане веков.
В логове Скилджан было шесть книг – почти столько же, сколько во всем остальном стойбище. А у стаи Дегнан их имелось больше, чем у всех остальных стай Верхнего Поната. Хоть их стойбище и выглядело основательно потрепанным, оно являлось центром культуры и знаний. Иногда летом другие стаи посылали избранных щен на обучение к Дегнанам, благодаря чему устанавливались дружеские отношения и формировались союзы, а Дегнаны укрепляли свое положение главной стаи в округе.
Марика гордилась, что родилась в столь важной стае.
Уроки закончились, утро было в самом разгаре. Яростное возбуждение прошлой ночи несколько улеглось, но самые упорные все еще не сдавались. Из других логов вернулись отдохнувшие охотницы, и все они были еще больше не в духе, чем вчера.
Пленник, которого страх окончательно лишил сил, заснул. Никто не обращал на него внимания – охотницы с полным безразличием перешагивали через него и ходили вокруг. Марика подумала, не забыли ли о нем вообще.
Все же удалось прийти к некоторому согласию. На сторожевой вышке выставили часовых из старших щенов. Большая часть взрослых, не особо заинтересованных в таком важном задании, занялась подготовкой к возможной осаде.
Из кладовых извлекли столь долго хранившиеся без дела драгоценные железные орудия. Немало любовного внимания уделялось лезвиям топоров и ножей. Стрелы увенчались устрашающими железными наконечниками с множеством шипов. Марика отметила, что наконечники закреплены с расчетом на то, чтобы бить горизонтально, а не вертикально, как на охотничьих стрелах. Ребра метов «шли» параллельно земле, а не перпендикулярно.
Быстро изготавливались новые, более грубые стрелы, а также копья. Из палок с обожженными на огне острыми концами смастерили десятки дротиков. Старшим щенам показывали основные приемы боя. Даже самцы, когда не были заняты чем-то другим, упражнялись с копьями, дротиками, орудиями и ножами.
Пользуясь положением главы логова, Скилджан при поддержке Геррьен и большинства Мудрых стаи Дегнан завершила нескончаемые дебаты и выгнала из своего жилища всех посторонних.
Мудрые стаи действовали сообща в большей степени, нежели охотницы. Они давали советы, которые, принимаясь почти единогласно, обретали силу приказов. Если раньше каждый вел себя кто во что горазд, то теперь приготовления стали упорядоченными и организованными – настолько, насколько это вообще было возможно для метов.
Именно Мудрые первыми велели всем немного поспать, чтобы эмоции слегка поостыли.
Проснувшись, Марика почувствовала, что ей несколько не по себе. Кублин беспокойно ерзал во сне, прижавшись к ней. Что не так? В наэлектризованном воздухе ощущался странный запах… Боли. И страха. Как тогда, когда охотницы искали источник услышанного ею крика.
Снизу раздался новый крик – близкий и настоящий. Марика и Кублин протолкались к верху лестницы, что не вызвало восторга у уже столпившихся там щенков.
Шел допрос пленника. Похсит держала его лапу над очагом. Другая Мудрая сидела возле его головы, раз за разом негромко повторяя один и тот же вопрос. Он не отвечал, лишь выл, когда Похсит совала его лапу в раскаленные угли.
У щенков эта картина не вызывала ни ужаса, ни отвращения – лишь любопытство. Они сражались за лучшие места у края лестницы, и Марика опасалась, что кого-нибудь столкнут в дыру.
Пытка продолжалась.
– Им все равно ничего из него не вытянуть, – прошептала Марика.
Кублин кивнул – он тоже это чувствовал.
Марика внимательно взглянула на брата. Казалось, его нервы на пределе – как и у нее самой. Она не ощущала боли пленника, но улавливала запах страха и отчаяния, источаемый измученным разумом. И она не знала, как от него избавиться.
Похоже, то же самое происходило и с Кублином.
Похсит подняла взгляд и посмотрела на них, ощерив клыки в беззвучном, но многообещающем ворчании. Кублин прижался к Марике, и она почувствовала, как брат испуганно дрожит.
Ей вовсе не требовалось проникать в мысли саганы, чтобы понять, о чем та думает.
– Спускайтесь, щенята, – позвала их Побуда, вторая в логове после Скилджан. – Есть работа.
Словно массивная скала, она стояла неподвижно, пока щенки суетились вокруг, с нетерпением ожидая, когда им дадут какое-нибудь важное поручение. Ведь дадут же – судя по ее тону и словам. Она обращалась к ним, как охотница к охотницам:
– Марика, Кублин – бегите к Хорвату.
– К Хорвату? Но…
Лапа Побуды врезала Марике по уху. Марика промчалась мимо лежавшего без сознания пленника и его мучителей. Они с Кублином подождали разрешения у границы территории Мудрых, а когда Саэттл им кивнула, подошли к очагу самцов, где Хорват, недовольно ворча, возился с очередным усовершенствованием. Воронка из шкур, которая должна была собирать дым, направляя его по тонкой глиняной трубке, настолько обгорела и закоптилась, что готова была сломаться, вместо того чтобы гнуться.
– Хорват, Побуда нам сказала… – начала Марика.
– Идите к Блазу.
Они нашли молодого самца, который пришел в стаю всего два года назад.
– Ага, – сказал он. – Хорошо. Идем. – Он повел их в кладовую. – Тут слишком темно. Кублин, принеси фонарь.
Марика, нервничая, ждала. Она не заходила в эту часть логова с тех пор, как была слишком маленькой и несмышленой. Все правила шли прахом…
Появился Кублин с масляным фонарем. Блаз взял его и протолкнулся через закрывавшие вход шкуры. В кладовой было прохладно и темно. И всякой всячины в ней обнаружилось еще больше, чем на чердаке.
Но там было аккуратно прибрано, что вполне соответствовало любви Хорвата к порядку. Блаз ходил вокруг, внимательно разглядывая содержимое кладовой. Марика смотрела во все глаза. Самец вернул фонарь Кублину, после чего начал складывать кожаные мешочки и запечатанные глиняные сосуды в лапы Марике:
– Давай отнеси это к очагу.
Слегка раздраженная его тоном, Марика послушалась. Блаз последовал за ней, неся свой груз. Аккуратно сложив принесенное, он усадил щенков, после чего дал Кублину и Марике по ступе с пестом. Устроившись между ними и обхватив ногами котелок, он достал нож.
Марика ошеломленно уставилась на него. Котелок был медным, а нож железным.
