Еще больше, чем годы, на старейшине Редориад отразилась долгая болезнь. Она ходила, опираясь на палку, а половину тела частично парализовало. Увидев ужас в глазах Марики, она криво усмехнулась.
– Удар, – неразборчиво проговорила она. – Он ослабил плоть, но не повредил разум. Я понемногу выздоравливаю.
– Неужели сестры-целительницы не смогли…
– Они заверили меня, что ничего больше не в состоянии сделать, не убив меня. Но подобная мера мне кажется чересчур героической.
– По крайней мере, ты сумела спокойно это воспринять.
– Ну да, как же! Меня это бесит, порой настолько, что я рычу и вою, проклиная Всеединое. В обители Редориад меня считают чуть ли не сумасшедшей. Но ни у кого пока не нашлось смелости попытаться сместить меня из первого кресла. Все думают, что я в любом случае умру, и постоянно подсиживают друг друга в надежде встать во главе стаи, когда меня не станет. Но я намерена их разочаровать. Я собираюсь всех пережить. Ты прекрасно выглядишь, Марика. Похоже, тебе как раз не хватало тех нескольких лет, которые ты провела вдали от мира. И вид у тебя уже не столь обреченный.
Марика резко взглянула на Килджар, удивившись легкости, с которой та прочитала состояние ее души. Она ведь и уединилась после гибели Теллерая в том числе из-за неуверенности в себе и склонности полагать, что правы сестры, которые называли ее Джианой и посланницей рока. После того как четырежды превращались в руины те места, которые Марика считала домом, а сама она оказывалась в числе немногих уцелевших, поводы для вопросов появлялись у любого.
– Старейшина идет, Марика, – сказала с порога Барлог.
– Оставь дверь открытой и сядь где-нибудь.
Барлог все еще было тяжело ходить, даже спустя годы после выздоровления от ран, полученных в Макше.
«Мы все изранены и стали калеками, – подумала Марика. – Если не телом, то душой».
Прибыла Бел-Кенеке. Марика попыталась вспомнить, как полагается приветствовать старейшину Рюгге. В Скилджансроде не соблюдались церемонии с ритуалами. Марика презирала их, считая большей частью незаслуженными.
Бел-Кенеке тоже изменилась, хотя, похоже, успела освоиться со своей ролью.
– Можешь обойтись без церемоний, Марика. Я знаю, что они не от души. Ты хорошо выглядишь. – Не обращая внимания на Багнела, она слегка кивнула Килджар. – Тебе следует чаще здесь бывать, Марика. Иногда нам не хватает твоего взгляда на мир.
– Постараюсь, – ответила Марика. – Потому я и вернулась.
– Коротко и ясно, как всегда. Что ж, раз мы все собрались, перейдем к делу. Расскажи нам о своих великих планах.
Марика расхаживала по комнате, дожидаясь, пока Бел-Кенеке устроится поудобнее. Барлог, как всегда увешанная оружием, все больше нервничала. Марика жестом снова велела ей сесть.
Сама она садиться не стала – не могла. Ей было не по себе при мысли, что придется изложить результаты многолетних размышлений, не имевших ничего общего с ее обычными идеями, полными огня, крови и смерти для врагов Рюгге. И она боялась того, что может услышать в ответ.
Она остановилась посреди комнаты, под взглядами троих гостей, и привела в порядок мысли, проделав несколько успокаивающих упражнений.
– У меня есть мысль, как остановить снег и холод, – наконец начала она.
– Что? – переспросила Бел-Кенеке, не столь привычная к идеям Марики.
Но и остальные вопросительно взглянули на нее.
– Речь идет о крупном проекте, который, возможно, остановит ледник.
– Крупном? – пробормотал Багнел. – У тебя прямо-таки дар все преуменьшать, Марика.
– Если у тебя получится, – заметила Килджар, – тебя прославят в веках…
– Это невозможно, – заявила Бел-Кенеке. – Ты намереваешься затормозить процесс, масштабы которого столь велики, что…
– Может, стоит сперва выслушать Марику, прежде чем говорить, что это невозможно? – предложил Багнел.
Марика благодарно ему кивнула.
– Прошу меня простить, уважаемые. Я знаю, это большой и крайне сложный проект, но ничего невозможного в нем нет. Ну разве что потребуется участие всех общин и всех союзов братьев, которые станут работать ради одной цели. И добиться этого будет намного сложнее, чем построить все необходимые сооружения.
– Продолжай, – сказала Килджар, прежде чем Бел-Кенеке успела возразить.
– Вкратце проблема состоит в том, что на планету сквозь пылевое облако попадает недостаточно солнечной энергии. Решение – мое решение – заключается в увеличении потока излучения.
– Ты собираешься подмести всю пыль? – спросила Бел-Кенеке. – Или разжечь пламя солнца?
– Вовсе нет.
– Чем ты так недовольна, сестра? – спросила Килджар. – Тебя пугает, что вдруг объявилась твоя предшественница?
Марика не обращала внимания на их перепалку. Эти две старые арфты никогда друг друга не любили.
– Мы соберем солнечную энергию, которая улетает в пустоту, и перенаправим ее в сторону планеты. Для этого мы построим большие зеркала.
– Большие зеркала, – повторил Багнел.
– Очень большие. Погодите. Я согласна, что это будет непросто. Из-за столь многих лун на нашем небосводе зеркала будет нелегко удерживать на стабильных орбитах. Но я потратила время на изучение вопроса, и это вполне осуществимо. Если мы сумеем установить самые большие зеркала в ведущей и замыкающей солнечных троянских точках планеты и стабилизировать их…
– Прошу прощения, – прервал ее Багнел, – но эта идея далеко не оригинальна, Марика.
– Я так и не считала. Я предполагала, что братья давно уже к ней пришли, но не стали осуществлять, поскольку это было не в их интересах, ведь зима подрывает социальную структуру общества. Вовсе не случайно, что с наступлением холодов усилились и мятежи. Полагаю, у стоявших за ними братьев-управляющих ничего не вышло лишь потому, что они чересчур поторопились.
– Возможно, отчасти ты права. Для реализации подобного проекта братьям потребовался бы такой же уровень взаимодействия, о котором ты упоминала. Мы так и не сумели его добиться. К тому же есть еще вопрос масштаба. Я слышал, что потребовались бы зеркала размером в тысячи миль. Если ты собираешься установить их в троянских точках, где уравновешивается сила притяжения солнца и планеты, а не в лунных троянских точках, нужны невероятно огромные зеркала, чтобы отразить сколько-нибудь значимое количество энергии.
– Да, я имею в виду именно это. В этих точках главные зеркала будут устойчивее. Но, как ты и сказал, они должны быть намного больше, чем может вообразить любой мет. Насколько я представляю – порядка пяти тысяч миль в диаметре.
– Боюсь, ты очень преуменьшаешь их размер.
– Это невозможно, – заявила Бел-Кенеке.
– Пусть говорит, сестра, – возразила Килджар. – Марика далеко не глупа и не стала бы рассказывать о том, чего не продумала заранее. Если утверждает, что это можно сделать, – значит она провела достаточно убедительные расчеты.
