Марика закрыла за собой дверь:
– Я все сказала. Теперь всем известно, что произошло. Скоро нам придется думать о последствиях. Советую еще больше усилить бдительность.
– Насколько все плохо, Марика?
– Этого не описать словами. Возможно, лучше всего сказала Эдзека – ради того, чтобы покончить с кошмаром Серке, погибло поколение силт-звездоплавательниц. И возможно, нам не так уж многого удалось добиться. Однако тот звездный корабль воистину впечатляет. Мне бы хотелось, чтобы его увидел каждый мет. Он наверняка изменит нашу жизнь в неменьшей мере, чем изменило ее оледенение.
– И ты намерена исполнить обещание сделать его достоянием всех метов?
– Да. Возможно, на этот счет мы с тобой несколько расходимся. Не знаю точно, как ты к этому относишься. Но – да, я имею в виду именно то, что сказала. Как ты помнишь, я родом из краев, где мою стаю держали в первобытном состоянии ради выгоды других метов. Когда я об этом узнала, крайне возмутилась. И возмущена до сих пор, хотя теперь принадлежу к числу тех самых других метов. Я не могу позволить, чтобы звездолет захватила какая-то небольшая группировка. Это крайне важно для всех нас. От того, как будет использоваться корабль, зависит судьба всего нашего народа на многие годы. Я не хочу, чтобы он стал граукеном нашей эпохи, породив тиранию, с которой не сравнится даже самое злобное сестринство. Прежде мы позволяли, чтобы земли, океаны и даже звезды принадлежали немногим сильнейшим, но больше так продолжаться не может.
– Я чувствую, что глубоко в твоей душе поселился страх, – сказала Бел-Кенеке, садясь у очага. – Я никогда раньше не знала, что тебя пугает будущее. И уж точно не так, как сейчас.
– Вероятно, ты права. Не стала бы так это называть, но даже самые мудрые из нас порой лгут самим себе. Не так ли?
– Да.
– В последнее время я часто задумываюсь о том, кто я и что я в великой картине мира, написанной Всеединым. Порой мне кажется, будто я единственная из ныне живущих силт, готовая сражаться за сохранение традиций. А иногда у меня бывает такое чувство, будто я именно та самая про́клятая, кем меня считали в юности, – новая Джиана, которая возглавит крах Сообщества силт. Но при всем при этом я не чувствую, будто в чем-то изменилась или стала сильнее. Просто – как будто я смотрю на происходящее со стороны… Но хватит об этом. Нас ждут куда более интересные и захватывающие времена. Впрочем, возможно, теперь, когда зеркала построены и Серке побеждены, мы достигли вершины. Может, когда избавимся от колдуна, восстановится хоть какое-то подобие нормальной жизни.
– Не забывай, что для большинства ныне живущих метов, включая силт, это и есть нормальная жизнь. Они недостаточно стары, чтобы помнить иное.
– Пожалуй, ты права. Дай мне немного отдохнуть и осознать, где теперь мое место. А потом попытаюсь сделать мир таким, каким он был раньше. Забавно, да? Чтобы я – и пыталась вернуть миру будущее?
Бел-Кенеке не поняла ни ее слов, ни настроения. Марика и сама их толком не понимала, хотя и не подавала виду. Возможно, к ней попросту подкрадывалась старость.
II
Марика вела темнолет на юг над верхушками мертвых деревьев, едва не задевая тянущиеся к небу ветви. Добравшись до края леса, она начала снижаться, пока деревянный крест не завис в нескольких дюймах над снегом, иногда цепляясь за него посадочными опорами. Ветер вздымал позади нее снежную пыль.
Резко остановив темнолет, она посадила его в снег и, пригнувшись, побежала к краю оврага вместе с Грауэл и Барлог. Упав на брюхо, они заглянули вниз.
Десяток мятежников перезаряжали внизу ракетную установку. Охотницы открыли огонь из винтовок. На снег, корчась, рухнуло несколько тел. Двое самцов успели выстрелить, прежде чем упали, но не причинили никому вреда. Некоторые пытались бежать, но Марика поймала призрака и расправилась с ними. Затем она вместе с охотницами скатилась в овраг, разбрасывая снег, и прикончила раненых.
– Этот только притворяется, Марика, – сказала Барлог, вздергивая за шиворот какого-то юнца.
– Держи крепче. Заберем его с собой. – Марика осмотрела остальных. Все были мертвы или на последнем издыхании. Она пнула ближайшую ракетную установку. – Отличная техника.
Всего несколько минут назад в обитель Рюгге попала первая ракета, разрушив башню, где жила Марика. Все случилось слишком неожиданно – Марике и ее охотницам повезло, что они в это время вместе с батами составляли карту прочесывания территории мятежников к северо-востоку от Рухаака.
Она взлетела до того, как ударила вторая ракета.
– Похоже на машины, сделанные пришельцами, – заметила Грауэл.
– И впрямь похоже, да? Интересно, сколько знаний успели украсть мятежники за все эти годы?
– Что мне делать с этим щенком? – Грауэл показала на сжавшегося у ее ног пленника.
– Устроим ему заклятие откровенности. На всякий случай. – Марика не рассчитывала, что удастся многое узнать.
Она провела в Рухааке пять дней. Это было третье покушение на ее жизнь. Виновников первого она не смогла отыскать, но считала, что за ним стоят силты. Второе вдохновлялось братьями, но и тут ее поиски зашли в тупик. В последнее время враги тщательно скрывали следы.
– Здесь? Сейчас?
– Почему бы и нет? А потом оставим его вместе с дружками.
Допрос юнца не вызвал никаких трудностей. Он не сопротивлялся, но и не мог сообщить ничего толкового, кроме собственной истории превращения в мятежника.
– Они теперь набирают молодняк, – сказала она. – Он был совсем еще щенком, когда его завербовали. Проклятый Кублин совсем свихнулся.
Грауэл выжидающе взглянула на нее:
– Пойдем по его следу. По крайней мере, он знал, где был. Там наверняка остался кто-то из мятежников. Схватим его и будем надеяться, что он выведет нас на кого-то еще.
– Медленно и тяжело, – заметила Барлог. – По одному злодею зараз.
– Возможно, другого способа нет.
– Убить его? – спросила Грауэл.
– Да.
Грауэл свернула пленнику шею.
– Я стара, – сказала она, – но силы еще остались.
– Да, ты все так же сильна, – ответила Марика. – Но действительно стареешь. Пора решать.
– Марика?
– Я скоро возвращаюсь на корабль пришельцев. Возможно, пройдет много лет, прежде чем я вернусь на родную планету. Вы часто говорили, что хотели бы провести последние дни как можно ближе к Понату.
Ни Грауэл, ни Барлог не ответили. Дождавшись, пока ошеломленные баты вернутся к темнолету, Марика спросила:
– Вам нечего сказать?
– Ты в самом деле этого хочешь? Чтобы мы остались?
– Вы сами знаете, что нет. Мы целую жизнь провели вместе. Не знаю, что бы я без вас делала. Вы – моя стая. Но я не хочу стоять у вас на пути, если вы готовы пополнить ряды Мудрых. Будь у меня совесть, я бы даже на этом настаивала. Молодым воктрам в обители крайне нужны опытные и умные наставницы. Если вы останетесь со мной, жизнь ваша будет столь же однообразна, к тому же, скорее всего, вы плохо кончите. Половина метов желает моей смерти, а половина от этой половины готова ей поспособствовать.
