Различие между ней и Кублином заключалось в том, что он был не столь готов рисковать собственной шкурой. На его месте она сама вышла бы на бой, пусть даже это грозило ей смертью, а не подсылала бы убийц.
В качестве проверки Марика предложила богатое вознаграждение за любую информацию о мятежниках. Как она и ожидала, желающих не нашлось, что показывало реальную силу мятежников, – их настолько боялись, что мало кто из обычных метов осмелился бы их выдать.
– Пора снова внушить народу страх перед силтами, – сказала Марика. Бел-Кенеке удивленно взглянула на нее. – Не хочу ни на кого давить, но, похоже, иного выхода нет. Я терпеть не могу добровольной слепоты и не потерплю ее у других. Мы уничтожим мятежников, даже если мне придется силой привлечь общины к охоте.
– Пока что среди силт царит немалое замешательство, Марика, – вздохнула Бел-Кенеке. – Ты прекрасно знаешь, что многие сильнейшие общины лишились старейшин. Они пока еще не установили определенную иерархию, и вряд ли стоит ожидать, что у них уже сформировался план действий.
– Отсутствие кого-то на властном посту не означает, что община не способна справляться с повседневными проблемами. Ты… впрочем, не важно. Наш спор ни к чему не приведет. Решает сила. Буду тебе крайне благодарна, если свяжешься с теми общинами, у которых есть старейшины, и сообщишь им, что я планирую крупную охоту на мятежников на северо-востоке. Скажи, что мне нужны все темнолеты, какие удастся собрать. Я намерена устроить зачистку, после которой они вряд ли скоро смогут на нас напасть. Если при этом мне удастся найти того мятежника, за которым охочусь лично, угроза с их стороны отступит на многие годы. А потом вы от меня избавитесь, я снова исчезну в пустоте. И можете снова убаюкивать себя мнимым спокойствием.
Даже эти слова не разозлили Бел-Кенеке.
– Прекрасно. Как пожелаешь. Позабочусь о том, чтобы тебе собрали флотилию.
Тон голоса старейшины напомнил Марике Скилджан, ее мать, когда та обсуждала дань, которую следовало заплатить силтам в Акарде. Лучше уж, пусть и с неохотой, пойти на небольшие уступки ради того, чтобы тебя оставили в покое.
Проклятая слепая дура. Как и они все. Может, они все-таки заслужили, чтобы…
– Спасибо, госпожа. Я ценю твою помощь. А теперь мне пора. Нужно заглянуть в центр связи.
Оставив Бел-Кенеке на попечение Грауэл и Барлог, Марика раздраженно зашагала по коридорам обители, опасаясь, что становится чересчур нетерпимой. Будь она помоложе, попыталась бы действовать хитрее, чтобы получить желаемое. Теперь же при столкновении с любым препятствием сразу же хотелось прибегнуть к силе.
Из центра она связалась с «Молотом», якобы чтобы узнать, как продвигаются дела у Багнела. А на самом деле – чтобы ненадолго отвлечься, общаясь с тем, кому ничего не было от нее нужно и от кого ничего не было нужно ей самой. Итог разговора ее порадовал. Багнел собрал научную команду, которая, как он заверял Марику, состояла из весьма знающих, опытных и надежных метов.
Ей не терпелось вернуться в глубокий космос.
Родная планета перестала быть для Марики домом.
Если у нее вообще был дом.
Глава тридцать девятая
I
Грауэл отошла от окна:
– В небе полно темнолетов, Марика. Они садятся на улицах и вокруг обители. Никогда не думала, что их так много.
– Я сама удивлена, – призналась Марика. Она посмотрела на Бел-Кенеке. – Что ты им сказала?
За неделю в Рухааке собралось более трех сотен темнолетов, каждый по крайней мере с полудюжиной воктр на борту.
– То, что ты мне велела. – Результат нисколько не удивил Бел-Кенеке. – Тебя боятся намного больше, чем ты можешь себе представить.
– Каковы бы ни были их мотивы, пора выступать, пока не пропал боевой дух. Есть где их собрать, чтобы обратиться ко всем сразу? Завтра я поведу их против мятежников.
– Я предполагала, что ты захочешь к ним обратиться, и уже договорилась с Редориад. Западная стена их обители выходит на открытую местность. Впрочем, там и так приземлилась почти половина.
– Спасибо.
Марика изучила прогноз погоды. Ночь обещала быть ясной, и вскоре должны соединиться главные луны. На этот час она и назначила свою речь.
Она не сказала ничего нового или особо вдохновляющего, не пыталась она и внушить собравшимся ненависть – просто сообщила силтам, что перед ними поставлена задача. И если они с ней справятся, то покончат с угрозой со стороны мятежников, начинавшей походить на разнузданный террор. За час до рассвета она подняла деревянный темнолет в воздух и повела свою летающую орду на северо-восток. Туда, где, как она считала, скрывалось сердце теневой империи Кублина.
Марика ожидала тяжелых боев и не разочаровалась. В эту местность мятежники вложили немало времени, труда и ресурсов и готовы были стоять насмерть, вместо того чтобы бежать прочь.
Сопровождавшие Марику повелительницы быстро научились справляться с подавителями дара после того, как сбили несколько темнолетов. Страх вдохновил их на сотрудничество. Как только повелительница замечала нечто враждебное, она звала на помощь. Когда собиралось достаточно сил, повелительницы сажали корабли и посылали в бой воктр, поддерживая их своими способностями.
Через шесть часов после первого контакта они захватили четырнадцать баз и убили свыше тысячи мятежников.
Марика во всем этом напрямую не участвовала, оставаясь на большой высоте и время от времени мысленно посылая вдаль: «Кублин, я иду к тебе». Она не сомневалась, что он где-то там, прячется в тайном центре управления и наблюдает, как одна за другой сдаются его цитадели.
Ее поведение все больше беспокоило Грауэл и Барлог. Воктры расхаживали по перекладинам темнолета, с тревогой глядя на Марику и чувствуя, как в ней растет тьма.
Чем упрямее сопротивлялись мятежники, тем сильнее ее охватывали злоба и ненависть. Что-то внутри ее будто сломалось, и она уже не могла думать о Кублине как об однопометнике, которого знала щенком. Она не могла вспомнить ни того юного мета, которого спасла в Понате, рискуя всем своим будущим, ни взрослого, которого пощадила, захватив в плен после набега на Макше.
Он ничему не научился, не раскаялся, не прекратил злодеяния. Она рисковала ради него всем, а он в ответ принес лишь страдания. В ее душе не осталось к нему любви, ни единой искорки. Ей хотелось лишь причинить ему ответную боль, залив снежную равнину кровью. Если он не погибнет, возможно, наконец поймет, что́ она хотела ему сказать.
Из Рухаака прилетела эскадрилья опоздавших. Мысленно коснувшись их, Марика почувствовала, что они прямо-таки рвутся присоединиться к охоте, будто щенки, преследующие лейтеров, в панике разбегающихся из разоренного гнезда. И ей это понравилось. Хоть силты и были тяжелы на подъем, ей без труда удалось их вдохновить, как только те приняли решение.
