Наступали тяжелые времена. Даже если первыми не придут кочевники, какая-нибудь стая, оказавшаяся из-за них в отчаянном положении, могла обнаружить здешние богатства и решить ими поживиться. Или захватить стойбище. Две охотницы и щена не удержат оборону – если только с ними не останутся силты из крепости, причем на годы.
Марика подозревала, что не может быть речи даже о нескольких днях.
Она обругала про себя Всеединое, уставившись на угли на дне очага и размышляя о железе, шкурах и запасах еды, которые попросту пропадут из-за того, что Дегнаны не сумеют их защитить.
Соседи или кочевники. Хватало и тех и других, которые с радостью пойдут на убийство. Зима была в самом разгаре, и по миру бродили на свободе граукены.
Накануне некоторым кочевникам удалось избежать всеобщей бойни. Марика не сомневалась, что есть и другие, разбросанные по всему Верхнему Понату. Соберутся ли они вместе? Возможно, их разведчики уже сидели на скале Стапен, наблюдая за Дегнанами и зная, что стойбище станет легкой добычей, как только уйдут чужаки.
Но самый ужас будет, если, несмотря ни на что, все достанется именно кочевникам.
Марика насторожила уши, поняв, что к ней обращается Грауэл.
– Что? Я задумалась.
– Я говорила, что сестры предлагают нам место в своей крепости. – Голос Грауэл дрожал от едва сдерживаемого отвращения.
Меты в черном были теми самыми силтами, которых так ненавидели Похсит и мать с бабкой Марики.
Но почему?
– Если мы хотим выжить, у нас нет выбора, – продолжала Грауэл. – Барлог согласна. Может, нам удастся взять новых самцов и начать все заново, когда ты войдешь в возраст.
Марика медленно покачала головой:
– Не стоит лгать самим себе, Грауэл. Стая Дегнан мертва. И нам никогда не стать достаточно сильными, чтобы отбить это стойбище у тех, кто захочет им завладеть.
Ей хотелось увидеть каменную крепость, населенную метами, которых называли силтами, но не такой ценой.
– Беги к Ласпам, Грауэл, – продолжала она. – Скажи им. Пусть хоть на какое-то время наши богатства помогут тем, кто оказался в такой же беде. У них больше шансов все это сохранить. И они окажутся в долгу перед нами, значит нам будет куда однажды вернуться.
Сидевшие неподалеку силты не обращали на них внимания. Казалось, их куда больше интересовала самцовая половина стойбища. Они о чем-то пошептались, а потом вдруг повернулись к Дегнанам, будто им стало крайне любопытно, что ответят охотницы на предложение Марики.
Грауэл и Барлог оно застигло врасплох – подобное, вероятно, даже не могло прийти им в голову. Случалось, что две стаи делили одно стойбище, но очень редко.
Грауэл неохотно кивнула.
– Она столь же умна, как была ее мать, – сказала Барлог и встала.
Грауэл огрызнулась на нее, и они какое-то время спорили, кто понесет известие.
Марика поняла, что обе хотят оказаться подальше от стойбища, неодолимо напоминавшего о случившейся катастрофе.
– Идите обе. Так будет безопаснее. Вокруг все еще бродят кочевники.
Охотницы переглянулись, затем облачились в дохи. Мгновение спустя их уже не было.
Силты долго сидели молча, уставившись в очаг и будто пытаясь прочесть что-то в тлеющих углях. Марика собрала посуду. Пока она мыла ее и убирала, силты не сводили с нее взгляда, то и дело перешептываясь.
– Пора, – наконец сказала высокая. – Она не почуяла.
Взяв вымытую Марикой миску, она наполнила ее из котла и отнесла к люку, который закрывал погреб самцов стойбища. Поставив миску на пол, она открыла люк и подула, делясь ароматом с кем-то внизу, а затем с интересом отошла в сторону.
Марика прекратила свое занятие, не понимая, что происходит.
Появилась морщинистая, костлявая серая старческая лапа. Марика нахмурилась. Даже Хорват не…
За лапой испуганно последовала голова.
– Похсит! – выдохнула Марика.
Глаза саганы источали неподдельный яд. Схватив миску, она снова попятилась в погреб.
– Стоять, – приказала высокая силта. – Вылезай.
Похсит застыла, перестав пятиться, но и вперед не сделала ни шагу.
– Кто это, щена?
– Похсит, – ответила Марика. – Сагана этого стойбища.
– Понятно. – Тон силты сказал намного больше, чем слова. Похоже, ее отношение к сагане не отличалось от чувств самой Похсит к обитателям крепости. – Вылезай, старая обманщица. Быстро!
Дрожа, Похсит выбралась наверх, но, едва сойдя с лестницы, остановилась, в смертельном ужасе уставившись на силт.
Марике на мгновение стало весело – впервые за всю ее короткую жизнь сагана предстала перед ней в столь жалком виде. И тем не менее, несмотря на бившую ее дрожь, Похсит не спеша отправляла в пасть одну ложку похлебки за другой.
– Это ведь самцовая сторона стойбища, щена? – спросила высокая силта.
– Да, – еле слышно ответила Марика.
Похсит все так же не сводила с нее преисполненного яда взгляда.
Сагана пошатнулась. Миска и ложка выпали из лап, и она схватилась за виски.
– Нет! – завизжала она. – Убирайтесь из моей головы! Грязные ведьмы! Убирайтесь!
Визг оборвался, и Похсит свалилась будто шкура, сложившись пополам. Марика уставилась на нее. Именно так выглядела груда шкур, которую она видела ночью, то ли наяву, то ли во сне.
Выходит, Похсит тогда там была? Но силт, похоже, удивило ее появление. Казалось, они обнаружили ее лишь недавно.
Непонятно…
Но она ведь видела и свою мать? И Побуду. И многих других, которых здесь быть не могло, потому что все они мертвы. Или ей приснилось?
Марика вздрогнула, испугавшись, что теряет ощущение реальности.
Иную мысль, что она порой срывается с якоря, удерживающего ее в реке времени, она тут же отбросила прочь. О таком страшно было даже подумать.
– Как я и предполагала, – сказала высокая силта. – Ужас. Неприкрытая трусость. Она пряталась, думая, что дикари не станут ее там искать.
В глазах, выглядывавших из груды шкур, тлела ненависть.
Марика почувствовала возможность отплатить за все зло, что пыталась ей причинить Похсит. Достаточно было лишь попросить этих мет. Но Похсит была из стаи Дегнан. Безумная, злобная, отвратительная, ненавистная – но все равно ближе, чем любые чужаки.
Грауэл и Барлог будут рады узнать, что хоть одна Мудрая, к тому же сагана, осталась жива.
– Что будем с ней делать, щена? – спросила старая силта, словно прочитав ее мысли.
Марика уже знала, что это те самые создания, о которых испуганно бормотали взрослые, но все еще не понимала, что представляют собой силты.
