Послышались ропот и ворчание и стихли не сразу. Марике стало интересно, что скажет мать о соседях-браконьерах, но Скилджан обошла эту тему, сочтя, что достаточно самого факта. Не обратила она внимания и на заявление Дорлак, потребовавшей немедленно выразить протест. Подобный поступок мог повлечь больше неприятностей, чем оно того стоило.
– В засаду попали четыре охотницы стаи Грев, – сказала Скилджан. – Двух убили. Двух мы спасли.
Упомянутые охотницы стаи Грев изо всех сил старались казаться как можно меньше. Дорлак еще не завершила свою речь, хотя никто, кроме них, ее не слушал.
Скилджан продолжила:
– Одну убитую кочевники разделали на мясо.
Послышалось яростное рычание и ворчание, преисполненное едва сдерживаемого гнева и отвращения. А также отчасти ненависти к самим себе, ибо граукен таится под шкурой любого мета. Кто-то швырнул чем-то в пленника. Тот принял удар, даже не дрогнув.
– Наши сестры из стойбища Грев подслушали часть их разговоров, пока были в плену. Как всем нам известно, речь дикарей Жотака трудно понять, но они считают, что группа у скалы Стапен была передовым отрядом. И в его задачу входило выяснить наши слабые места. Они принадлежат к союзу кочевых стай, вторгшихся в Верхний Понат. У них несколько сотен охотниц, и они вооружают самцов. – Она показала на пленника. – Эта группа вся состояла из самцов, причем очень хорошо вооруженных.
Снова раздался зловещий ропот и ворчание насчет глупых дикарок, которые дают самцам в лапы оружие. Марику охватил страх. Несколько сотен охотниц? Подобное число трудно вообразить.
«Что стало с другими кочевниками?» – хотелось ей спросить. Но ответ она и так знала. Ее мать была осторожной охотницей и наверняка разведала скалу Стапен задолго до того, как что-либо предпринять. Вряд ли она стала бы что-то делать, пока в точности бы все не разнюхала. А потом она наверняка приказала спутницам обрушить на убежище кочевников град стрел и копий. Судя по тому, что три охотницы стаи Дегнан не вернулись, кочевники были наготове – не важно, самцы или нет.
– Интересно, удалось ли кому-то из кочевников уйти? – прошептала она, но тут же добавила: – Нет. Иначе мама бы их до сих пор преследовала.
Она чувствовала, как рядом дрожит Кублин. Возможно, дрожала и она сама. Новости были очень, очень дурными. Слишком много крови. Кочевники могли успокоить совесть, объявив кровную месть, и не имело никакого значения, что они сами виновны в десятке жестоких преступлений. Меты Жотака мыслили не так, как нормальные меты.
Происходившее внизу напоминало хаос. У главы каждого логова имелось свое мнение насчет дальнейших действий. Горячие головы предлагали с утра бросить все силы на охоту на кочевников, прежде чем те доберутся до стойбища. Более осторожные выступали за то, чтобы заняться укреплением частокола, забыв об обычных поисках валежника и мелкой дичи. Некоторые колебались, бросаясь из одной крайности в другую. Поскольку Геррьен не высказывала определенной позиции, а просто слушала, вряд ли решение примут быстро.
Дорлак выкрикнула предложение вооружить самцов внутри частокола, чего никогда раньше не бывало, кроме как в самых крайних случаях. Самцам нельзя было доверять оружие из-за их переменчивого настроения и трусости. Они могли пуститься в бегство от собственной тени, лишив стойбище драгоценных железных орудий, или в панике наброситься на охотниц. Дорлак в конце концов заткнули пасть.
Так продолжалось, пока Марику не начало клонить в сон. Рядом с ней дремал Кублин. Щенки помоложе ушли на свои подстилки. Скилджан не вмешивалась в обсуждение, лишь иногда призывая к порядку.
После того как все доводы повторились по несколько раз и меты основательно устали, Геррьен подняла лежавшую на лапах голову и окинула взглядом сородичей. Она встала, и наступила тишина.
– Мы допросим пленника. – Но это и так было ясно – иначе зачем Скилджан его притащила? – И отправим посланницу в крепость силт.
Сон с Марики как лапой сняло. Со стороны Мудрых послышалось негромкое рычание. Похсит попыталась подняться, но ее подвела собственная немощь.
– Проклятые ведьмы-силты, – услышала Марика ее ворчание.
Несколько охотниц повторили эти слова. Возник ропот.
Марика ничего не понимала.
– Они каждый год берут дань, – не унималась Геррьен. – А в некоторые годы забирают наших щен, в ответ обещая защиту. Мы слишком долго им платили. Пора возвращать долг.
Некоторые заворчали. Многие лязгнули зубами. Что-то происходило, но что именно, Марика понять не могла. Нечто на грани взрослого таинства.
Скилджан призвала к тишине, и ее послушали.
– Мне неприятно это признавать, но Геррьен права. Против нескольких сотен охотниц и вооруженных самцов не устоит никакое стойбище. Частокол нас не защитит, даже если мы вооружим собственных самцов и старших щен. Это не набег мстителей, не сведение счетов, даже не кровная месть между стаями. Отражать нападения по-старому не получится. Мы не можем просто запереть ворота и переждать. Сотни врагов – это слишком много.
– Сперва допросим самца, – потребовала Дорлак. – Мы не можем позволить себя одурачить. Возможно, то, что слышали охотницы стаи Грев, – обычная ложь, которую только и можно ждать от этих негодяев-самцов!
Ее поддержали еще несколько охотниц. Скилджан и Геррьен переглянулись. Геррьен слегка кивнула, и Скилджан согласилась:
– Мы не станем никого посылать, пока не допросим пленника.
У Дорлак был такой вид, будто она вышла победительницей в крупном сражении. Марика, однако, наблюдала за Похсит, которая о чем-то совещалась со своими приспешницами среди Мудрых.
– Можно поступить двояко, – продолжила Скилджан. – Мы можем разослать гонцов во все стойбища Верхнего Поната и собрать стаи воедино, как поступали наши праматери, занимая эту территорию. Или мы можем позвать помощь со стороны, чтобы отразить внешнюю угрозу. Даже дураку ясно, что стаи в это время года не собрать. Мудрые и щенки погибнут в пути, а если начнется снежная буря, это может стоить жизни целым стаям. Не говоря уже о том, что собираться негде. Старая крепость в скалах Морвейн превратилась в руины еще во времена моей прапрабабки. В такую погоду ее не отстроить, учитывая, что охотницы Жотака наступают нам на пятки. На восстановление в любом случае потребовались бы годы, как и в давние времена. Так что единственный возможный вариант – обратиться за помощью к силтам.
Следом от имени своей группировки среди Мудрых высказалась Похсит. Она резко осудила силт и упрекнула Скилджан и Геррьен за то, что вообще предложили с ними связаться. В этом, с ее точки зрения, не было никакой необходимости. Ясно было, что она пытается принизить Скилджан в глазах соседей.
Но сагана говорила вовсе не от имени всех Мудрых. Против нее выступила Саэттл, наставница логова Скилджан, и они с саганой едва не подрались – подругами они точно не были. Марика опасалась, что сейчас полетят клочья шерсти. И возможно, так бы и случилось, не будь здесь пленника, напомнившего всем о вполне реальной внешней угрозе. Страх перед кочевниками обуздал эмоции, не дав им вырваться наружу.
